— Не говори, что ты и там работал. — Всего день, — сказал он, вручая мне коробку, а потом забирая со стойки у кофемашины два стакана. — Дай угадаю. Тебя уволили. Он кивнул на дверь, чтобы я направлялась туда. — Нет. Я просто пытался так заигрывать с девушкой по соседству. Я открыла дверь и вышла на холод. Было даже приятно, ведь у меня было теплое место, что могло защитить от горного воздуха. — Сработало? Он улыбнулся мне и запер дверь. — Я же сказал. Лучший разносчик пиццы. Мы пошли бок о бок к джакузи, ледяной ветер трепал халаты. Мы ускорились, заметив пар, поднимающийся из металлической решетки, тусклый зеленый свет. — Ты готов на все ради этого? — спросила я. Печаль вспыхнула в его глазах, он опустил взгляд, открывая калитку. Он кашлянул, меланхолия пропала. — Наверное. Я свинья, как ты и говорила, Перри. Я чуть присмирела. Я ощущала укол стыда. Я заперла за нами калитку, опустила пиццу на край ванны, понимая, что он следит за мной. — Ты не свинья, Декс, — заверила я. — Ты просто… — Я? — Ты — точно ты, — и ты бываешь чудесным. Нас разделяли несколько футов, мы стояли в халатах, ожидали, что первым начнет раздеваться. Глупо, если подумать. Я сняла халат первой. Декс охнул при виде меня. Не от похоти, а от тревоги. — Боже, Перри. Тебе больно, — в его голосе была боль при этом. Я опустила взгляд. В мерцающем свете джакузи я увидела множество синяков и царапин на ногах и руках. — Мне не больно, — быстро сказала я. — Мне холодно. Я схватилась за металлический поручень и забралась в горячую воду, она чудесно обжигала кожу, жалила раны, пока боль не прошла. Я задрожала, нервы вспыхивали, пока я погружалась в воду. Я подняла голову. Он все еще смотрел на меня, словно видел то, чего не замечала я. — Залезай уже в горячую ванну, — сказала я. — Я в порядке, и с каждой секундой мне все лучше. Так и было. Я была в воде по шею, и мне было так хорошо, я ощущала редкую расслабленность. Декс продолжил колебаться, а потом сбросил халат. Клянусь, ему все нужно было драматизировать, даже погружение в горячую воду. Я не винила его с таким телом. Я старалась не пялиться на него в серых боксерах. Было сложно. Очень сложно. Он опустился в воду рядом со мной, охнул от жара. Декс устроился на другой стороне ванны, прислонил голову к краю. — О боже, так меня и оставьте. — Это можно. Но ты потом весь сморщишься. Он выпрямился и посмотрел на меня. — Завтра отправишься в больницу? — Я же сказала, что в порядке. — Отправишься? — Мы будем заняты завтра, если будем помогать им с расследованием. — Отправишься? — Агх, ладно. Дай мне пиццу, — я знала, что придется послушаться, потому что вопросы Декса были формальностью. Если он хотел меня заставить, он находил способ. — Готово, — сказал он и открыл коробку для меня. Я взяла пару кусочков и жадно запихала их в рот. Я запила их холодной колой, и это был самый вкусный и сладкий напиток в моей жизни. Мы ели какое-то время в тишине. С нашим аппетитом времени на слова не было, вскоре мы опустошили всю коробку. Стоило заказать две пиццы, но Декс сказал, что переедание сейчас будет шоком для организма. Он был прав, как всегда. Еда была в нас, и оставалось только говорить и смотреть друг на друга. Разговор перешел к серьезным темам. Мы поговорили о Кристине. О Ригби. О Митче. И о звере. Было приятно обсуждать все с ним, все то, что я держала в себе за эти дни. Он мог порой слышать мои мысли, и я была рада поговорить с ним напрямую. Знать, что он слушает. Мы прошли это вместе, как всегда, и он всегда будет тем, кто понимает. Что бы ни было в будущем, ему нужно было оставаться частью моей жизни. Он не только понимал, через что я проходила, не только верил, что я что-то видела, не только слушал, что я ощущала, когда сталкивалась с невозможным. Он тоже через это проходил. Мы были одного поля ягоды. И мы начали сморщиваться от воды, когда я озвучила дилемму с эпизодом. — Думаешь, Джимми разозлиться, если мы его не выпустим? — спросила я. — Мы его не выпустим, малыш. Ты это знаешь. Так будет лучше. Я кивнула, ощущая странную смесь разочарования и облегчения. — И он поймет? — Конечно, — ответил Декс. Он увидел мое смятение и тихо продолжил. — Приоритеты меняются, когда чуть не потерял тех, кто тебе нужен. Джимми будет рад, что мы живы и с обеими руками. Я посмотрела на пенную воду. — Вот и не состоялась моя премьера как оператора. — Ты хорошо справилась. И ты можешь продолжать, если хочешь. Я слабо улыбнулась ему. — Не говори, что теперь займешь мое место. — О, это снова твое место? — он допил колу и вытер рот. — Ну, я тебя не виню. Ты красивее меня. — Все дело в груди, — скромно сказала я. Его глаза окружили морщинки, я оценила то, что он выдержал мой взгляд, а не посмотрел на мою грудь. Через миг он посмотрел на дверь. — Думаю, мне пора идти. Я усну здесь, если останусь дольше. — Хорошо, — сказала я. Грудь сдавило. Я не хотела, чтобы он уходил. Я хотела, чтобы он остался в ванне со мной. Хотела говорить с ним. Смотреть на него. И он назвал меня малышом снова. Мне нужно было услышать это еще раз. Он медленно встал, выбрался из воды, укутался в халат и протянул для меня другой. Было сложно покидать тепло, но я выбралась как можно быстрее. Он укутал меня в халат, забрал мусор и стаканы, и мы побежали через парковку к нашим комнатам, пар поднимался от наших тел, рассеиваясь в звездном небе. Мы ворвались в его дверь, я прошла к двери в свою комнату. Каждый шаг ощущался большим и тяжелым. У меня был миллион причин остаться. Я думала о миллионе слов, включая «Я ошибалась». Но я не могла их произнести. У меня не было слов. Я потянулась к дверной ручке, а он позвал меня: — Перри? Я замерла. Меня охватила надежда. Я повернулась к нему. Я никогда не видела его таким… растерянным. — Сладких снов, — сдавленно сказал он. — Если я буду нужен, ты знаешь, где я. В соседней комнате. Я сглотнула и благодарно кивнула ему. А потом пропала в своей комнате, дверь медленно закрылась, скрыв его серьезные глаза.