— Что случилось? — спросил Максимов — Жмур — коротко ответил дежурный и в трубке раздались гудки отбоя. От этого короткого слова, у Максимова еще сильнее заныл зуб. “Надо бы к стоматологу зайти, терпеть, уже совсем мочи нет” — промелькнуло в голове у следователя. Максимов медленно положил трубку на рычаги телефона. — Вот так подфартило сегодня! — с досадой в голосе, вслух проговорил он. “Жмур” на профессиональном милицейском жаргоне, означал труп. А получить труп, меньше чем за час до окончания дежурства, было особой формой везения. Максимов угрюмо подошел к старой, облупленной вешалке, со вздохом снял с нее одиноко висевшую серую кепку, натянул ее на голову и вышел за дверь. Глава 3 г. Ленинград. Милицейский “рафик” с опергруппой, вырулив из ворот ОВД, бойко погнал по утренним, полупустым ленинградским улицам. Пятеро его пассажиров, с унылыми лицами, молчаливо сидели на своих местах. — Ну что Гришка, докладывай обстановку — Максимов, прервав всеобщее молчание, обратился к одному из оперативников, сидевшему напротив него. — Да что там докладывать — махнув от досады рукой, угрюмо проговорил тот, которого следователь назвал Гришкой — труп выловили из Невы, капитан прогулочного катера сообщил. Они его обнаружили, ну и вытащили на берег. Гришка, веснушчатый парень, лет 25, в бело-голубой полинявшей рубашке, кисло улыбнулся и добавил — Вот уж правду говорят: “везет как утопленнику”. Хотя, я уже и не знаю, кому тут больше везет, ему или нам. Ему-то уж нечего терять, а наше дежурство, на вторые сутки перевалило. — Во-во, теперь еще полдня с ним провозимся — подал голос Мишка, сутуловатый, длинный парень, сидевший у окна — второй оперативник. — Ну не могли на часик попозже его выловить, аккурат под конец дежурства — раздосадовано, с наигранно — плаксивой интонацией в голосе проговорила стройная женщина лет тридцати двух. Ее слегка насупленные брови в этот момент, придавали ей особое обаяние и очарование. На ней была мышиного цвета юбка, длинной чуть выше колен, что выразительно подчеркивало ее стройные, загорелые ноги. А также, темно-зеленого цвета блузка. В этом простеньком наряде, девушка выглядела, очень эффектно. — Ну-ка цыц всем! — шутливо-строго проговорил Максимов — ну что вы раскудахтались. Ладно, эти балбесы — Максимов кивнул на двоих оперативников — без году неделя в милиции, а ты-то Лен — Максимов посмотрел на эксперта-криминалиста — уж наверно лет восемь в отделе работаешь? — Да обидно, Семен Евгеньевич! Вот как тут с такой работой, личную жизнь устроишь? — эмоционально произнесла Лена Новикова. — Да с твоей-то внешностью Лен, личную жизнь устроить… — подал голос, дремавший в углу мужчина, обладатель огромного живота и рыжей, густой шевелюры. Своим огромным круглым животом и рыжей взъерошенной шевелюрой, он удивительно напоминал Карлсона из известного мультфильма. Складывалось впечатление, что свою прическу, он намеренно скопировал с мультяшного персонажа. Сходство с известным персонажем, ему также добавлял, висящий наперевес и болтавшийся на пузе, фотоаппарат. — Да конечно, Коль! — раздосадовано, воскликнула Лена — один вон, после двух лет брака сбежал, а другой уже год как обещаниями кормит. Наверное, уже и не дождусь предложения от него — в сердцах, ответила Лена. Фотограф лишь саркастично ухмыльнулся и, отвернувшись, уставился в окно. Максимов взглянул на фотографа и невольно улыбнулся. На груди у Коли, красовалось огромное, затертое пятно от соуса. В районе живота, рубашка, от невероятного напряжения, трещала по швам, а пуговицы, готовы были в любой момент разлететься в разные стороны. Фотоаппарат, не висел, а почти лежал у него на пузе, нацеленный вверх и все время съезжал к подмышке. Выглядело это, очень комично. Кроме огромного живота, и фамилия у фотографа была соответствующая, Пузановский. Максимову порой казалось, что для соответствия своей фамилии, Коля Пузановский, нарочно поддерживает свой живот в актуальном состоянии. Поглазев некоторое время в окно, Коля почесал свой необъятный живот и, бросив взгляд по сторонам, достал из-под сиденья, пузатый, коричневый портфель из кожзама. Максимов, стал украдкой поглядывать на Пузановского. Открыв свой портфель, Коля с неподдельным интересом, стал изучать его содержимое и даже принюхиваться. Если бы Максимов точно не знал, что это портфель Пузановского, он бы подумал, что, Коля видит этот портфель впервые. Подробно изучив содержание своего портфеля, он извлек из его недр большой газетный сверток. С удовольствием на лице, он понюхал этот сверток и развернул. В свертке оказался, сделанный из четверти батона, огромный бутерброд с маслом и большой кусок курицы. Округлив от удивления глаза, Пузановский, изумленно произнес. — Птичка?! Расстелив газету на колени, Коля водрузил туда свой огромный бутерброд и с нежностью глядя на него, приготовился откушать. Но в этот момент “рафик” сильно тряхнуло на колдобине и Колин бутерброд, подпрыгнув на коленях, взмыл в воздух, готовый в следующую секунду, разлететься по салону. С реакцией пантеры, устремившейся на свою жертву, Пузановский обеими руками, как клещами, на лету поймал свой бутерброд и быстро от него откусил. Неимоверным усилием, Максимов сдержал вырывающийся из него смех. Своим пытливым умом, следователь отметил, что, Коля не мог знать, что под конец дежурства будет выезд, однако бутерброд у него имелся. Следовательно, Коля приберег бутерброд до конца дежурства, чтобы пожевать, перед дорожкой домой. — Ну и реакция у тебя, Колян! — восхищенно заметил Гришка. — Вот бы тебе с такой реакцией бандитов ловить, а ты все со своим фотоаппаратом бегаешь — прокомментировал Михаил. — Бандитов ловить, это для меня слишком мелко — с набитым ртом произнес Пузановский — а вот фотография, она большой талант требует. Еле сдерживая улыбку, Максимов отвернулся, ради справедливости отметив, что при всей своей комичной внешности, фотографом Пузановский, был отменным. Его зоркий взгляд и феноменальная память, не раз помогали следствию. В отделе Пузановского любили, за его веселый характер и беззлобность. Но, несмотря на это, только мертвый не называл Пузановского за глаза, Коля-Карлсон, из-за его удивительного сходства с мультяшным персонажем. Притормозив на крутом повороте и подпрыгнув на очередной выбоине, “рафик” вновь стал резво набирать скорость и быстро устремился вперед. Пассажирам разговаривать больше не хотелось и последующий путь они ехали молча. Глава 4 Милицейский “Рафик” выехал на берег Невы и, скрипнув тормозами, остановился в стороне от небольшой группы людей. Первым из машины показался Максимов, а за ним вышли и остальные члены опергруппы. Вид оперативников был серьезен и сосредоточен, а на их лицах, от недавней хандры, не осталось и следа. Эти люди, были профессионалами своего дела. Следователь огляделся по сторонам. Прямо возле воды, стояли четверо мужчин, один из которых был в форме капитана речного флота. Козырек его форменной фуражки был настолько низко опущен на его глаза, что Максимов даже усомнился, видит ли тот, хоть что-нибудь из-под своего козырька. В нескольких метрах от этих людей, он увидел лежащее на земле тело, небрежно прикрытое куском брезента. Немного в отдалении стоял, пришвартованный к берегу, небольшой прогулочный катер, в народе называемый “лапоть”. С палубы этого чуда речного флота, на землю спускался деревянный трап. Следователь подошел к стоящим возле трупа мужчинам. — Здравствуйте. Майор Максимов — вынув из кармана удостоверение, представился он — рассказывайте, что случилось. Первым заговорил человек в форме. — Мы шли оттуда — он указал рукой вниз по течению — с рембазы мы шли, а вот Митька — он кивнул на парня в клетчатой рубашке нараспашку — он на палубе был, вот он его и заметил — капитан кивнул на тело, лежащее под брезентом. — Прям вот так сразу и заметил? — Максимов серьезно посмотрел на парня в клетчатой рубашке. — Да не, не сразу — ответил тот — сначала подумал рыба какая, а потом присмотрелся, утопленник, ну и сообщил Михалычу. — А Михалыч, кто? — попытался, уточнил следователь. — Да я это — отозвался мужчина в фуражке — я капитан этой ласточки — он кивнул в сторону пришвартованного “лаптя”. Максимов обернулся в сторону подошедших оперативников. — Гришка, давайте вы тут с Мишкой снимите показания у них, — он кивнул на речников — а мы с тобой Леночка — он посмотрел на эксперта-криминалиста — пойдем знакомиться с нашим молчуном — он кивнул в сторону тела накрытого брезентом — посмотрим, что он нам сможет рассказать. Максимов вдруг замер на месте и посмотрел на фотографа. — Коль, твой бутерброд надежно усвоился? — серьезным тоном произнес он. Лицо Пузановского расплылось в улыбке. — Издеваешься, Семен Евгеньевич — улыбаясь, проговорил Коля. — Да шучу я, шучу — тоже с улыбкой произнес Максимов. Максимов откинул брезент с тела и окинул труп внимательным острым взглядом. — Да, опознать его будет очень непросто — задумчиво произнес следователь. — Симпатяга — саркастично произнес фотограф. — Ну что, Коль, приступай к фотосессии, твоя модель уже давно дожидается тебя — шутливо произнес следователь. Фотограф тут же, без лишних слов приступил к делу. Сосредоточенно и серьезно он принялся делать снимки тела, с разных ракурсов, не упуская никаких деталей. Дождавшись, когда Коля закончит свою работу, Максимов достал из кармана пиджака резиновые хирургические перчатки, надел их и принялся за детальный осмотр трупа. — Семен Евгеньевич, позволишь и мне приступить? — обратилась к следователю эксперт-криминалист. — Потерпи Лен, сейчас закончу, и приступишь — спокойно ответил Максимов. Следователь производил осмотр быстро и профессионально. Его пальцы работали четко и уверенно, как у пианиста, на давно знакомом инструменте. Прощупав складки одежды на трупе, он принялся за содержимое его карманов. А после этого, он стал внимательно изучать ярлыки и бирки одежды. И чем дольше Максимов проводил осмотр, тем больше его вид становился суровым и задумчивым. Закончив, Максимов выпрямился и, не отводя взгляда от трупа, бесцветным голосом, негромко произнес. — Приступай Лен. Эксперт-криминалист открыла свой металлический чемоданчик, принесенный из автобуса, достала из него какой-то, хитрого вида инструмент, и склонилась над трупом. Следователь, чтобы не мешать ей, отошел на несколько метров и, вынув из кармана сигареты, закурил. — Что-то ты Семен Евгеньевич, хмурый стал, словно грозовая туча — обратился к следователю, подошедший фотограф — что-то не так? — Не так, не так — с задумчивым видом произнес Максимов. — Убийство? — попытался предположить Пузановский. — Не будем торопиться с выводами — вяло произнес следователь. — Семен Евгеньевич, да ты убийство за версту чуешь! — Посмотрим — тоном, не терпящим возражений, произнес Максимов.