Глава 23. Страстный огонь Замени то, что помнишь, другим. Вытри слёзы и останься с ним. Может быть, сгинет прошлое в нём И боль померкнет под страстным огнём. Вытащила из-за барной стойки виски и стакан. Приз за худший день в жизни! Усевшись за высокий стул на кухне, налила из бутылки алкоголь. Горлышко застучало о край стакана. Проклятье! Это чёртово проклятье! Руки тряслись, а тело всё никак не могло перестать дрожать. Я разлила половину напитка на стол, прежде чем долила до края стакана. Подняла, разлив ещё, выдохнула и глотками опустошила больше половины. Горло загорелось, жар опустился в желудок. Я выдохнула со слезами на глазах. Гребаные преступники! Чтоб они все сами испытали принесенные муки! Я дотронулась до шеи, и сдавленный всхлип вырвался изо рта. Болезненная чувствительность могла значить лишь одно — отпечатки пальцев жирдяя проступали на коже синевой точно также, как на убитой им Надежде. Его воспоминания вспыхнули в голове, и приступ тошноты застрял в горле. Чёртов ублюдок! Творить такое с ней … со мной! Жадный до гнусных развлечений взгляд точно пронзил вновь, а распутные пальцы будто снова проникли под платье, стискивая, гладя… Судорожное рыдание прорвалось наружу и я заплакала, закрывая лицо руками и вся сжимаясь. Слёзы потекли ручьями, я задрожала, не в силах успокоиться и стереть отвратительные касания из памяти. И, будто этого было мало, попытки отчима и все прошлые разы личных отношений точно проносились вскачь, напоминая о том, что даже в самые интимные моменты ненарочные чужие воспоминания раз за разом охлаждали не хуже ледяной ванны. Всё самое худшее вдруг вознамерилось напомнить о себе в один момент. Все страхи и мерзкие ужасы подсмотренного и пережитого полезли наружу как из рога изобилия. Рыдания начали душить, слезы не прекращались, и я размазывала их по лицу, ничуть не беспокоясь о внешности. Я так больше не могу! Не хочу такого видеть! Не хочу видеть прошлое каждого прикоснувшегося! Больше не могу выносить этого страха касаний… Размазала слёзы по щекам и обхватила себя за плечи. Я тоже хочу поддержки близкого. Обычных объятий без налёта навязанного прошлого. Без дара. Без ужасов… Воспоминания перенесённого в подвале волнами отвращения поднялись вновь. Я стиснула стакан, трясясь от желания разбить всё вдребезги. И чьи-нибудь головы в придачу! Ублюдки! Так использовать меня! — Как ты? — спросили негромко позади, и резко развернулась. Стас стоял в нескольких шагах и внимательно смотрел на меня. Я сжала зубы. — А что? Неужто правая рука сутенёра волнуется обо мне? Одарённый чуть сдвинул темные брови. — Если бы я влез, стало бы только хуже. Глеб Олегович не тот, кому стоит противостоять так прямо. Несмотря на колющую правду, смиряться я была не намерена. — И ты решил посмотреть, как стану выуживать информацию при изнасиловании? — вопросила в сдерживаемом гневе, вновь ощущая противную дрожь внутри. — И как многих ты провожал в ту комнату? За Надеждой наблюдал тоже? Стас молча смотрел на меня, а я бесилась всё больше. — А ты бы хотела, чтобы я убил их там всех? — просто спросил он, и я сжала губы в тонкую полосу. Чтобы одолел ловца и хряка? А потом всю охрану и неведомо сколько ещё народу? Чёрт… да, вот хотела бы! Но мечты резонировали с реальностью. — Я почти увидела нужное. Мне не нужен был такой стимул. Стас сделал небольшой шаг ко мне. — Тогда чего ты медлила? Узнала бы нужное сразу, не успела бы и дверь закрыться, как его бы мигом скрутили. — С угрожающей мрачностью он двинулся ещё ближе. — Но ты запаниковала, позабыв обо всём. Так кто виновен? Я швырнула в одарённого стакан, но он увернулся, и стакан разлетелся по полу тысячей осколков. — Заткнись! Кто станет думать, когда его жизнь на волоске?! И вы это создали. Вы тут преступники. Вы продаёте дары и девушек, точно товар. Подсунули меня, точно я…, — слово застряло на языке. Стас оказался в паре шагов. — Я тут жертва! И виновные здесь — вы! — Тогда соберись и действуй, — холодно бросил он, в один широкий шаг преодолевая оставшееся расстояние. — Один виновный перед тобой. Давай, отплати мне. Его лицо находилось ниже моего из-за высоты стула, но его взгляд был столь прям и вызывающ, что ощутила скованность. Отплатить ему?! — Ну же, — и не подумал останавливаться Стас, скосив уголок губ в сторону. — Наказывай виновного, жертва. Я стиснула пальцы в кулаки. — Я не убийца и не мучитель, в отличии от вас. Одарённый хмыкнул, вдруг обхватив мне бедро. — А если так? Он рукой повёл вверх к краю платья, и я задохнулась от возмущения, гнева и десятков чувств разом. — Ты!?! Но он и не подумал останавливаться, схватив обе ноги и резко наклоняясь ко мне. Я с силой уперлась ему в плечи, отталкивая руками и сопротивляясь ногами. Воспоминания заколыхались во мне, подступающая паника закружилась с неверием. Стас одним движением прорвался под платье и обхватил бедра у ягодиц. Я раскрыла рот, а рука будто взлетела сама. Звенящая пощечина отклонила голову парня. Он вдруг хохотнул и убрал руки, коснувшись щеки и поработав челюстью. — Я думал в тебе больше злости, — глянул он на меня с ухмылкой. — Слабовата у тебя месть. Пнула его в бок, но, конечно, он отклонился и схватил за ногу. Тут же дёрнула ей, вырывая. — Придурок! Что ты делаешь, по-твоему?! Он перестал улыбаться, возвращая мрачность. — Жертвы тоже могут стать преступниками. Или даже — преступники и есть жертвы. В ошеломлении выдохнула. — Ты оправдываешь их?! Стас неопределённо улыбнулся. — Или предупреждаю? — хмыкнул он. — Сегодня ты сама могла стать убийцей. И даже стала пособником в какой-то смысле. Я уставилась на него, раскрыв рот, но ничего не произнеся. — Обвинять легко, убить не сложно тоже, — продолжил парень, немногим ранее метко бросивший графин в затылок насильника. — Действовать с холодным разумом сложнее, но эффективнее, — произнёс он и вдруг хмыкнул. — Ты так внимательно слушаешь меня, но всё же прикрой рот, милашка с растёртой тушью. — Я захлопнула рот тут же, но трогать глаза и щёки не стала нарочно. — И в следующий раз не поддавайся панике. И он тут разыграл спектакль, чтобы урок преподать?! — Придурок! — воскликнула я. — Да ты хоть знаешь, что я только что пережила? Для тебя это может привычное дело, но для меня — самый худший момент в жизни! Одарённый замер, будто в понимании, но вдруг хмыкнул. — Знаешь, ко мне тут пришла идея, — проговорил Стас, неожиданно приближаясь и касаясь животом моих коленок. Я тут же насторожилась. — Хочешь проверить? В его чёрных глазах, казалось, засверкало дьявольское пламя. Я тут же надавила руками на его грудь.