Возможно, настоящего Синке Аттона давно уже нет в живых, но вместо него живут десятки других людей. В Собрание ученых отправляется один, исследует дальние острова другой, поддерживает переписку с коллегами, даже и заграничными, третий, четвертый занят чем-то в лаборатории… Главное, следить за тем, чтобы они не пересеклись в одной точке пространства-времени. Ну и за прочими мелочами – наподобие срока ответа на корреспонденцию, единого стиля в написании ученых трактатов… – Должно быть, на лорда Аттона работает не одна сотня сотрудников, – только и может сказать Дейн. – Верно. – А… он жив еще? – зачем-то спрашивает он и тут же придумывает себе оправдание: – Хотелось бы взглянуть на живую легенду. – В зеркале увидите, – коротко отвечает лорд Кервен и поясняет для недогадливого: – Нет никакого Синке Аттона и никогда не было. Я его придумал… хм… очень давно. И вовсе не с теми целями, в которых использую теперь. – Ясно… – говорит Дейн и невольно улыбается. – Даже если так, то лорд Аттон обрел истинное бессмертие. Не удивлюсь, если его станут использовать даже после того, как от всех нас не останется и воспоминаний. – От некоторых уже не осталось, – утешает собеседник. – Это уже пятый лорд Аттон на моей памяти. Пришлось выдумать династию ученых-затворников, иначе рано или поздно кто-нибудь заинтересовался бы этим бессмертным, как вы удачно выразились, и, чего доброго, докопался бы до истины. Ничего фатального бы не произошло, но у многих могло произойти крушение идеалов, а это, согласитесь, неприятно. Дейн молчит, пытаясь уложить в голове эти откровения. Да уж, скажи ему кто-нибудь неделей раньше, что никакого Синке Аттона не существует, он в лучшем случае повертел бы пальцем у виска: вот же его трактаты, их можно взять и перелистать. Можно написать самому лорду Аттону – он непременно отвечает, и хоть самому Дейну не доводилось состоять с ним в переписке, дома хранятся несколько писем, адресованных деду… – Вам не придется создавать личину самому, если вы беспокоитесь об этом, – говорит лорд Кервен. – Не беспокоюсь. В этом я как раз неплох, вот только чтобы скопировать кого-то, нужно его хотя бы увидеть, – не остается в долгу Дейн. – Но вы сказали, что я полюбуюсь лордом Аттоном в зеркале, стало быть, личина у вас уже заготовлена? – Совершенно верно. Стандартное заклятие, очень сильное, прекрасно ложится на любую внешность. С женщинами немного сложнее, конечно, но… – Кервен неожиданно усмехается. – Помню, пришлось однажды использовать леди Аттон. Недолго, но это был интересный опыт. – Никогда не слышал о ней… – Неудивительно. Документальные свидетельства уничтожены, свидетели… хм… в большинстве своем тоже. – А сама леди? – Умерла в своей постели, правда, выжила из ума на старости лет. Она и на момент проведения операции была немолода, а после той, скажем попросту, заварушки изрядно сдала. Да и ранения дали о себе знать… Дейн невольно передергивает плечами: боец из него не слишком сильный. Он неплохо фехтует, но если придется схлестнуться с боевыми магами, тут одна надежда на мощные щиты, потому что в магической дуэли он почти наверняка проиграет. Прежде не было возможности проверить – к счастью! – и не хотелось, правду сказать. – У вас будет достаточно охраны, – словно читает его мысли лорд Кервен. – И в случае непредвиденной ситуации… Данари, очнитесь! Ваша рассеянность хорошо сыграет на образ лорда Аттона, но сейчас-то вы можете взять себя в руки и не отвлекаться? – Я весь внимание, – уверяет Дейн. – Вы говорили об охране и непредвиденных ситуациях. – Да, и я напоминаю вам о ключе. Воспользуетесь им, если даже телохранители не справятся… хотя не думаю, будто вам угрожает какая-то опасность. Почему – понимаете? – Разумеется. Убить лорда Аттона – все равно что в колодец плюнуть. Это если рассматривать в рамках мировой науки, – поправляется Дейн. – А в разрезе нашего дела… В Граршаайне присутствуют чужие наблюдатели, верно? Но Аттона все равно никто не тронет до тех пор, пока не удостоверятся: он что-то нашел. И не узнают, что именно нашел. И в каких количествах. – Вот именно. Поэтому в плен вам лучше не попадать, – совершенно серьезно говорит лорд Кервен. – Не думаю, что до этого дойдет, но в любом случае сбежать вы успеете. – Как-то все это перестает напоминать увеселительную прогулку… – Не переживайте по пустякам, Данари. За вашу безопасность отвечает охрана, на которую я – лично я – могу положиться. Остальное – мелочи. Главное, не кричите громко, если действительно что-нибудь отыщете, – мало ли кто прикорнул неподалеку под кустом и услышит ваши возгласы… – Может, пустить чужаков по ложному следу? – живо спрашивает Дейн. – Лорд Аттон ведь всегда может отыскать, к примеру, железную руду. Или целебные грибы. Что вам больше по нраву? – Грибы – это бесценно, – с непередаваемым выражением отвечает лорд Кервен. – Надеюсь, вы достаточно хорошо в них разбираетесь, чтобы не нагородить чуши, которую раскусит даже местный пастух? – Я освежу в памяти трактаты лорда Аттона, чтобы не попасть впросак. – Уж постарайтесь… И перейдем, наконец, к деталям, Данари. Час Ветра почти миновал, а отправляться вам уже скоро. Лучше успеть до часа Длинных Теней: тогда у вас будет предостаточно времени до вечера, чтобы представиться герцогине, поприсутствовать на ужине в вашу честь… Да не кривитесь вы так, сразу вас не отравят! – С ядами я сам справлюсь, – мрачно говорит Дейн, – но вот торжественный ужин – это, признаюсь, выше моих сил. Тем более я плохо представляю, как вести себя с этой леди. – Я дам вам письменные инструкции. Изучите – уничтожьте. Так вот, там у вас будет достаточно времени для отдыха, и… – Я полагал, к поискам нужно приступать незамедлительно, – невежливо перебивает Дейн. – Все хорошо в меру, Данари. Да и, скажу вам откровенно, искать что-то на Теневой стороне после захода солнца – удовольствие на любителя, даже такого, как лорд Аттон. – Ах, это еще и Теневая сторона… – Разве я не сказал? Кажется, лорд Кервен замечает что-то во взгляде Дейна, потому что добавляет холодно и твердо: – И никаких писем родным. Это вам понятно? – Разумеется… Кервен, а как объяснить мое отсутствие слугам? Нет, поступить с ними так же, как с помощниками, не просите – это мои люди, и я не… – Простые люди? Всего несколько человек? И вам не под силу сделать так, чтобы неделя миновала для них как один день? – По силам, конечно… – сконфуженно отвечает Дейн. – Я иногда забываю… о магии. Слишком редко использую ее вне лабораторий. – Впредь не забывайте. Теперь слушайте внимательно, Данари, и не перебивайте… * * * «Во что я ввязался?» – в который раз думает Дейн. В руке у него зажаты порядком измятые листки, на которых незнакомым почерком, совершенно не похожим на почерк лорда Кервена, изложены правила поведения при дворе герцогини Граршаайн. Конечно, рассеянный ученый может забыть о какой-то мелочи, а чем-то пренебречь, но увлекаться ролью не стоит, и Дейн давно заучил инструкции наизусть… Вот только медлит и никак не может их уничтожить согласно предписанию. Кажется – как только бумага вспыхнет, обратного пути уже не будет. Его и так нет, но пока Дейн словно стоит на пороге, и едва шагнет вперед – дверь захлопнется, отрезая его от привычного уютного мирка… «Надо непременно сказать Кервену, что если я все-таки убьюсь, как он изящно выражается, то мое место должен занять младший брат, а не средний. Средний пускай занимается Восточными землями, у него хорошо получается. Но Кервену нужен исследователь, значит, это младший… Тьфу ты, а как я скажу, если погибну? – невольно смеется Дейн. – Писем он писать не велел, лично я его теперь увижу нескоро… Что ж, прекрасный повод пережить это приключение и вернуться если не невредимым, то хотя бы живым!» – Милорд, – в дверь просовывается старик Танн, – к вам прибыли. – Кто? – Не изволили назваться. Сказали, вы знаете, велели передать вот это… – Положи на стол и закрой дверь с той стороны, – говорит Дейн, и слуга выполняет приказ. На столе лежит пуговица. Самая обычная, казалось бы, пуговица, вот только она – с мундира лорда Кервена. Дейн достаточно таращился на нее и на заседании Совета, и в кабинете лорда Северных земель, чтобы не узнать. Сильбарит – металл цветом как хорошее серебро, но прочнее стали – и непрозрачный искристый лиловый камень, Дейн даже не уверен, что драгоценный, во всяком случае, опознать с ходу не может. Он не минералог, в конце концов… «Плохо, – говорит он сам себе, – ты ведь именно в самоцветах должен разбираться, лорд Аттон недоделанный! Хотя ладно, не в таких ведь, а в особенных». Что пуговица та самая, Дейн уверен. Лорд Кервен при нем сделал на камне магическую пометку, и она прекрасно читается даже на расстоянии. Шаг к столу – бумаги вспыхивают в руке и рассыпаются пеплом. Второй – пуговица зажата в руке – ладонь горит уже знакомой болью. Значит, пометка действительно настоящая – вживленный Дейну ключ среагировал на магию хозяина. – Танн! – окликает он, и старик появляется. Наверно, ждал под дверью. – Пригласи тех господ. – Сию минуту, милорд. Прикажете подать что-нибудь? – Нет, не нужно. Танн мнется на пороге, и Дейн нетерпеливо спрашивает: – В чем дело? – Вы какой-то не такой, милорд, – говорит старик. – Случилось что? – С чего ты взял? Просто… Дела. Важные дела, – отвечает Дейн, протягивает руку и берет его за подбородок, вынуждая смотреть себе в глаза. Лорд Кервен прав: заставить обычного человека думать о том, что нужно тебе, очень легко. Теперь Танн уверен, будто господин очень занят в лабораториях, да не в своих, а в дворцовых, а потому некоторое время не будет появляться дома. Так и передаст остальным слугам: обрабатывать каждого в отдельности Дейну некогда. Поначалу лорд Кервен раскритиковал эту идею, но потом согласился: заяви Дейн, будто отправился к кому-то в гости, это выглядело бы вовсе уж неправдоподобно. Не водилось у него таких привычек! Опять-таки проверить, действительно ли лорд Данари гостит у того, кого назвал, проще простого. А вот незваных посетителей у него не случается, поэтому докладывать об отсутствии хозяина Танну будет некому. За этим еще дополнительно проследят, добавил напоследок лорд Кервен. Не за Танном, кому он нужен, а за теми, кто станет интересоваться местопребыванием лорда Данари. Нетрудно догадаться, куда угодят такие любопытные… – Лорд Данари, – вошедший первым щелкает каблуками, остальные тоже. – Рин Монтак, к вашим услугам. Да, именно это имя назвал лорд Кервен. Сказал – охрана будет из его северян, но эти люди выглядят словно уроженцы столицы. Приглядевшись, Дейн распознает личины, но только их: рассмотреть, что кроется под ними, у него не получается – зачаровано на совесть. Он может вскрыть эти чары и полюбоваться истинным обликом новоявленных телохранителей, но сомневается, что они будут стоять смирно, покуда он изволит развлекаться. Да и лорд Кервен не одобрит пустой траты времени. – Я почти готов. Дайте мне еще несколько минут, – говорит Дейн, и Монтак молча кивает, встает у дверей. Прочие выходят в коридор. Активировать заклятие под чужим взглядом как-то… неловко, что ли? Все равно что переодеваться… Что за глупости лезут в голову, право слово! Будто Монтак никогда не видел подобного и не представляет, какое зрелище его ожидает. Дейн встает перед зеркалом – самым обычным, пришлось переместить из гардеробной (и хорошо, хотя бы для этого звать слуг не понадобилось), – внимательно оглядывает себя, будто старается запомнить настоящий облик напоследок. Мало ли… Бывали случаи, когда магическая личина так прочно срасталась с носителем, что отделить ее не получалось. Приходилось накладывать еще одну, имитирующую истинный облик, а жить в этакой шелухе наподобие луковицы крайне неудобно… Одними губами он произносит формулу активации, не отрывая взгляда от своего отражения. И наблюдает сквозь боль – неизбежную при смене облика, но не сильную, поскольку перемены незначительны, – как течет и плавится, подобно восковой маске, угодившей в огонь, его лицо. Дейн Данари красив – это признают даже придворные дамы и сожалеют о его нелюдимости, – и лорд Аттон тоже недурен собой. Черты лица заостряются – этот человек явно привык подолгу находиться в пути, не избалован излишествами: Дейн невольно думает, что порядком обленился, сидя взаперти, так и располнеть недолго. Волосы делаются тускло-русыми, в них светятся первые ниточки седины. На высоком лбу, уже перечеркнутом морщинами – не от старости, от привычки хмуриться в раздумье, – появляются ранние залысины. Глаза тоже меняют цвет, делаются какими-то… Дейн затрудняется подобрать определение. Болотными, разве что? Не то изжелта-серые, не то карие, да еще с прозеленью – ничего общего с его собственными. Разрез немного иной, прищур совершенно не его – Дейн привык смотреть на мир широко открытыми глазами. Брови… тут он невольно улыбается: никогда не видел настолько густых и косматых. Прекрасная черта – все станут таращиться именно на брови, особенно если живо ими играть, а к лицу присматриваться не будут. Усы подошли бы не хуже, но с ними сложнее: Дейн никогда не носил ни усов, ни бороды, и как раз на отсутствие привычки к ним могут обратить внимание.