– Думаю, ему это тяжелее, чем может показаться. Не серчай на него! Аня поймала себя на мысли, что она так привыкла к его присутствию и, хотя долго сопротивлялась, обрела в его лице надежного друга, искренне к нему привязалась. Ночью ей не спалось, она ворочалась с одного бока на другой, мысли непрошеными гостями лезли в голову. Не выдержав, Аня вскочила с кровати и бросилась к окну, распахнула его настежь, жадно вдыхая свежий морской воздух. Ане казалось, что она все та же, но одного беглого взгляда на свое отражение в оконном стекле было достаточно, чтобы сердце предательски защемило. Нет, не та. Уже не та. И дело не в неудавшемся романе… За это лето многое изменилось. Мысли стали глубже, мечты – проще. Ей не хотелось возвращаться в Москву, а вместо этого мечталось о домике у моря с небольшим садом, с пышными кустами розовых и голубых гортензий. В какой-то момент Аня остро почувствовала, что ее штормит и мотает из стороны в сторону. «Людям нужны люди. Не всегда можно все самой, да и не нужно это», – думала она. За годы жизни в столице она привыкла справляться со всем в одиночку, тянула на себе съемную квартиру, работу, старалась соответствовать образу успешной и счастливой девушки. А теперь она хотела одного: чтобы рядом с ней появился мужчина, который взял бы все заботы на себя и спас ее от одиночества. Аня понимала, что слишком много думает – и вопросов от этого становится не меньше, а больше. Чтобы чувствовать себя на своем месте, нужна легкость – особое свойство характера воспринимать реальность проще, чем она есть на самом деле. А летом и вовсе не следует ничего усложнять… В голове роилось много нерешенных вопросов, но Аня позволила себе отложить их. У нее не было ни обратного билета в Москву, ни понимания того, где и как она будет жить осенью. Но впервые эта неопределенность ее не страшила, скорее интриговала, манила. Она постепенно находила дорогу к самой себе, осознавая свои желания. Приходите завтра поплавать на сап-доске. Я соскучился! – высветилось на экране смартфона около полуночи. Я подумаю… – напечатала Аня и расплылась в улыбке. Роберт был неисправим. «Прокачусь в свое удовольствие, никаких сожалений и драм!» – убеждала себя Аня, натягивая утром купальник и собирая вещи. На пляже было многолюдно. Снова стояла жара, и вода прогрелась до своего привычного в этих краях максимума – девятнадцати градусов. Августовское солнце нещадно припекало, духота маслом растекалась по земле, плавила воду, которая замерла под яркими лучами, – ни волн, ни ветерка. Густая белая дымка поднималась над морем. Люди, словно пчелы в медовой жиже, столпились в воде и разделились на две группы: на тех, кто плавал за буйки, радуясь комфортной температуре воды, и тех, кто находил воду прохладной, но, изнывая от пекла, стоял по колено или по пояс в море, не находя в себе смелости нырнуть. Аня плавала на доске далеко за буйками. Роберт сидел на берегу в тени деревьев. Закончив плавать, Аня взяла доску и весло и, петляя между развалившимися телами расслабленных отдыхающих, направилась к контейнеру с лодками, дорожка к которому была выстлана старыми палубными досками. Аня искала глазами Роберта и не смотрела под ноги. Прокаленный солнцем песок обжигал пальцы ног; едва шагнув на деревянный настил, Аня остановилась как вкопанная от пронзившей ее боли. То, что это не просто заноза, она почувствовала сразу – щепка мигом вонзилась в стопу, глубоко засела: самой не вытянуть, на ногу не встать. При каждом движении ногой или шевелении пальцами щепка терлась о плоть и вызывала такое сильное жжение, что Аню начинало подташнивать. Девушка почувствовала слабость одновременно с нарастающей паникой – она с детства боялась врачей и с ужасом понимала, что без помощи ей не обойтись. Ей было страшно не столько ощущать кусок дерева внутри стопы, сколько представлять, как хирург станет извлекать щепку, а та будет мелкими ворсинками цепляться за разорванные ткани, крошиться и застревать. Аня бросила сап-доску и на одной ноге попрыгала в сторону, где сидел тренер. – Где здесь больница? Мне срочно нужен врач! – крикнула она мужчине с парусом в руках. – Аптечка первой помощи должна быть у местных спасателей… или можно спросить у тренера. – Мне не поможет аптечка, мне нужен врач! – взвизгнула Аня на повышенных нотах, говорящих о том, что она перестала владеть собой. Незнакомый мужчина крикнул своему товарищу: – Миша, ты на машине? Нужно отвезти девушку в больницу! Но Михаил покачал головой: мол, никак не сможет помочь. Роберт проходил мимо и, увидев Аню, спросил: – Что случилось? – Загнала занозу в ногу, – едва сдерживая слезы, проскулила она. – Садись скорее. Успокойся, думаю, ничего серьезного! – произнес Роберт, ставя перед ней табурет. Аня присела, хотя ей хотелось бежать. Она никак не могла отделаться от мыслей о предстоящем извлечении щепки… Роберта отвлекли разговором, он жестом показал Ане «посиди здесь» и ушел за угол. Ее знобило и трясло. Прошло минут десять. Она так и сидела одна на табурете посреди выхода на парковку. Девушка глянула на стопу, которая с каждой минутой наливалась свинцовой тяжестью, распухала. Там, где виднелся широкий край деревяшки, бордовыми каплями сочилась по стопе густая кровь. От увиденного Аня оцепенела, соленые слезы покатились по щекам, стекая на губы и капая на ноги – из одежды на ней был влажный купальник и накинутая поверх туника выше колена, шлепки она держала в руках. Аня ощупала синеющую на глазах стопу – заноза была длинной: сантиметров 5–6, не меньше. Тошнота подступила к горлу. Рядом затормозила знакомая машина. Лука! Аня с облегчением вздохнула и вымученно улыбнулась, когда он вылез из машины. – Аня, что случилось? – обеспокоенно спросил он, тут же бросившись к ней. – Мне очень нужно в больницу, я не могу идти, в стопе огромная деревяшка, – сказала она дрожащим голосом, вытирая ладонями слезы. – Я отвезу тебя! Лука помог ей подняться, взял ее шлепки и посадил на пассажирское сиденье. Роберта все еще не было. Приехав в больницу курортного городка, Лука припарковал машину, подхватил Аню на руки и отнес в приемное отделение. Навстречу вышла тучная женщина в белом медицинском халате с суровым выражением лица. – У вас здесь есть травмпункт? – А что случилось? – Девушка поранила ногу, и нам требуется хирург, чтобы достать щепку из стопы. – Это вам надо в Калининград… или можете заехать в соседний городок, там сегодня на дежурстве хирург, вас примут с острой болью. У нас есть только терапевт, – ответила женщина-шкаф, застыв на месте. – Но вы хотя бы можете оказать первую помощь, осмотреть рану, может, наложить повязку? – Пройдите в кабинет, там медсестра есть, – недовольно заявила женщина и ушла, не попрощавшись. В процедурном кабинете Лука объяснил медсестре, что случилось, и она промыла рану с торчащей окровавленной деревяшкой, а потом достала длинный пинцет и, ухватив за край, попыталась выдернуть щепку. От резкой боли Аня дернула ногой, задев металлический поднос с инструментами, лежавший на приставной тумбочке, и содержимое со звоном посыпалось на пол. Медсестра вскочила и с упреком пробормотала что-то не очень вежливое. – Поехали отсюда! – скомандовал Лука, подхватывая Аню на руки. – Мы теряем здесь время. Приехав в травмпункт в соседний город, они заполнили документы и дождались, пока освободится операционная. Врач велел Ане лечь на живот и, надев медицинские перчатки, стал ощупывать стопу. – Как же это вас так угораздило? – присвистнул он, когда определил размеры щепки. – Сейчас я вколю вам местную анестезию и сделаю надрез, чтобы извлечь занозу. Аллергия на лекарства есть? – Нет. Но на меня не действует новокаин, – предупредила Аня. – Как это не действует? На всех действует, а на нее не действует! – возмутился врач, и медсестра подала ему шприц. Аня почувствовала иглу и как что-то забурлило, расползаясь и разбухая внутри стопы, – лекарство заполняло ткани, вызывая онемение. Врач взял лезвие и чиркнул по коже, потом стал тянуть щепку, расшатывая ее из стороны в сторону. – Вы можете обезболить середину стопы? Очень больно, – слезно попросила Аня. – Я не смогу вытянуть занозу, я достал два сантиметра, но она крошится и сидит слишком крепко, нужно делать глубокий надрез. У нас в больнице нет нужного оборудования и инструмента. Там может быть задет нерв, нужен снимок, – объяснил врач, давая указания медсестре наложить повязку. – Лучше езжайте в Калининград. Прошло несколько часов с момента травмы. Аня была измотана неудачными скитаниями по больницам, стопа ныла, девушка накручивала себя мыслями о том, что ей не смогут помочь. В больнице Калининграда ее приняли вне очереди. Врач вколол обезболивающее и стал тянуть щепку без всякого надреза. Аня, до этого лежавшая на спине, вскочила и потянула ногу на себя, спасаясь от резкого приступа боли. Обезболивающее действовало лишь у края раны, поэтому она чувствовала каждый миллиметр, на который продвигалась щепка. Санитар держал ее ногу, не позволяя ей сбежать. – Тихо! Не дергайся! – прикрикнул врач. – А ну не шевелись! – Не могу! – чуть не плакала Аня. – Терпи! Чуть-чуть осталось, – ответил врач и резко дернул руку с пинцетом вверх, чтобы спустя секунды изумиться, тряся окровавленной щепкой перед санитаром: как можно было подцепить такой несуразный трофей на пляже? – Все, вы спасны! – произнес санитар, показывая ей острый осколок древесины. – Спасибо большое! – поблагодарила Аня. – Я не чувствую пальцы ног, это нормально? – Это болевой шок. Скоро пройдет. Вам нужно будет ездить на перевязки каждый день и следить, чтобы не началось нагноение. Как только санитар наложил повязку, Аня попрыгала к выходу. В коридоре ее ждал Лука. – На ногу наступать можешь? – спросил он. Аня попробовала, но тут же поджала ногу под себя – и поспешила на улицу, подскакивая на здоровой ноге. – Погоди, я отнесу тебя, – Лука, не спрашивая, подхватил ее и направился к машине. Аня обняла его за шею и впервые с момента их знакомства вдохнула аромат его парфюма. Девушка ощутила морскую свежесть, словно с разбегу прыгнула в бирюзовые волны, – такое же чувство она испытала в доме Луки в день их первой встречи, когда увидела картину над камином. Она прикрыла глаза и вдохнула глубже, тут же почувствовав апельсин и нотки мандариновой цедры, точно пила свежевыжатый цитрусовый сок, сидя с утра в белоснежном халате в номере отеля. И только спустя минуту на смену первому аромату пришла нежная ваниль, подчеркивающая чувственную и ранимую натуру Луки. Аня улыбнулась и еле сдержалась, чтобы не уткнуться носом в его шею. Лука осторожно опустил ее на сиденье, словно она была соткана из нежнейшей пряжи. – Мне нужно заехать в одно место, это быстро, – произнес он. – Да, конечно. – Посидишь в машине? – на всякий случай спросил он, припарковавшись у бывшего немецкого оборонительного сооружения из красного кирпича. – А куда я денусь? – фыркнула Аня. – Чувствую себя каменной глыбой, не могу пошевелиться. Лука с сочувствием посмотрел на нее: – Все пройдет, я на минутку и обратно.