Да, заболела, если считать, что «влюбиться, как дура» — это болезнь. — Все хорошо, — постаралась улыбнуться. — Просто немного устала, мам. Она плотно сжала губы, словно не доверяла мне. — Ну, выпей это. Снимет симптомы болезни. Она протянула мне чашку, и как только я приняла ее, протянула руку и коснулась моего лба. — Температуры нет, — задумчиво произнесла она. — Видишь? — я выгнула бровь. — Просто усталость. Она вздохнула и посмотрела на постер, прикрепленный к стене — один из бродвейских мюзиклов, никаких бойз-бэндов. — Это из-за Мэддокса? — спросила она, уставившись на меня. — Между вами что-то произошло? Он сделал тебе больно? Клянусь Богом, если он сделает тебе… — Нет, мам, — я рассмеялась впервые за сегодняшний день. — Я всего лишь обычный подросток. Не волнуйся, пожалуйста, — умоляла, потянувшись к ее руке. Она тяжело вздохнула, словно после моих слов с ее плеч упал огромный груз. — Я твоя мать, Эмма. Я тревожусь. И всегда буду переживать за тебя. Я поставила чашку на столик рядом с кроватью. Потянулась и обняла ее. — Знаю, мам, но поверь, сейчас не случилось ничего такого, из-за чего стоило бы волноваться. — Хорошо, — вздохнула она, проведя рукой по моим спутанным волосам. — Как насчет того, чтобы заказать что-нибудь и устроить вечер кино? Неплохо? — спросила она, отстраняясь. — Звучит здорово, — я улыбнулась. — Хорошо. — она поднялась и направилась к двери. — О, и Эмма… — Да? — спросила я. — Причеши волосы. Я закатила глаза. — Хорошо, мам. Она улыбнулась и скрылась в коридоре. Я расчесала волосы, как она просила, но не переоделась в спортивные шорты и топ. В конце концов, мама об этом не просила, а мне сегодня хотелось побездельничать. — Я заказала стэйк и сырные палочки, — сказала она, когда я вошла на кухню, и добавила с улыбкой, — Прости, что я не из тех мам, которые готовят постоянно изысканные блюда и брауни для школьных мероприятий. Я рассмеялась, присаживаясь за стол с чашкой чая. — Не волнуйся. Ты отличная мама, даже если не готовишь мне этого. Кроме того, ты делаешь для меня чай, — я поиграла ниточкой от чайного пакетика. Она допила чай и указала на гостиную. — Может, выберем фильм? — Ага, — я покачала головой, следуя за ней. Мы остановились на «Войне невест» и приступили к просмотру, когда привезли еду. Кроме палочек, она так же заказала сырную картошку фри и палочки моцареллы. Это блаженство. Мы смеялись и обсуждали фильм. Как же хорошо было проводить время с мамой. С тех пор, как она стала усерднее работать, мы мало времени проводили вместе. Фильм закончился и к тому времени, как мы все прибрали, было около девяти. На самом деле это еще рано, но мне захотелось пойти в постель пораньше и почитать. Я пожелала маме спокойной ночи и направилась в комнату. Сейчас спальню освещали лишь мерцающие лампочки, которые я развесила вдоль стены. Я взяла книгу и айпод Мэддокса, надела наушники и нажала кнопку проигрывания, чтобы слушать музыку во время чтения. Я не прочла и двух глав, когда завибрировал телефон. Вытащила наушники, отложила книгу и потянулась за ним, пытаясь отыскать его под морем одеял. Наконец обнаружила и ответила. — Алло? — произнесла запыхавшимся голосом. — Выходи. — Мэддокс? — Ага, — медленно ответил он. — Разве мое имя не высветилось на дисплее? — Я не посмотрела, — пробормотала я, — так ты здесь? — спросила я, выглядывая в окно спальни, приоткрыв жалюзи. — Да, я вижу тебя, Эмма. Я взвизгнула и отскочила от окна, выронив телефон. Пока тянулась, чтобы достать его, раскатистый смех Мэддокса эхом разносился на том конце провода. — Ты злюка, — прошипела я, добравшись наконец до телефона и поднеся его к уху. Мое заявление его не смутило, и он продолжал смеяться. — Я сейчас повешу трубку, — поклялась я. — Подожди! — опомнился он. — Выходи, прошу, — попросил, — Давай сходим за мороженым? Он сказал мороженое? — Я буду через минуту. *** — О БОЖЕ, как же хорошо, — простонала я. — Обожаю мороженое. Мэддокс наблюдал за мной широко раскрытыми глазами. — Я так и подумал. Его взгляд замер на моем языке, скользящем по ложке, и я покраснела. — И все же, почему мороженое? — спросила я, пробуя еще один кусочек клубнично-шоколадного наслаждения. — Я хотел извиниться за сегодня, — произнес парень, откусывая кусочек своего ванильного мороженого. Может я и была расстроена, что ничего о нем не слышала, но он не должен знать об этом. Последнее, чего я хотела бы, чтобы Мэддокс посчитал меня зависимой от него. — Почему? — спросила я, изображая безразличие. — Мне неловко из-за того, что не звонил тебе. — Ты не обязан, — сказала я. И это правда. Даже если я и расстроилась, к нему у меня не было претензий. Он не должен рассказывать мне обо всем и делить со мной каждую минуту своей жизни. Парень склонил голову. — Как бы то ни было, — продолжил Мэддокс, — я хотел увидеться с тобой и поесть мороженого, так что убил двух зайцев. А еще хотел сказать, что освободил на завтра свой график, поэтому мы устроим кое-что интересное. То, как он произнес слово «интересное», прозвучало ужасно пугающе. — Освободил график? — спросила я с улыбкой. — Тебе девятнадцать, и ты безработный. Так о каком освобождении графика речь? Он ухмыльнулся, вытирая мороженое с губ. — Занят постоянно такими невероятными вещами, от которых у тебя закружится голова. — Дай подумать, — я подняла палец. — Чистишь клетку Соника?