Пауза затянулась. Если бы волнение было живым существом, оно бы выбило окна и убежало. Он смотрел на машины перед нами и тихо сказал: — Почему ты не сказала мне, что была беременна? Я догадывалась, что этот вопрос возникнет. Мама подняла это копье раньше, и я знала, что попало копье по Дексу. Но я не была готова к этому. Я глубоко вдохнула. — Я не знала, пока не стало слишком поздно. — Перри… — Правда, — зло сказала я. Он закусил губу, глаза оставались скрытыми. — Иначе ты бы мне рассказала? Я покачала головой. — Нет. — Это не честно… — Не честно?! — возмутилась я. Он скривился и сжал руль. — Не смей так говорить! Думаешь, я хотела беременность?! Если бы я узнала раньше, я бы избавилась от этого. Я бы избавилась, потому что это связывало бы меня с тобой! Декс поднял голову, словно я ударила его по лицу. Его глаза прояснились. Он был потрясен. Мне было плохо, но это не мешало продолжать, чувства надвигались лавиной. — Ты все разорвал. Ты испугался и разрушил меня. Я ничего тебе не должна! Ты не имеешь права знать, что происходит в моей жизни. Тебе нет никакого дела. У тебя ничего нет! — У меня было право, — возразил он мрачно и едва слышно. — Нет… — Это был и мой ребенок! — завопил он, его тело содрогалось. Он кричал с такой болью, что я подпрыгнула на сидении. Я замолчала, ощущая себя глупо, пристыжено и очень маленькой. Прошло пару мгновений, его слова пропитали атмосферу, сделав ее тяжелее, чем раньше. Я ерзала, думая, что ошиблась, поехав с ним. Не только я злилась, но мне казалось, что право на это есть только у меня. Я ощущала, как он повернул голову и смотрел на меня. — Не только ты имеешь право злиться, Перри, — сказал он, старясь звучать спокойно. Я поежилась и пораженно посмотрела на него. — Что? — Забудь, — он тряхнул головой. — Уже не важно. Это было важно, это еще долго будет важно. Но не сейчас. — Ты только что услышал мои мысли? — спросила я, глядя на него с опаской, пытаясь заметить ложь. Он нахмурился. — Как это понимать? — Я думала об этом. Ты прочитал мои мысли? — Я знал, о чем ты думаешь, если ты это имеешь в виду. Он немного растерялся, но больше ничего не добавлял. Его плечи немного расслабились, и я решила не давить. Все уже было странно и натянуто без продолжения. Если он не мог читать мои мысли, не стоило ему и рассказывать. Я хотела скрывать все в себе. * * * Сиэтл поприветствовал меня ударами ледяного дождя и тяжелыми серыми зданиями. Это не успокаивало, а, когда я увидела его дом в парижском стиле у монорельса, стало еще холоднее. Мы припарковали машину в подземном гараже, и я как в тумане притворялась, что не собирала осколки своего сердца, забираясь на мотоцикл, в последний раз, когда была здесь. Мы поднялись на лифте с моим чемоданом и первыми ящиками, и у его входной двери и сделала вид, что не захлопнула ее перед его лицом, сказав, что бросаю шоу. И когда мы вошли в его квартиру, я отвела взгляд от кухни, притворяясь, что не там мы занимались любовью. Мы не создали любовь. Мы сотворили ненависть. И теперь мне нужно было жить с этим. — Ну, — Декс кашлянул, — посмотрим твою новую комнату. Я пошла за ним к логову, где спала раньше. Там был бардак, на кровати не было постельного белья, она была запихана в угол. Его стол был завален бумагами и тяжелыми книгами. Я задумалась, не прятал ли он до сих пор таблетки в книге. Он потер тревожно лоб. — Я не планировал, что ты приедешь. Прости, я уберу. После того, как Джен ушла, тут бардак. Она была аккуратной. «И сукой», — невольно подумала я. Хотя так уже нельзя было думать. Она изменяла Дексу, но Декс изменил ей со мной, это было не круто. Я не была невинной, и это порой грызло меня. Она оставалась противной, и Дексу было лучше без нее. Это факт. — Не переживай, — сказала я, опуская ящики на стул. — И не переживай насчет оставшихся вещей. Думаю, мне нужно немного побыть одной. Он был удивлен. — Уверена? Это займет секунду. У меня, думаю, найдется запасная простыня в шкафу. Или я могу одолжить у Ребекки, когда пойду забирать Жирного кролика. — Все хорошо, — я отвернулась от него и боролась с подступившими слезами. Это было слишком. Быть здесь. Оставить дом. Не знать, что будет дальше. Хоть я не была одна, я ощущала себя ужасно одиноко. — Перри, — прошептал он за мной. Я ощущала, что он подошел ближе, его энергия грела мою спину. Кожу покалывало, я боролась с желанием развернуться и уткнуться головой в его грудь, чтобы выплакать все без остатка. Я знала, что он будет держать меня, сколько потребуется. Я знала, что его прикосновение отгонит все мои страхи. Но это само по себе пугало. Я покачала головой и посмотрела на люстру, быстро моргая. Он опустил ладонь на мое плечо, и мои нервы тут же успокоились, словно их окутало вино. Я закрыла глаза, теплая слеза медленно покатилась по моей щеке. — Перри, — сказал он уже мягче. Его пальцы напряглись. — Малышка, прошу. Это слово гвоздем вонзилось в мою грудь. Реакция была инстинктивной. Я развернулась к нему с пылающими глазами и выбросила как можно больше яда. — Не называй меня так больше, — рявкнула я. — Я не такая для тебя. И никогда не была. Он отпрянул со страхом в глазах. Может, это была боль. Я не знала. Мне было все равно. — Прости, — сказал он, вдохнув. Не важно, за что он извинялся. — Уйди, — сказала я, стараясь держать голос ровным. — Прошу. Уйди. Он замешкался, а потом кивнул и направился к двери. — Я ненадолго отлучусь за Жирным кроликом, — сказал он, замерев на пороге. Я ощущала напряжение в его теле, его мышцы не знали, двигаться или нет. Я тоже разрывалась. Я хотела остаться одна, но и хотела, чтобы он был здесь. Я хотела, чтобы все стало нормальным. Чтобы он касался меня, и это не казалось неправильным. Чтобы мне нравились его слова, чтобы я не ненавидела себя за то, что любуюсь им. Не знаю, выдавало ли это мое лицо. Но он чуть опустил голову, его взгляд смягчился. — Если понадоблюсь, ты знаешь, где я. В соседней комнате. И он ушел, закрыв за собой дверь. Я стояла несколько минут, во мне растекалась пустота. А потом я рухнула на кровать, тихо плакала, а после — уснула.