– Выходит, яхты ни в каком благословении и не нуждаются. Да что-то я и не заметил, чтобы они улучшили свои показатели с тех пор, как их стали благословлять. Значит, худшее, что можно возразить, это то, что никакой пользы благословение раввина не принесет. Я и сам так думаю, то есть что пользы от его благословения будет не больше, чем было от благословения монсиньора и пасторов. Но и вреда будет не больше. – Ну, тебя не переспоришь. Пусть будет по-твоему. От нас-то чего тебе надо? – Ничего мне от вас не надо. Просто, я схожу к раввину и официально приглашу его от имени города Мне нужна будет только ваша поддержка, если на заседании возникнуть трудности какие-нибудь. ❖ Джо Серафино стоял у входа и оглядывал посетителей в зале. – Ничего вроде, Ленни, – сказал он своему помощнику. – Да, прилично, – согласился тот. Затем, стараясь не шевелить даже губами, добавил шопотом: – Ты заметил фараона за третьим столиком от окна? – Откуда ты знаешь, что это фараон? – О, у меня на них форменный нюх. Этого же я знаю лично. Он из полиции штата. – Он тебя о чем-нибудь спрашивал? – Да он тут не первый, – пожал старший официант плечами. – С убийства твоей няни они тут все время вертятся. Но войти в зал, сесть за стол и заказать что-нибудь – этого еще не было. – А что это за женщина рядом с ним? – Наверно жена. – Тогда он, может быть, пришел просто так?– Он внезапно нахмурился. – А что здесь делает эта девчонка, как ее – Стелла, кажется? – Фу, забыл тебе сказать. Ей нужно поговорить с тобой. Я обещал сказать ей, когда ты придешь. – Чего ей надо-то? – Кажется, ищет работу. Если хочешь, я ее мигом выпровожу. Скажу, что ты занят сегодня и сам ей потом позвонишь. – Правильно. Так и скажи. Хотя нет. Лучше я поговорю с ней все-таки. Он вошел в зал и принялся ходить от одного столика к другому, останавливаясь то и дело, чтобы поздороваться с тем или иным старым клиентом. Не спеша и не глядя в ее сторону, он подошел к столику, за которым сидела девушка. – В чем дело, детка? Если ты насчет работы, то зря заняла столик. – Мистер Леонард велел. Он сказал, что лучше ждать в зале, чем в вестибюле. – Пускай так. Зачем ты пришла? – Мне нужно поговорить с вами – наедине. Ему послышалась какая-то угрожающая нотка в ее голосе и поэтому он ответил: – Что ж, поговорим. Где твое пальто? – В гардеробе. – Пойди и забери его. Ты знаешь, где стоит моя машина? – Там же, где и тогда стояла? – Да. Выйди к машине и жди меня там. Я сейчас приду. Он обошел еще несколько столиков, пока не дошел до двери, ведущей на кухню. Он нырнул в дверь и минуту спустя пересек стоянку. Усевшись за руль и открыв девушке вторую дверь, он сказал: – Ну вот, тут никто нам мешать не будет. Так в чем же дело? – Сегодня утром меня искала полиция, мистер Сера-, фино… – И что ж ты им сказала?– поспешно спросил он, но тут же спохватился, что этого не следовало делать. Кашлянув, он как только мог равнодушно поинтересовался о цели этого странного визита. – Не знаю. Меня не было дома. Я живу еще с одной женщиной, с ней они и поговорили. Они велели ей записать фамилию и номер телефона, по которому просили позвонить, когда я вернусь. Но я попросила ее сказать, если они позвонят сами или придут еще раз, что меня с самого утра не было дома. Мне хотелось поговорить сначала с вами. Я ужасно боюсь, мистер Серафино. – Чего тебе бояться? Ты даже не знаешь, чего им от тебя надо. Хоть и темно было в машине, все же он заметил, что она кивнула. – Кажется, знаю. Они спросили соседку, помнит ли она, когда я вернулась домой тогда ночью? Он пожал плечами в знак полнейшего безразличия. – Ты ж тогда работала здесь, вот они и хотят спросить тебя кое о чем. Они всех расспрашивают. Чистая формальность. Если они придут еще раз, скажи им всю правду. Побоялась, мол, пойти домой одна, тем более что это был первый раз, и потому в начале второго я тебя отвез до самого дома. – О, нет! Раньше, мистер Серафино. – В самом деле? Ну, скажем, в час. – Да нет же. Когда я вошла к себе, я посмотрела на часы. Была ровно половина первого, мистер Серафино. Он начал сердиться и даже немножко побаиваться. – Ты что это – не шантажировать ли меня вздумала? Пытаешься запутать меня в это убийство? – Ничего я не пытаюсь, мистер Серафино, – упрямо ответила она. – Просто, отвезли вы меня в половине первого, это я знаю точно; даже чуть раньше, потому что, когда я вошла, было ровно двенадцать тридцать. Я не умею врать, мистер Серафино, и поэтому я подумала, что может быть будет лучше, если я уеду в Нью-Йорк, – у меня там замужняя сестра, – найду там какую-нибудь работу – в ночном каком-нибудь заведении – и если это у них действительно одна лишь формальность, то они, может быть, не станут меня разыскивать . – Что ж, мысль неплохая. – Ну вот. Но для этого мне нужно немного денег на первое время, мистер Серафино. Знаете, на проезд, а потом, – если даже буду жить у сестры, чего, пожалуй, лучше не делать, – мне все равно придется платить ей за питание и квартиру… – Сколько же тебе надо? – Если я сразу найду работу, то не так уж и много, но все равно не меньше, чем пятьсот долларов, я думаю. – Хорошенькое дело!– Он нагнулся к ней. – Послушай, детка, ведь ты же знаешь, что у меня не было ничего общего с той девицей. – Я и сама не знаю что думать, мистер Серафино. – Как же ты не знаешь?– Он ждал, что она что-нибудь добавит, но она упорно молчала. Поэтому он несколько сбавил тон и сказал: – Нет, эта твоя поездка в Нью-Йорк ничего не даст. Наоборот, если ты вдруг исчезнешь, полиция сразу заподозрит что-то неладное. И они тебя быстренько найдут, можешь не сомневаться. Что же касается пятисот долларов, то об этом забудь. Таких денег у меня нет. – Он достал бумажник, вынул оттуда пять десятидолларовых бумажек и протянул их ей. – Я отнюдь не отказываюсь помочь тебе. Если будет туго, я еще подкину десятку время от времени, но это и все. Мало того, если будешь паинькой, я, пожалуй, возьму тебя в клуб на постоянную работу. А полицейским скажешь, что точно не помнишь, но было уже поздно – пожалуй, второй час уже. То, что ты врать не умеешь, пусть тебя не тревожит: они сочтут вполне естественным, если ты и растеряешься. Она отрицательно покачала головой. – Вот ты какая! Что ты задумала? При тусклом свете рекламной вывески он заметил на ее лице ухмылку. – Если вам нечего бояться, мистер Серафино, то вы бы мне вообще ничего не дали. Если же бояться вам есть чего, то этой суммы недостаточно. – Послушай, детка. У меня не было ничего общего с той девицей, заруби себе это на носу. Хочешь знать, почему я тебе все-таки готов помочь? А вот почему. С хозяином кабарета полиция может поступить, как только ей заблагорассудится, и ничего ты им не докажешь. Если они возьмутся за меня, весь мой бизнес полетит к чертовой матери. Возьми того Бронштейна, которого они тогда задержали, а потом выпустили. Чем он торгует? Машинами. И если даже арест отразится на его делах, он запросто найдет выход из положения: сбавит цены, предоставит более выгодную рассрочку, пока все не забудется, всего и делов. Если же они возьмутся за меня, тогда все: хоть совсем лавочку закрывай. А у меня жена и двое детей. И чтобы не рисковать, я и предложил тебе полста, и еще подкину. Но больше я никак не могу. Она снова мотнула головой. Он тоже помолчал, затем забарабанил пальцами по баранке руля. Наконец он отвернулся, и, словно говоря кому-то другому, тихо произнес: – Что ж, раз ты так, то придется и мне. Понимаешь, в нашем деле нужно быть готовым на все: всякий попадается народ. Приходится страховаться, на случай если сам не сладишь. Ты даже не поверишь, чего только люди не сделают за пятьсот долларов. Тем более когда речь идет о смазливой чувихе. Ребята мне даже скидку дадут, а то и вовсе денег не возьмут – так сказать, для собственного удовольствия тобой займутся; они это любят. – Он краем глаз посмотрел в ее сторону и сразу понял, что она сдалась. – Я, конечно, предпочел бы по-хорошему, я не отказываюсь пособить время от времени. Если тебе нужна работа, сделаю работу. Нужно несколько долларов – для новой, скажем, робы, – что ж, можно и это. Я парень покладистый. Он снова протянул ей деньги. На этот раз она их взяла. 25 Мэкомбр предупредил по телефону, что зайдет. – Мэкомбр? Разве среди наших знакомых есть какой-нибудь Мэкомбр?– спросил раввин, когда Мирьям сказала ему о звонке. – Он сказал, что это связано с мэрией.