Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 18 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Мои родители возвращаются? Ответом стало молчание, и оно тянулось так долго, что можно было подумать, будто у него не было ответа на мой вопрос. Но он был. Просто Райану не хотелось этого говорить. Я встряхнула головой и уронила книгу на постель. Обхватив себя руками за плечи, отвернулась. – Это неважно. Он откашлялся. – Прошу заметить, что все полагают, будто я ничего не знаю про твоих родителей. Я подняла глаза. – Но ты знаешь? Нерешительность и настороженность, которые я увидела на его лице, постепенно сменились выражением сочувствия, и он кивнул. – Да. Я подслушал их разговор по телефону. Они в отеле. Насколько я понял, завтра приедут ваши бабушка и дедушка. – А-а. О’кей. – Я прочистила горло. – Спасибо. – Да. – Он вздохнул. – Тебе не за что благодарить меня, но я должен узнать насчет кровати. Я пытался сказать маме, что, может быть, это было из-за меня – ну, что ты могла заснуть рядом со мной из-за моих подростковых феромонов или что-то в этом роде. Я улыбнулась. – Это какая-то новая теория. – Эй, не все такие юные Эйнштейны, как твой брат. – Тише. Я тоже не Эйнштейн. Я единственный нормальный ребенок в нашей семье. Но я больше не была нормальной. – Да. Может быть, он подумал то же самое, потому что в комнате снова воцарилось молчание. И оно было угрюмым, словно мы оба понимали неестественность этой ситуации. Я не могла поддерживать нормальный разговор, потому что больше не была «сестрой-недотепой». Я превратилась в «сестру-близнеца, которая выжила». – Черт, – выдохнула я. Нервно теребя шлевки на джинсах, он посмотрел на меня. – Что? – Ничего. Да, я хочу спать в твоей постели, если ты не возражаешь. – Я не возражаю. – Он улыбнулся. – Это было даже приятно – проснуться и увидеть рядом с собой в кровати такую горячую малышку. Мои друзья пришли бы в восторг… – Не вздумай сказать им! Его глаза расширились. – Нет. Я понимаю, и я не стану никому говорить – я не такой трепач. Но моя сестра втюрилась в одного из моих друзей. Она уже все рассказала ему. Я подслушал и этот телефонный разговор. – Кто ты? Вероника Марс[2] в мужском обличье? Он фыркнул, и ямочка появилась на его щеке. – Мне постоянно скучно, – сказал он. – Я бросаю мяч в корзину, чтобы хоть чем-то занять себя. Знаешь, это как синдром беспокойных ног? Вот у меня то же самое, только это касается и всего тела, и мозга. Иногда мне совсем не удается расслабиться. – А-а. – В любом случае, мама сказала, чтобы я сегодня не бросал мяч. Она опасается, что кто-нибудь из моих друзей завалится к нам, а она не хочет, чтобы они что-нибудь пронюхали. – Он фыркнул и закатил глаза. – Это Пич всегда все разбалтывает. А винят меня. Она никогда не попадает в неприятности. Робби был любимчиком в семье, Уиллоу была совершенством. И, полагаю, я, как и Райан, была тем, кто попадает в неприятности. – То же самое и со мной, – слабо выговорила я. Это меня винили за слабительные. Они думали, что у меня расстройство пищевого поведения. И они не обращали внимания на большую тарелку кукурузных чипсов, которые я поглощала во время их душеспасительной беседы.
«Маккензи, мы с папой хотим тебе сказать, что мы очень тебя любим. И что внешность не определяет нашу самооценку…» Были и другие случаи, например, когда Уиллоу хотела, чтобы я попросила у них бегущую дорожку. Днем они не видели, чтобы она занималась на ней. Только я. А она днем бегала в парке, а по ночам упражнялась на бегущей дорожке. А я делала зарядку – обычные тридцать минут. Мне следовало бы упражняться больше, но лень и кукурузные чипсы всегда побеждали. – Так что… – Голос Райана вывел меня из задумчивости. Я испытала облегчение. Больше никаких воспоминаний. Он поправил рукав рубашки. – Ты хочешь, э-э-э, чтобы я спал с тобой? Или ты хочешь спать одна? – Он поспешно добавил: – Меня устроит и то, и другое. Просто скажи. – Что? Кто-то стукнул в дверь. Один быстрый и громкий удар. Райан застонал. – Мама сказала, что не возражает, но она собирается включить видеокамеру. Знаешь, чтобы мы не наделали глупостей. – Он вскинул голову. – Не думай, что это входит в мои намерения. Я хочу сказать, что ты горячая крошка, но у тебя сейчас горе. Ты потеряла сестру… знаешь… – Он поморщился и выругался себе под нос. – Прости. Я не должен был этого говорить. Мне… мне очень жаль. Я лучше заткнусь, чтоб опять не сморозить что-нибудь не то. – Что? – спросила я, надеясь, что приподнятые уголки моих губ сойдут за улыбку или еще лучше – за невозмутимую и даже сексуальную улыбку. – Ты хочешь сказать, что тебе никто не пытался поплакать в жилетку? Он хохотнул, но тут же его глаза потемнели. – Я потерял друга почти два года назад, так что я немного представляю, что ты сейчас чувствуешь. В некотором роде. Но не совсем. Я хочу сказать, что он не был моим братом, близнецом или что-то в этом роде, так что это не то же самое. Но… – Он замолчал и на мгновение закрыл глаза. Но, на мой взгляд, потеря была потерей. Конечно, есть разные степени горя, но это все равно одно и то же чувство. Единственное, в чем было отличие, – произошло это быстро или постепенно. Но я не стала говорить этого, потому что, честно, кому, черт возьми, это интересно? Я указала на телевизор и видеоплеер. – У тебя есть Warcraft?[3] – Да. – Он повеселел. – А ты играешь? – Внезапно мне захотелось научиться. – Здорово. Он взял пульт со стола, нашел другой, лежавший на полу, а потом взобрался на кровать и сел рядом со мной. Мы сидели в кровати, прислонившись спинами к стене, и его ноги лежали рядом с моими, пока он учил меня играть. Время от времени его рука касалась моей руки, и всякий раз я чувствовала легкое, но теплое покалывание. Мы играли почти весь вечер. Робби тоже играл с нами, пока я не убедила его отправиться спать. И мы с Райаном только успели потушить свет, как в комнату заглянула его мама. – Уже третий час, – сказала она. – Пора спать. – Она слабо улыбнулась. – Надеюсь, что ты сможешь уснуть, Маккензи. Я тоже надеялась. Она выразительно посмотрела на Райана и указала глазами на стоявшего на столе игрушечного носорога, в носу которого горела красная лампочка. Райан провел пальцами по волосам. – Хорошо, хорошо, мама. – Спокойной ночи вам обоим. На следующее утро я рискнула в первый раз отправиться на кухню, где сразу же воцарилось неловкое молчание. Они могли молчать и до того, как я появилась, но я в этом сомневалась. Даже не спрашивая у Робби, я понимала, кто был предметом их разговора за две секунды до моего появления. Это был один из тех случаев, когда ты входишь в комнату и сразу же понимаешь, что там говорили о тебе. Миссис Дженсен стояла у столешницы и наливала кофе. Пич сидела за столом, а пожилая женщина – я решила, что это их горничная или что-то в этом роде – поставила перед ней тарелку с овсяными хлопьями. Я даже остановилась и уставилась на них. Горничная. В синем платье, поверх которого повязан белый фартук. У этих людей были не просто слуги – у них были слуги в униформе. Это уже совсем другой уровень. Очень богатые. Так сказала бы Уиллоу и была бы права. Она всегда была права. – Маккензи, – выдохнула миссис Дженсен, немного покраснела и рукой пригладила волосы. – Как ты? Хорошо спала? Я спала хорошо. Я бросила взгляд на Райана, входившего в кухню со двора. Вместе с ним в комнату ворвался легкий ветерок. Увидев меня, он остановился, все еще держась за ручку двери, слегка приоткрыл рот, словно говоря букву «о», и крепче прижал к себе баскетбольный мяч. – Привет!
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!