– Бостон? – неприкрытое удивление на его лице и вмиг сдвинутые брови только подтверждают мои догадки – я больше не желанный гость в этом доме. Я все испортил. – Привет. Мне нужно поговорить с Кендалл, – решаю действовать прямо. – Да ты, мать твою, шутишь! – шепотом возмущается Юджин и ступает за порог, чтобы прикрыть за собой дверь. Чтобы его никто не слышал. Чтобы никто не узнал, что я пришел. Значит, он никому не рассказал, что проехался мне по лицу. Отлично. – Нет, – наглею и шагаю вперед. – Она не ребенок, Юджи. И я не какой-то мудак типа Чейза. Ты знаешь меня. Поэтому впусти. Позволь мне с ней поговорить. Или я сделаю это как раньше – через окно в ее комнате. Ноздри Юджина раздуваются. Руки напрягаются и слишком крепко сжимают дверную ручку, которую он все еще держит за своей спиной. – Бостон, проваливай! – Юджин срывается и повышает голос. – Бостон? – звонко переспрашивают по ту сторону двери, из холла. – Я услышала «Бостон»? – повторяют с нотками радости в голосе. Если представить, то обладательница голоса даже припрыгивает. – Неужели тот самый? Юджин едва успевает отступить в сторону, как входная дверь, которую он так усердно закрывал от меня, распахивается, и в проеме появляется девушка с вьющимися рыжими волосами по плечи. Я не узнаю ее. – Ничего себе, – ухмыляется она, и ее губы растягиваются в улыбке. – Какой ты стал… – девушка продолжает улыбаться и оглядывать меня с ног до головы. Всего. Полностью. Она не стесняется и таращится, клянусь, даже на область моего паха. – Не узнал меня? – смеется и подходит ближе, задевая Юджина плечом. – Я Веро́ника. Племянница Стенли. Мы с тобой станцевали сотню танцев на их свадьбе, помнишь? – Веро́ника заливается раскатистым смехом и обнимает меня, как будто я ее старый друг. – Правда нам тогда было по десять что ли… – снова стискивает меня в объятиях, а я не знаю, куда деть руки. – Помню, ты еще тогда сказал, что тебе нравятся мои духи. – Вот как? Духи, значит? – слышу родной голос и устремляю взгляд в ядовитые зеленые глаза за плечом Юджина. – Бостон всегда имел слабость к запахам, не так ли? Особенно к шафрану, верно? Моя Кендалл прищуривается и склоняет голову набок. Улыбается, но взгляд метает стрелы. О я знаю этот взгляд. Кендалл ревнует. Но к кому? И с чего бы? Я даже не помню эту Веро́нику, которая прямо сейчас нашла во мне близкого друга и не перестает прижиматься слишком близко, настолько, что я чувствую, как напряглись ее соски́ через тонкую блузку. Этого мне еще не хватало. – Обожаю шафран, – улыбаюсь Кендалл и деликатно высвобождаюсь из объятий Веро́ники. – Он обладает особенными свойствами. – Правда? – вмешивается Веро́ника и заставляет прервать мой зрительный контакт с Кендалл. – Не знала. Расскажешь подробнее о его свойствах? Тетушка Стенли как раз подает ужин. – Еще раз назовешь меня тетушкой – и я отправлю тебя ночевать в аэропорт, – жесткий тон Стен заставляет меня улыбнуться. – Безо всякого ужина, Веро́ника. Последнее предупреждение, – потом Стенли обращает внимание на меня. – Привет, Бостон. Рада тебя видеть. Поужинаешь с нами? – Он сказал, что опаздывает по делам, – вмешивается Юджин. – О, правда? – Стен смеряет Юджина презрительным взглядом. – Думаю, Бостону не составит труда задержаться на час. – С удовольствием, – подыгрываю ей. – Я уже написал своим «деловитым» сотрудникам, чтобы не ждали меня. Кендалл хихикает и тут же прикрывает рот рукой. Юджин молча уступает своей жене, избегая публичной ссоры, и пропускает меня в дом. Выдыхаю. Я миновал охрану похлеще Зоны 5122. Боюсь представить, что меня ждет дальше. *** А дальше – долгий, затянувшийся на час ужин рядом с Веро́никой, которая: не замужем, без детей, в агрессивно-активном поиске и слишком подробно помнит меня и наши танцы на свадьбе Стенли и Юджина. Настолько подробно, что Кендалл вместо тушеной спаржи уже прокусила себе губу. И прожгла насквозь рыжую копну волос своей, получается, двоюродной сестры. – Бостон! – когда Веро́ника кладет руку на мое плечо, Кендалл неожиданно вскакивает из-за стола. – Отойдем на минуту. – Нет! – подрывается Юджин, который весь час мысленно разделывал мою тушу ножом для мяса. – Да! – шикает Стенли. – А ты лучше принеси десерт, – указывает мужу. Веро́ника огорченно вздыхает, когда я аккуратно отнимаю ее руку от своего тела. Выпрямляюсь, незаметно подмигиваю Стен и удаляюсь вслед за Кендалл. Один из ее братьев близнецов в шутку присвистывает нам вслед, и, кажется, я слышу скрежет зубов Юджина за своей спиной. Кендалл уволакивает меня на второй этаж, она почти бежит, и я едва не спотыкаюсь на ступеньках. Кажется, у моей девочки серьезный приступ ярости. Я и не знал, что она настолько ревнива. Хотя, думаю, если бы Веро́ника оставила мое тело в покое хотя бы на минуту и перестала упоминать, как классно мы ладили в детстве на свадьбе Стенли и Юджина, Кендалл держалась бы лучше. – Куда ты так спешишь? – усмехаюсь я, за что Кендалл впивается ногтями в мою ладонь и тащит меня дальше, мимо своей спальни к ванной комнате в торце коридора. – Конфетка, успокойся, – не могу стереть с лица идиотскую улыбку. Меня забавляет ее ревность. Моя кудрявая собственница. Кто бы мог подумать. Кендалл шикает и чертыхается, проталкивая меня в ванную, захлопывает за мной дверь, проворачивает замок и набрасывается на мои губы. Ее неожиданный рывок отшатывает меня назад, я врезаюсь спиной в шкаф и слышу, как сзади падают баночки с кремами, лосьонами и прочей фигней. – Я готова была прибить эту рыжую сучку, – Кендалл толкает меня к стене, хватается за мою рубашку и выдергивает ее из брюк. – Запах тебе ее нравился, да? – хмыкает она, судорожно расстегивая пуговицы. – Танцевал с ней весь праздник, значит? Кобель. – Нам было по десять, – смеюсь я. – Ты тогда еще даже не родилась. Кендалл злобно сдвигает брови и дергает за пряжку моего ремня. – Эй, тише, – перехватываю ее руки. – Или ты хочешь, чтобы твой отец распотрошил меня, как запеченную утку? Я видел, как он орудует ножом, Кендалл. Не хочу, чтобы он применил свои навыки на моем члене. – На мне те самые красные трусики с атласным бантом над задницей. – О Господи… – делаю глубокий вдох, втягивая воздух сквозь зубы. Она умеет бить прямо в цель. – Мы в доме твоих родителей… – почти стону, когда Кендалл расстегивает мне ширинку и царапает длинными ногтями оголенную область между напряженными косыми мышцами. – Можешь их порвать. – Твою ж мать! Это была последняя капля. Мои аргументы «против» закончились. Как и последние капли нравственности. Ее не осталось. Только похоть, страсть, дикое желание овладеть моей девочкой прямо над обеденным залом, где ужинает вся ее семья. Это отвратительно, жутко и неправильно. Но… Черт! Я возбужден так сильно, что едва не кончаю от мысли, как буду трахать Кендалл через пару секунд. Голова идет кругом. Член готов взорваться. Я хватаю Кендалл за бедра, резко притягиваю к себе, разворачиваюсь вместе с ней и придавливаю ее грудью к стене. Задираю ее платье до талии, обнажая те самые трусики, которые мечтал стянуть с нее со времен нашей онлайн «конференции». Этот гребаный атласный бант колышется, Кендалл специально выпячивает попку и трется о мой каменный член. Я глухо рычу и ударяю ладонью по ее упругой заднице. – Бостон! – всхлипывает она, и я зажимаю ей рот рукой. – Тс-с-с… Тише, Конфетка, – шепчу ей на ухо и толкаюсь пахом в ее зад. – Ты сама напросилась. Поэтому терпи молча. Еще раз звонко шлепаю по лощенной ягодице и слышу, как Кендалл выпускает слабый вопль в мою ладонь. Жадно наблюдаю, как подпрыгивает ее попка. Как краснеет отпечаток пальцев на смуглой коже. Я не рассчитал силу и ударил слишком больно. Но она сама виновата. Должна была давно понять, что меня нельзя провоцировать. Но, кажется, это ее хобби. Сжимаю обеими руками ее бедра и оттаскиваю от стены так, чтобы Кендалл прогнула спину. – Будь тихой девочкой, поняла? – облизываю языком ее ухо. – Поняла меня? – утыкаюсь мощным стояком ей в задницу. – Да, – шепчет Кендалл и упирается ладонями в стену. – Ни единого звука, Конфетка. Что бы я ни сделал. А я сделаю многое. Но это будет быстро – мы же хотим вернуться к ужину, верно? Я приседаю на корточки, кусаю ее сладкую попку и под сдержанные всхлипы Кендалл вонзаюсь зубами в манящий красный бант. Тяну его ниже, вдоль промежности. Стаскиваю кружевные тонкие лямки трусиков. Сжимаю зубы и скатываю ткань вниз по ее длинным, стройным ногам. Она позволила их порвать? О нет. Нет. Нельзя уничтожать сокровище, которое будит во мне зверя. Лучше я потом стащу их с нее еще раз. И еще. И снова. Пока этот клочок красной ткани сам не разойдется по швам от моих зубов. Роняю трусики Кендалл к ее ногам и только тогда возвращаюсь к аппетитной заднице. Развожу ягодицы шире и припадаю языком к промежности. Кендалл сдавленно стонет, а я ненасытно слизываю ее влагу. Она такая мокрая. Вкусная. Возбужденная. Я легко проникну в нее с первого рывка. – Бостон, пожалуйста… – рвано шепчет Кендалл, прикусывая свою ладонь, чтобы звучать тише. – У нас мало времени. И я уже не могу терпеть… – Не можешь терпеть? – подразниваю ее языком между ног. – Я смотрел на тебя и терпел гребаную вечность. – Боже… – Кендалл подается задницей назад и виляет ей в такт моему языку. – И ты будешь говорить, что не можешь терпеть? – Да… – сдавливает свой рот своей же ладонью, чтобы не застонать во все горло. – Хочешь мой член? – Да. – Хочешь, чтобы он заставил тебя кончить? – Иисусе, да… – Хочешь кончить в доме своих родителей, Кендалл? Ты ведь знаешь, что они догадываются, чем мы тут занимаемся. – Бостон, пожалуйста… – почти скулит она, когда я интенсивнее проталкиваюсь языком в мокрое лоно. – И ты все равно хочешь, чтобы я трахнул тебя? – Хочу… – Скажи это. – Бостон, умоляю, – она извивается надо мной и быстрее раскачивает бедрами. – Скажи, Кендалл. – Трахни меня. Пожалуйста. Хочу, чтобы ты кончил в меня. Я вскакиваю на ноги, срываю вниз боксеры и врезаюсь в нее мощным толчком. Едва успеваю заткнуть ей рот ладонь, прежде чем Кендалл глухо и протяжно стонет.