Бизнесмен поджал губы. - Валерка не мог сделать это по одной простой причине – его нет в живых. Я выронила чашку, которую до этого вертела в руках – она упала на кафель, разбрызгивая остатки кофе. - Его нет в живых? – эхом повторила я, не смея верить. – Но как? Я имею в виду… Я замолчала, сама не зная, что сказать. Антон Степанович поднялся: - Давайте пройдемся, – предложил он, - этот разговор не для чужих ушей. Я автоматически накинула плащ, схватила сумку и последовала за олигархом. Один из его телохранителей любезно придержал мне дверь. - Здесь можно где-нибудь пройтись? – спросил у меня Антон Степанович. Я немного заторможено покрутила головой: - Там есть небольшой скверик, - наконец, вспомнила я, кивая направо. Мы неспешно двинулись в ту сторону. Телохранители пошли было за нами, но бизнесмен велел им оставаться на месте, и в сквер мы вошли уже вдвоем. - Анна, - начал Титов, - вы должны понимать, что все сказанное мной сейчас должно остаться между нами. Я знаю, вам сейчас помогают ваш друг Василий и Виктор, я не хотел бы, чтобы мой сын узнал об этом. Но я также не хотел бы, чтобы вы в чем-то обвиняли Валерия, и я прошу вас после моего рассказа оставить его в покое и прекратить расследование. Я уже нанял частного детектива, и он приступил к работе. Вы же только можете все испортить. Я нахмурилась. - Если я сочту, что мне здесь больше делать нечего, я прекращу поиски, - помолчав, выдавила я. – Вы должны понимать: Дима – не только ваш сын, но и мой единственный друг. Олигарх кивнул – кажется, на другой ответ он и не рассчитывал. - Как вы уже знаете, - начал он, - мы с Валеркой дружили с самого детства… С двенадцати лет мальчики больше не расставались. Даже поступив каждый в свой институт, они продолжали поддерживать связь, жили неподалеку друг от друга, часто встречались, ходили друг к другу в гости. Затем устроились на работу, но и тогда продолжали поддерживать друг друга. В восемьдесят шестом году Титов женился на Тамаре, спустя год у них родился Витя, еще год – и на свет появился Дима. Быков встретил свою будущую жену Светлану на свадьбе Антона и Тамары, в девяностом он делает ей предложение и уже осенью въезжают в новый дом, на Комсомольскую, где в девяносто первом рождается их дочь. Оба парня обладают светлым умом, но Титову не нравится та обстановка, что его окружает: старенький жигуленок, вечно орущий начальник, тупые коллеги. Валерий относился к этому более спокойно. Будучи от природы наделенным уравновешенным темпераментом, он не жалуется. Во время перестройки, в восемьдесят девятом году, Титову приходит в голову мысль – а почему бы не попытаться открыть свое дело? Он бежит к Быкову, красочно описывает, какое прекрасное будущее их может ждать, и Валерий, не умеющий отказывать другу, покорно соглашается. Парни закладывают квартиры, продают старые жигули Антона и на свой страх и риск открывают кафе. Быков, как более мягкий и располагающий к себе человек с легкостью находит клиентов, мирно договаривается с местными рэкетирами, уверенно располагая к себе людей. Он вообще быстро сходится с окружающими людьми, что в своем роде является природным даром и помогает идти по жизни. Титов, как более хищный и знающий цену деньгам, занимается финансами и бухгалтерией. Он решает, во что вложить деньги, кого и за сколько нанять, кому давать на лапу. Друзья работали невероятно слаженно и с большим трудолюбием, у них не возникало ссор, они полностью полагались друг на друга. И дело пошло. Год спустя они уже открыли небольшой ресторан в центре Москвы, где предпочитали заседать далеко небедные люди, с некоторыми из которых Антон Степанович и сейчас поддерживает хорошие отношение. На одном ресторане ребята не ограничились: два года спустя у них уже была небольшая сеть ресторанов, раскиданных по всей столице. Один из них облюбовали местные братки, и проблем с «крышей» у друзей больше не возникало. Титов радостно потирал руки: он собирался прикупить небольшую полуразрушенную гостиницу на севере Москвы и. предварительно приведя ее в порядок, тоже пустить в дело. Он купил роскошный двухэтажный особняк, куда и перебрался вместе с семьей, а вот Валерий с женой не захотели покинуть насиженное местечко, поэтому Быков просто выкупил квартиры соседей, убрал стены, провел капитальный ремонт, заставил дорогой итальянской мебелью и получил типичное убежище бизнесмена. Казалось, все идет прекрасно: деньги текли рекой, посетителей было хоть отбавляй, в шикарных домах под присмотром нянечек росли дети. А в тысяча девятьсот девяносто пятом году произошло несчастье, которое разрушило их наладившуюся размеренную жизнь. Жена Антона, Тамара, подала на развод и сбежала на Мальдивские острова с его охранником, оставив детей на мужа. Титов только радовался – Тамара жутко его достала. С появлением больших денег, жена Титова превратилась в циничную стерву, совсем забросила детей и устраивала мужу истерики по пустякам, поэтому Антон Степанович с легкостью ее отпустил, мысленно посочувствовав своему бывшему телохранителю. Но порадоваться он не успел – два дня спустя к нему пришла Светлана, прознавшая про проступок бывшей жены Титова. О том, что происходило дальше, Антон Степанович говорил неожиданно злым голосом, сбрасывая с себя маску отчуждения. Как оказалось, Светлана еще с института любила Титова, и вышла замуж за Валерия только для того, чтобы быть к любимому поближе. Но сейчас, когда он снова был свободен, она больше не собиралась терпеть. - Я был просто в шоке, - нахмурился Титов, - и ее признанием, и тем, как она выглядела. Губы намалеваны яркой алой помадой, одета в кричаще-красное платье… Я даже сообразить ничего не успел, как она набросилась на меня с поцелуями. Казалось, она просто сошла с ума, такой я ее раньше никогда не видел: всегда спокойная, собранная, скромно одетая она была идеальной парой Валерию. Я даже подумать не мог, что Света притворяется… А Валерка любил ее. И когда в тот вечер увидел нас… Титов замолчал. У меня тоже не было слов – было отчаянно жаль Валерия. - Наверное, со стороны казалось, что мы с ней целуемся, - справился с собой мужчина, - ведь кто бы мог подумать, что я просто застыл как истукан… Он закрыл за собой дверь и вышел. Но его выражение лица… Никогда его не забуду. Я оттолкнул Свету и бросился за ним, но увидел только, как он выезжает со двора. На звонки он не отвечал. Я поехал к нему домой, там были его родители и дочь, Валерия они не видели. Затем я ездил по Москве. Черт знает, зачем… А уже ночью, в половине второго мне позвонили из милиции и сообщили, что гражданин Быков Валерий Иванович, находясь в нетрезвом состоянии, сбил двоих пешеходов. В поехал в отдел, только… Валерка не хотел меня видеть. Парень, которого он сбил, оказался сыном большого человека, было много свидетелей происшествия. До самого суда Валерка отказывался со мной встречаться, а двадцать четвертого августа девяносто пятого года его приговорили к пятнадцати годам лишения свободы. Я сделал все, что было в моих силах: давал на руки влиятельным людям, нанимал самых лучших адвокатов для пересмотра дела, даже ездил к тому самому большому человеку, сын которого погиб. От аппеляции Валерка отказался. Но я смог добиться того, чтобы в газетах не появилось ни одного упоминания об этом происшествии, чтобы его содержали неподалеку от Москвы, в поселке Смирновка, ему поселили в одиночную камеру и предоставили все необходимое: вплоть от телевизора до холодильника. Только от всего этого Валерка отказался. И я прекрасно его понимал, но все же надеялся ему что-то объяснить, чтобы между нами все было по старому… За месяц до его освобождения, в июне две тысячи девятого года тюрьма, в которой он содержался, сгорела. В огне погибло тридцать шесть человек, в том числе и Валерий. Я молчала, не чувствуя холода. Погибнуть в огне за месяц до освобождения… - Его дочь сражу же после суда забрали к себе родители Валерия, - тихо сказал Титов. – Кстати, ее тоже звали Анной. - Что стало со Светланой? – спросила я. - Она уехала. Куда, я не интересовался. Надеюсь, теперь вы меня понимаете: Валерий не при чем, он не мог похитить Дмитрия. Я кивнула и медленно двинула домой. В голове было пусто. - Антон Степанович! – вдруг крикнула олигарху я. – А какое прозвище было у Валерия? - Чебурашка, - автоматически ответил бизнесмен и удивленно на меня посмотрел. Я удовлетворенно кивнула – так и знала, что будет что-нибудь дурацкое: Титовы не умеют иначе! Глава 15 Путь до дома не занял много времени. Устроившись на своем излюбленном месте – на кухне, я застыла. Быкова нет в живых. Уже два года. Мне было плохо. Наверное, Быков чувствовал себя просто ужасно: предательство любимой женщины и друга, происшествие на дороге, тюрьма и долгие пятнадцать лет… Он не дожил до своего освобождения всего месяц. Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы не этот пожар. Они могли бы все обсудить с Титовым, выяснить правду, восстановить дружбу. Его предала жена, но у него еще оставалась дочь, маленькая Аня, моя тезка. Наверное, ей пришлось тяжело, она потеряла и мать, и отца. Быков мертв, и значит, я снова в тупике. Диму похитил не он. Титов попросил меня не путаться под ногами, но это было излишним: у меня больше ничего нет, и даже при всем желании я не знаю, куда бросаться, кого упрашивать, где искать. Пиф-паф. Покойтесь с миром, Валерий. Пиф-паф. Прощай, Винни-Пух. Я бессильно сползла под стул и заплакала. Мне казалось, что я больше никогда в жизни не увижу своего Димку. Неужели то же самое чувствовал Титов, когда ему сообщили о гибели его единственного друга? Сердце сжала тоска, и я просто захлебывалась слезами. Что я скажу Полечке? Почему ее жених ни разу к ней не пришел? Как я посмотрю ей в глаза? Димку похитили неделю назад, и с тех пор о нем ни слуху ни духу. Если похититель не Быков, то чего он добивается? Денег? Но почему не позвонил с требованием выкупа Антону Степановичу? Мести? За что? Зачем держать человека в плену столько времени? Что, если Пуха пытают? Что, если его… Убили? Слезы все текли и текли. Я съежилась на полу и раскачивалась из стороны в сторону, слишком погруженная в себя, чтобы на что-то реагировать. Я еще держалась, когда у меня были зацепки, когда я хоть приблизительно знала, куда идти, когда была вероятность того, что я сумею найти друга. Сейчас ничего не было, и я вовсю предавалась унынию. Вот в таком состоянии меня и нашли Васька с Виктором, невесть как оказавшиеся в квартире. Кажется, они меня звали, только я их не слышала. - Аня! – передо мной нависло перекошенное от страха лицо Васьки. – Что случилось? Почему ты плачешь? Где-то болит? - Сосед бестолково пытался поднять меня на ноги, не соображая, что стоять я просто не в состоянии. Виктор оттолкнул его, подхватил меня на руки и понес в спальню. Сквозь туман, застилавший глаза, я видела его бледное лицо и выделявшиеся на нем испуганные глаза. - Анечка, - аккуратно уложив меня в кровать и накрыв одеялом, тихо позвал он, - Анечка, что случилось? Пух случился, хотела я ответить, но вместо этого опять залилась слезами. Перед глазами возник стакан с водой – это сосед метнулся на кухню. Виктор осторожно поддержал меня и поднес стакан ко рту. Выпив все до последней капли, я обессилено откинулась на подушку. Сон сомкнул глаза. Проснулась я, когда за окном было темно. Часы показывали два часа ночи. В свете уличного фонаря, освещавшего комнату, я увидела, как на кресле и стуле, скрючившись в невероятных позах, тихо сопели сосед с Васькой. В голове мгновенно вспыхнули недавние события: встреча с Титовым, моя истерика, появление невозможного дуэта. Интересно, как они попали в квартиру, лениво подумала я, заворочавшись под тяжелым одеялом. - Аня? – проснулся Васька. От шума его голоса открыл глаза Виктор. - Да? – немного хриплым от слез и сна голосом откликнулась я. - Ты чего плакала? – включая в комнате торшер, тихо спросил сосед. Спальню залил мягкий неяркий свет. - Да так, - беспечно ответила я, откидывая одеяло и вставая, - голова болела. Мужчины недоверчиво на меня посмотрели, но я обещала Титову-старшему никому не рассказывать, верно? Да и потом, я бы и без его просьбы никому не рассказала. Слишком уж эта история личная. Я прошлепала на кухню. Мужчины – гуськом за мной. Наверное, со стороны мы смешно смотрелись – этакий паровозик. - Чаю будете? – спросила я, включая электрический чайник. Мужчины хором кивнули. Я открыла холодильник и замерла: с утра пребывавший девственно пустым, сейчас его нутро было полностью забито всевозможными банками, бутылочками, с яркой наклейкой. - Это здесь откуда? – поинтересовалась я, тыча пальцем в нектаринки. - Мы купили, - пожал плечами Виктор, отстраняя меня от холодильника и накрывая на стол. - Решили тебе приятное сделать, - добавил Васька, разливая чай. – Ты ж заболела, вот мы по дороге и зарулили в магазин. Мы молча сели за стол. Трапеза «всей семьей» в два часа ночи – это что-то, невесело подумала я. - А мы сегодня все газеты просмотрели, - сказал Виктор, налегая на шоколадное печенье. – Вплоть до нашего года. - И ничего, - удрученно поморщился Васька.