— Ну, конечно, — вздохнула я. Мэддокс хмурился, наблюдая за колючим созданием. — Не хотелось мне оставлять его. — Когда ты вернешься? — спросила я. — В воскресенье вечером, — парень провел ладонью по растрепанным волосам. Я нахмурилась. Вспомнила, вчера он сказал о том, что поездка затянется на все выходные, а значит, не сможет пойти со мной на барбекю. Автомобиль просигналил, и Мэддокс выругался. — Прости, мне правда нужно уходить, — он протянул мне ежика. — Спасибо, Эмми. — Мэддокс обошел меня и остановился, склонившись, чтобы поцеловать меня в щеку. — Я буду скучать по тебе, — прошептал он. — А когда вернусь, отправимся на очередное приключение. — Звучит неплохо, — я улыбнулась. Прижимая Соника к груди, я последовала за Мэддоксом к двери. Не понимала, почему в груди щемило, когда смотрела, как он уходит. Мы и знакомы то меньше недели. В этом не было смысла, но где-то в глубине души вспомнились слова мамы о том, что самые важные вещи, случающиеся с нами, не имеют объяснения. — Пока, — сказала я, когда он садился в машину. Он улыбнулся, и у меня в животе запорхали бабочки. Пока внедорожник — один из тех больших черных «Шевроле Субурбан» — выезжал с подъездной дорожки, я махала рукой. Затем, чувствуя себя довольно глупо, подняла маленькую ручку Соника (или как там она называется?), чтобы он тоже мог помахать. Как только внедорожник скрылся, я посмотрела на ежика. — Итак, дружок, теперь мы одни. Он обнюхал мою руку и описался. — Вот мерзость, — выдохнула я. Вбежала в комнату и положила его в клетку, а затем пять раз вымыла руки. Вернувшись в комнату, заметила, что Соник мирно спит в клетке. Я снова забралась в постель и уснула. *** В ЭТОТ РАЗ я проснулась от аромата чая, а мама стояла надо мной. — Эмма, — она строго посмотрела на меня, — что это? Она отступила, кивнув в сторону клетки, где Соник мирно пил воду. — Это Соник, — я села, потирая глаза. — Ежик Мэддокса. — Если он принадлежит ему, то почему находится здесь? — она выгнула бровь, одарив меня еще одним «маминым» взглядом. — Э… Я пообещала, что присмотрю за ним. Мэддокс с семьей уехали из города до воскресенья, и ему нужно было, чтобы кто-нибудь присмотрел за ежиком, — пояснила я. — Ну, он милый, — она вздохнула. — Ежик или Мэддокс? — я рассмеялась. Мама закатила глаза. — Я говорила о ежике, но Мэддокс тоже милый, — она присела на край кровати, и ее взгляд посерьезнел. — Он тоже хороший мальчик. Симпатичный… Мне нравится. — Хочешь встречаться с ним? — я хихикнула. Она легонько шлепнула меня по ноге. — Эмми, я серьезно. Он кажется хорошим парнем. Знаю, что ты ни с кем до этого не встречалась, и я не дура, понимаю, что причина в отце. Но я не хочу, чтобы ты отталкивала Мэддокса из-за этого. — Мы не встречаемся, мам, — простонала я. — Мы только познакомились. Она улыбнулась. — Я видела, как он на тебя смотрит. Я, может, стара, но все еще понимаю, что обозначает этот взгляд. — Ты не старая, — сказала я, — и он не смотрит на меня по-особому. — Я знаю, что видела прошлой ночью, — мама широко улыбнулась. — Прошлой ночью? — я нахмурилась. Она кивнула. — М-м-м, — мама сделала глоток чая. — Я вышла прошлой ночью за водой и увидела вас троих в гостиной. Ты уже спала, а он смотрел на тебя так… — Она задумчиво улыбнулась. — Это напомнило мне о парне, в которого я влюбилась летом, после моего шестнадцатилетия. Он смотрел на меня тем же взглядом, и я никогда этого не забуду. Был таким… искренним. Я никогда не слышала, чтобы мама рассказывала о парнях, кроме отца. — И что же с ним случилось? — спросила я. Она нахмурилась. — Не знаю, — пожала плечами. — Он приезжал только на лето, и после я его не видела. А потом встретила твоего отца. — И мы знаем, чем это закончилось, — проворчала я, закатив глаза. — Эмми, — она сжала мою руку, — ты должна перестать ненавидеть его. Знаю, что он оставил после себя много дурного, но так было не всегда. — Почему ты не испытываешь к нему ненависти? — спросила я. Моя нижняя губа дрожала, слезы подступали. — Потому что он подарил мне тебя. Как я могу ненавидеть мужчину, что вручил мне такой великолепный подарок? Мне захотелось стать такой, как мама. Доброй и всепрощающей. Я протянула руки, и она обняла меня. Неважно, сколько тебе лет, ты никогда не состаришься для материнских объятий. Она пропустила пальцы сквозь мои волосы. — Я так сильно тебя люблю, Эмма. — Я тоже тебя люблю, мам, — я вытерла слезы рукой. — Как звали того парня? — спросила. — Мэттью, — ответила она. Разве мы с Мэддоксом обречены всего лишь на беззаботный летний роман? И он закончится с последним летним днем? Я с силой потрясла головой. И о чем я только думаю? Это не интрижка. Ничего такого. Ладно, это не так. Это приключение. А приключение никак не связано с любовью. Но если лето закончится, и мы с Мэддоксом больше не увидимся, нормально ли я отреагирую? Я знала, без сомнений, что ответ один — нет. Не нормально. Совсем.