Сама не знаю, просто хочу постоять на этом месте одну минуточку. На старых снимках другие два моста выглядели куда крупнее и даже красивее. Их снесли – кому-то втемяшилось, будто пора тут строить что-то новое и никакущее. Почему все время уничтожают все, что не вписывается? Никак люди не осмыслят: неспособность вписаться и есть то главное, за что стоит любить кого-то или что-то. Я чувствую себя дома здесь, между двух берегов. Ведь так я и живу теперь – между здесь и там, тьмой и светом, тяжестью и невесомостью. Я перегибаюсь через перила моста, пытаясь заглянуть в пучину вод, но там темно и мутно. – Элла! – Одну минутку! Смотрю ниже по течению ручья и вижу что-то у берега. Какое-то животное – кошка, ондатра или бобр, шерсть такая черная, глянцевая. Кто бы это ни был, оно давно уже сдохло. Не знаю, может быть, именно из-за этого мне захотелось вдруг остановиться и посмотреть. Но если так, то напрасно я это сделала. Зрелище смерти мне сейчас вовсе ни к чему. При виде дохлятины я второпях лезу обратно в трейлер, хватаясь за все ручки, что Джон приделал за годы поездок, и куда быстрее забираюсь на сиденье, чем обычно у меня получается по нынешним временам – Поехали нафиг отсюда, Джон. Мы минуем Бакстер-Спрингс и вскоре видим знак, приветствующий нас в Оклахоме. – Быстро управились, – говорит Джон. Да уж, с Канзасом мы разделались вмиг, даже Джон отметил. – Верно. Сегодня мы молодцы, – улыбаюсь я ему, и Джон улыбается в ответ. С утра он вел себя лучше некуда, поэтому следующие его слова застигают меня врасплох. – Элла, где мой пистолет? Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь