– Что значит нашел? – Я рос в детдоме, любовь моя. Мать бросила меня, мне еще года не исполнилось. Должно быть, нагуляла где-то и решила, что не потянет. Не знаю, мне плевать на ее причины. – Мое сердце сжалось. Иногда мне казалась, что я живу в приемной семье, мать уехала, отец кроме дурацких советов о жизни и денег, не давал ничего, воспитывалась я домашним персоналом в основном, но все равно, думаю это не то же самое, что детский дом. Я не стала ничего говорить и позволила Адриану продолжить. – Когда мне стукнуло четырнадцать, я взял с собой девятилетнего мальчишку, мы разбили окно в туалете и смылись, думаю, никто особо не огорчился. Мы бродили двое суток, без денег, еды, воды, иногда конечно, удавалось, что-то перехватить. На третий день мы решили грабануть тачку какого-то богача, он тормознул у банка и ушел, это была большая черная машина, мы так восхищались ею, как сейчас помню. Сначала я думал разбить стекло и запихнуть туда мелкого, но это было рискованно, я бы мог убежать, конечно, но я бы не бросил его.. Поэтому я открыл дверь с помощью ножниц и канцелярских скрепок. – Он рассмеялся и, мой пульс загромыхал сильнее, это не был радостный смех. Смех ностальгии, горечи, смех ужаса. – Вас поймали? – Тихо спросила я, положив голову на колени. – Поймали. Я не собирался его бросать, Алина. И я все равно сделал это. Купился на роскошь, шикарную машину, деньги, которыми махали у меня перед лицом. Я думал это все сон и так не бывает. И так, действительно, не бывает. Этот мужчина забрал меня к себе, я стал частью его жизни, а он частью моей. А Марис.. я пообещал вернуться за ним, и он даже не возражал.. Там девчонка была, он изначально хотел ее с собой взять, а я сказал мешать будет. Так что мы просто бросили ее. А потом я бросил их обоих. – Девятилетний мальчик.. Марис.. Девил? Держу пари, он кивнул, я будто чувствовала это, чувствовала его всего своей спиной. Затем, он понял, что я не могу его видеть. – Да, Девил. Я вернулся за ним, когда мне стукнуло девятнадцать, девчонку пришлось с собой взять, но кажется, я и тогда еще не понимал, куда притащил этих людей. Да, у меня было все, что только я хотел, но я не понимал, что отдаю взамен. Я уже не имел шанса на исправление, но мои друзья.. Я сделал с ними нечто ужасное, превратил их в себя. В двадцать три мне предложили работу, юридическая фирма, заманчиво. Я согласился. Да кто бы отказался, правда? – Это не был вопрос, на который он ждал ответ. Я слушала и ничего не говорила. Мое сердце колотилось даже в кончиках пальцев. – Я должен был взламывать резервные счета фирм. Я банкротил их. Мой опекун решил, что я способен на большее, к тому же, уже в шестнадцать, я владел четырьмя видами боевого оружия. Я был так увлечен во все это, я блять, даже гордился собой, представляешь? – Адриан снова горько усмехнулся, я лишь вздохнула. – К двадцати пяти я стал профессиональным киллером. Мои сжатые в кулаки ладони похолодели. Я знала, что Вестардо опасен, он носит оружие, и ведет себя дерьмово, но я в равной степени хотела и не хотела знать, кто он. Словно боялась это услышать. – Юридическая фирма оказалась вовсе не юридической. Конечно, я сразу понял это. Ведь нельзя грабить людей и быть на стороне закона. Опекун был моим наставником во всем, затем мне дали еще куратора для новой работы, я был в предвкушении всего этого дерьма, и восторгался этим. Мэднекс. Я прокрутила в голове услышанное, и это слово показалось мне очень знакомым. Я знала латышский достаточно хорошо, но живя постоянно в другой стране, языки начинают забываться. – Охотник? – Спросила я. – Нас называют охотниками. Сначала я думал, что это фирма одиночка, но затем меня перевели в Россию, и оказалось, что нас тысячи по всему миру. Тысячи. Адриан замолчал. На минуту, может две. Я подумала, будто он ушел, но затем услышала тяжелое дыхание. – Говори, пожалуйста. – Попросила я. – Ты уверена? – Нет. Но.. Почему ты вообще решил мне рассказать, Адриан? Ты не купишь всем этим мое доверие или что-либо. Ты же .. ты сам себя слышал вообще? Это все.. – Ужасно. – Он продолжил за меня. На моем языке. – Да. Ужасно. – Но ты не напугана. – Я давно напугана, просто не знаю, чем именно. – Я надеялся, что есть шанс уберечь тебя от всего этого. Сейчас уже вообще нет смысла что-либо скрывать, у меня меньше трех суток, чтобы убрать тебя. Твоя осведомленность ничего не изменит теперь. – Что будет, если ты не сделаешь этого? – Мы трупы. Оба. Грудь сковало и горечь все никак не проглатывается, руки ледяные, но при этом ладони вспотели так, что каждая ссадинка, полученная при падении, щиплет, словно соли насыпали. – Почему я? – Потому что игра забирает самое важное, Алина. Мэднекс не останавливается, пока каждый охотник не будет в полном ее подчинении. Мне стоило держаться подальше от тебя, любовь моя. Клянусь, я старался. Они все видят. Все знают. – О чем ты говоришь? Мы не виделись больше трех лет, Адриан. – Ты не видела меня, я всегда тебя видел. – Это абсурд. – Это моя погрешность. Я следил, чтобы ты в порядке была, а оказалось, что подписал тебе смертный приговор. – Горький гортанный смешок вырвался из него. Я не хотела, даже, понимать о чем он говорит, меня колотило изнутри, и я вжималась в свои колени, обнимала их, как маленький ребенок, обнимает мать. – Ты появилась в моем списке три месяца назад. – Что за список? – Список, который дает игра. – Игра? – Я засмеялась. – Ты болен, раз называешь это игрой. – Это устроено, как игра, любовь моя. Это огромный сервер, который я второй месяц не могу взломать. У каждого охотника есть игровой позывной и список, который обновляется несколько раз в год, у нас есть правила, которые нельзя нарушить. Нарушишь – умрешь. Ты видела, что произошло с тем парнем в клубе? Такое часто происходит. Язык будто занемел, и мне не хотелось продолжать слушать дальше или говорить что-либо, но я все равно сказала: – Ты о том, который трахал меня? Адриан молчал лишь несколько секунд. – Да. Я сглотнула жгучий ком и набрала воздуха в легкие. – Это было частью игры? – Словно это могло стать оправданием. Только вот для кого из нас? – Чаще всего наши жертвы женщины, мы не выбираем их, их дает Мэднекс. В течение трех месяцев, если конечно, ты не выполняешь задание раньше срока, тебе высылают промежуточные задания, через твоего куратора. – Эта женщина, Анжелика? Ты ей подчиняешься? Это она сказала, чтобы меня изнасиловали?! – Это игра, Алина, ты слышишь меня? Я был у Лики сегодня, она напугана не меньше.. Ей угрожают из-за меня. Она ничего не знает, и я ей верю. Я бы все отдал, чтобы тебя тут не было.. Если бы тогда я не привел тебя в клуб.. Мне нужно было доказать всем, что ты мне безразлична. Даже таким грязным путем. Ты можешь ненавидеть меня до конца жизни, но я бы снова сделал это, чтобы оттянуть время. Я не надеюсь на твое прощение, Алина. Мне не заработать его даже собственной смертью. Думаешь, я не знаю этого? Я поднялась с пола и, опершись руками о дверь, уткнулась в нее лбом. Меня дико разрывало изнутри, это наверное, больнее, чем кожу содрать. Все, что сказал мне Адриан, было настолько близко, что душило, и настолько далеко, что верить не хотелось. – Ты приносишь сплошные несчастья. – Тихо сказала я и открыла дверь, Адриан стоял передо мной и что-то жадно искал в моих глазах, мне стало больно от этого взгляда. Сделав шаг вперед, я коснулась ладонью его колючей щеки, он закрыл глаза и положил свою руку сверху моей. Я уткнулась лбом в его грудь и вдохнула знакомый аромат. Осознание душило меня, сильнее прежнего, я позволила кому горечи протолкнуть слезы к моим глазам и позволить им скатиться вниз. Я любила убийцу. Меня и раньше мучала эта любовь, всегда, каждую секунду, даже когда казалось, что все совсем позабыто, и ненависть жрала меня изнутри, я все равно любила его. Даже после смерти, я не смогу его забыть, даже если он сам приставит дуло к моему виску и нажмет на курок. – Прости, что втянул в тебя в это. – Шепнул он мне в макушку. – Ничего не случится с тобой, любовь моя. Я подняла голову и заглянула Адриану в глаза, лицо его не было сердитым, но напряжение не сходило, словно он безостановочно думал о чем-то. – А ты? – Спросила я. – Ты же часть этого, Адриан. Можешь ли ты обещать, что будешь в порядке? Его глаза забегали по моему лицу, и он натянуто улыбнулся мне, заводя прядь волос мне за ухо. Улыбка не была признаком веселья, радости или того самого обещания. Он ничего не мог мне обещать. Могла бы я теперь ему доверять, после того, что он мне рассказал, поделился со мной частью своей жизни, пусть небольшой, но по-моему очень важной. Уверена, это не все, что я знаю, но хотя бы что-то по сравнению с «ничего». Если Вестардо и, правда, собирается меня защитить от чего-то плохого, возможно от участи, которая настигла Лизу Кудрину, я не буду стоять в стороне. Я не хочу умирать, и я не хочу, чтобы умер кто-то еще. 54 Я, было, хотела возразить по поводу этих двусмысленных взглядов и движений Адриана, но нас прервал Девил, появившийся в дверях. Он окинул нас быстрым взглядом и сел на диван, Вестардо отстранился, и меня охватил внутренний озноб, пустота, которую я всегда ощущала без него, и вполне могла с ней справиться, если бы он не появился и снова не стал заполнять все собой. – Всего-то рыболовы. – Девил пожал плечами и откинулся на спинку дивана. – Ты уверен? – Спросил Адриан. – Абсолютно. – Они тебя видели? – Нет, конечно. – Что происходит? – Влезла я, не понимая суть диалога. – Кто-то въехал на территорию пристани. – И? – Дев говорит рыболовы. – Я слышала. Ты действительно думаешь, что кто-то приедет сюда меня убивать? Адриан обернулся ко мне и несколько секунд смотрел в мое лицо. – Нет. Они дадут мне время, но я уверен, всем уже известно, что я не собираюсь завершать это задание. Лика сказала, они засекли попытку взлома на сервере, боюсь, им это не понравилось. – Ты ей веришь? Этой женщине. – Я вспомнила противное лицо Анжелики, она мне не понравилась с самого начала, симпатичная, но слишком наигранная, и слишком опасная, как я уже успела заметить. Хоть она и спасла меня от собственных людей, между прочим, я не могла ей доверять. Не думаю, что она застрелила того типа из собственных побуждений.