- Улики уже подтасованы? - Да. Всё готово. - А если я захочу, ты откатишь свой план назад? - Смотря чем аргументируешь, - отец вернулся к папке с делом и стал её изучать. - Не верится, что это просто твоя очередная провокация! А я повёлся. - Ты тоже подготовился ко встрече со мной я смотрю, - отец протягивает мне мой бланк на взятые препараты. – Не говори мне, что ты их пьешь. Вижу, что ты не под ними. - Ничто не мешает мне проглотить в любую минуту пару таблеточек. Тем более теперь они у меня всегда с собой, - ухмыляюсь я, глядя на бланк. - Мог бы просто поздороваться, сказать, что соскучился, - рассуждает отец пролистывая документы. - В династии Павловых, к сожалению, так не работает. Так делают только в нормальных семьях, - язвлю в ответ. - Мы тоже нормальная семья. Ничем не хуже, - не отвлекаясь от работы спокойно говорит отец. Заливаюсь смехом. - Хватит нести бред. Отец молча кивает, глядя на документы. - Отлично. Я смогу зарегистрировать дело. Ты блестяще поработал. Надеюсь также и продолжишь, - он закрывает папку и поднимает взгляд на меня. – С твоими талантами мы бы могли добиться многого. Ты лишаешь мир героя в виде себя. Как же ты не понимаешь. Ты способен на большее чем сидеть и клепать музыку. Вряд ли кто-то способен вообще побить твои рекорды. - Героя? Ты, кажется, оговорился. Может монстра? А? - Нет сын. Иногда нужно сделать всего одну плохую вещь, чтобы не допустить больших потерь. Ты как никто это знаешь. - А вдруг я опять перейду черту? Кто меня по кусочкам собирать будет? Ты? Вряд ли... Воспоминания проходятся по мне морозом по коже. Начала подступать тошнота и становилось жутко. У нормальных людей ностальгия, счастливое детство, а у меня кровь, боль и страдания взамен на мир и справедливость. - Ты не перейдешь черту, - с уверенностью заявляет мне отец. - С чего ты решил? - Ты знаешь, что за ней, - тяжело вздохнув он продолжает. – Ты просто не уверен в своих силах, а я да. - Да я изменился с тех пор, но… Вдруг дело примет такие обороты, что я не справлюсь с гневом. Мне страшно даже думать, что тогда произойдет, - искренне говорю. - Тот человек, который так сильно любит свою команду? Тот человек, который ради любимой женщины делает то, что ненавидит и при этом терпит боль от разрыва отношений и её амнезии? Ты? Вот твой храм света и спокойствия. Я не верю, что ты способен на что-то дурное. - Мне бы быть таким уверенным. Но ты не чувствовал того, что чувствовал я тогда, - стараюсь не поддаваться воспоминаниям, чтобы не было так тошно. – Я не хочу быть таким, но не отрицаю факт того, что могу заиграться. - Да. Делаешь ты всё максимально убедительно. Но может этот опыт и делает тебя особенным. Может это и есть секрет твоего успеха, - рассуждает отец. - Что-то этот успех уж больно дорого стоит. - Нет ничего бесплатного в нашей жизни. Просто больше веры и иди работать. Я пока займусь приёмом и внутренней частью конфликта, - отец достал другие документы и дал мне понять, что пора идти. В расстроенных, мерзких и тошнотворных чувствах решаю уйти домой. Лия Мы ехали с Мариной в полной тишине. Я пыталась проанализировать всё произошедшее и собрать картинку в целое. У меня пока не было каких-либо потрясающих меня эмоций так как мне до сих пор не верилось, что всё окружающее меня правда. Когда рядом Петя, то все принимает какие-то волшебные свойства и краски, что порой кажется это какой-то сон из прошлого. Но вот его снова нет рядом и, кажется, вернулась суровая реальность. В которой нет ничего кроме музыки и Стаса. Стас точно! Достаю телефон и вижу от него семь пропущенных. Ладно. Позвоню потом. Тем более в машине с Мариной наедине разговаривать бы было крайне неудобно. Думаю, в связи с перестрелкой они вряд ли провели фест. По крайней мере буду на это надеяться. Мне стёрли память с помощью сыворотки. Петя специальный агент. Я что-то украла и меня ищут. Когда я восстанавливалась в центре реабилитации, то ожидала чего угодно, но только не этого. Внутренне стало как-то проще, когда я узнала правду, но в то же время сложнее. Все мне казались родными и такими чужими одновременно, что порой я вообще не понимала, что чувствовала. Всё равно что помнить мир с закрытыми глазами, а открыв их понимаешь, что что-то не то. - Напомни, а зачем мы к нему едем? Если Петя хочет побыть один какой смысл навязываться? – наконец прерываю тишину. - У него был тяжелый разговор с отцом. Я думаю, ты определённо нужна ему сейчас, - отвечает Марина. – Тебе самой не хочет оказать ему поддержку? Что ты вообще чувствуешь к нему? - Сложно сказать. Когда вас всех нет рядом, кажется, что это был сон. Мир словно призрачный и вот-вот развеется по ветру. Всё как интересная сказка, в которую периодически приходится окунаться. Когда Петя далеко мне проще, но я по нему скучаю. А когда он рядом меня словно затягивает в какой-то капкан. И я не знаю как из него выбраться. Ощущение будто я себе не принадлежу. Не понимаю плохо это или хорошо. Мой это выбор или нет. Мне хочется быть рядом, ощущая то, что я чувствую, но я так плохо знаю Петю, что вообще понятия не имею что от него ожидать. Если бы со мной не осталась тактильно-чувственная память мне было бы намного легче. Сейчас такое ощущение будто во мне бьются прошлое и настоящее. И не знаешь кого пустить за руль, - сама от себя не ожидала, что выскажусь так искренне и развернуто. - Ого, - удивляется Марина. – А в твоей голове всё намного сложнее чем кажется. Сочувствую. - Возможно мои мозги криво из-за сыворотки работают. С этим определённо надо разобраться и поскорее. Надеюсь, Женя мне поможет, - задумчиво утыкаюсь в окно пытаясь навести порядок в голове, но по итогу, как только хватаюсь за какую-нибудь мысль оставляю ещё больший беспорядок. – Очень надеюсь. На глаза наворачиваются слёзы, а я даже не знаю, стоит ли мне плакать при Марине или нет. Потом стараюсь их сдержать из-за всех сил. Машина останавливается у знакомого дома. Я тут уже была. И прошлый наш разговор закончился не лучшим образом. Интересно чем закончится этот. - Знаешь какая квартира? – спрашивает Марина. – Сама поднимаешься? - Да, - отвечаю и выхожу из машины. Пока еду в лифте пытаюсь освежиться подбадривающими мыслями глядя в зеркало. Кто знает, может я так делала перед выступлениями? Петя. Он точно всё знает. Сложно находится с человеком, который читает тебя как открытую книгу, а ты совершенно понятия не имеешь чего от него ожидать. Может я слишком мудрю? Стас прав. Надо просто жить здесь и сейчас и радоваться тому, что имею на данный момент, а не забивать голову ерундой. Эти мысли подбадривают и мне немного становится легче. Останавливаясь у входной двери в Петину квартиру, дергая за ручку удивляюсь что дверь приветственно открыта. Возможно, он меня ждал. Знал, что приду. Прохожу внутрь. Повсюду раздаются звуки музыки. Вижу, как Петя сидит за своим белоснежным роялем и из-под его пальцев рождается стремительно-лиричная импровизация. Мало того, что музыка чертовски красива, что можно было попасть в транс, так ещё и сам Петя так магически смотрелся за роялем. Сосредоточенный взгляд в никуда. Пальцы не задумываясь бегают по черно-белым клавишам. В моей памяти начали шевелится некоторые образы, что я и не заметила, что присела рядом с Петей. Он мимолетно обернулся на меня и кратко улыбнулся, но играть не переставал. Музыка стала спокойнее и веселее. Играя на рояле тише, он превратил эту чарующую мелодию в аккомпанемент к нашей беседе. - Что ты тут забыла? – спрашивает. - Хотела узнать как-ты, - начинаю мяться я, но быстро нахожусь. – Вкратце я знаю, о чём вы говорили. - И кто тебе рассказал? – всё ещё погруженный в музыку спрашивает Петя. - Марина. А с ней поговорил твой отец. Чего ты боишься? Почему не можешь просто работать. Тем более как вижу у тебя это неплохо получается. Разговаривать под музыкальный фон мне ещё не приходилось, необычные ощущения. И как ему удавалось так быстро и в тоже время плавно менять мелодию под настроение? - Неплохо? – переспрашивает Петя и смеется. – Эх. Отец. Вроде играет в безразличие, а всё равно лезет. - Мне показалось, что он не безразличный, а просто занятой, - пожимаю плечами. – Так чего ты боишься? - Помнила бы не спрашивала, - грустно ухмыляется Петя, глядя в никуда. - Так расскажи. Может мне поможет, что-то вспомнить, а тебе ещё раз разложить по местам. Сложно помогать кому-то навести порядок в голове, когда бардак у самой. Хотя я определённо точно видела по нему и чувствовала, что нужна здесь. Рядом с ним. Было видно, что ему всё-таки немного легче от моего присутствия. - Понимаешь. Детства у меня не было. Всю жизнь я прожил на учениях. Школу закончил экстерном. Единственная моя отдушина это, - Петя заиграл на минутку громче, а затем снова вернулся на громкость, аля аккомпанемент к диалогу. – Мой рояль. Музыка. То, чем я жил, когда не приходилось учится не очень приятным вещам. Так вот если первое задание у меня было в шестнадцать лет… Убивать я начал лет с семнадцати. По коже пробегают мурашки, глядя на Петю и чувствуя рядом с ним, то, что я чувствую очень сложно поверить, что он действительно может кого-то убить. - Так вот первое мое убийство вышло совершенно случайным. Можно было легко обойтись без этого, да и в силу ещё малого опыта не умел всё держать под контролем тогда ещё. Этот человек мне до сих пор снится. Только сейчас я понимаю, где я лопухнулся и каким образом можно было обойтись без жертв. Напрямую я его не убил конечно, но считаю это смерть была по моей вине. Можно пока без подробностей. Если захочешь потом расскажу, - помялся Петя, но зачем продолжил свой рассказ под свой аккомпанемент, и я окунулась в историю его прошлого. - Затем через пару заданий смерть пришла уже напрямую из моих рук. Мне стало ещё хуже. Было тошно и противно от своих же действий. Я думал, что не справлюсь с такой работой, а выбора у меня не было. Я же Павлов, а значит обязан. Меня растили для этого дела. В тот момент мне казалось, что я главный позор своего отца. Тогда произошел переломный момент, и я подсел на препараты. Наши изобрели одну прикольную штуку. Подавляет любые эмоции. Становишься бесчувственной хладнокровной машиной. Доля здравого смысла, конечно, оставалась на пару с совестью, они всё и контролировали. Плюс моральные ценности мои никуда не делись, даже под хладнокровием. Тогда я тренировался постоянно, безотрывно, если не было никаких заданий. Превышал месячную квоту на триста процентов, а то и больше. Создал себе репутацию, авторитет. Заработал восхищение отца. Превзошел брата по его достижениям. Мои рекорды всем только во снах снились. То, что ты видела тогда мой образ. Рабочий костюм, который я одеваю, когда иду на дело с плохими парнями. Когда живешь в ритме, где тебя постоянно кто-то может убить приходится обрастать броней. Так вот это моя броня хищника, на пару с мастерством по причинению боли вместе составляют адский коктейль. В таком ритме я прожил года три. И в один из дней заигрался. Очень сильно заигрался. Никогда себе этого не прощу. И меня не пугает тот факт, что я сделал с теми людьми. Меня страшит другое. Я получил от этого самое настоящее, больное и дикое удовольствие. Только вспомню оттенки тех ощущений так сразу от самого себя тошнить начинает. Когда я осознал, что произошло. Не с ними, а со мной. В голове. Тогда и бросил пить таблетки. Отходняк был жесткий почти как от наркоты. Я тогда понял, что все те чувства и эмоции, которых я не ощущал никуда не ушли, а просто откладывались. Представь, сколько там всего за три года накопилось. Тогда я действительно думал, что закончу в дурке. Сойду с ума. Много пил, ревел как последняя сучка, разносил всё что видел. В один из дней я понял. Нет. Это не конец. Я чёрт возьми Павлов и меня всю жизнь учили сражаться. Сражаться за добро. И я буду сражаться за то добро и образ человечности, которые во мне после всего этого остались. Я начал изучать психологию, медитации. Дисциплинировал себя. Жестко, ежедневно работал над собой. Словно тренировки, но другого характера. Изучал психологию людей, манипуляции, чувства. То, какой я есть сейчас это опыт жуткой жизни и адский труд. Я собирал себя по кирпичикам с нуля. Год не работал тогда вообще. Три месяца не брал в руки оружие. Для меня это очень много. И тогда я сменил хладнокровие на умиротворение. Совместив опыт прошлого себя и настоящего, наконец смог получить профессионала ещё более идеального качества. Сейчас на меня очередь. Даже папины партнеры хотят, чтобы я решал их дела, но меня тошнит от этой работы. Я делал месячную квоту и забывал о том, что мне вообще на работу надо. Плотно занимался музыкой. Правда бонусом всё равно остались проблемы с гневом. Периодически всплывают остатки того, что накопилось поэтому бывает легко завожусь, но я их сдерживаю. Марина всё ещё ждет того Мистера хладнокровие, но правда в том, что я давно его в себе похоронил. Собственно, потом встретил тебя. Видимо мне нужно было пройти свой ад, чтобы до тебя добраться. И ты потом меня отшлифовала окончательно. Научила меня благодарить свое прошлое, за то какой я есть сейчас. Теперь ты ушла и мне снова не хочется его благодарить. Так как из-за него в моей будущем тебя нет. Петя перестал играть и повисла гробовая тишина. Он пересел спиной к роялю и молча чего-то ждал. Наверное, пока я переварю эту информацию. Это было сложно воспринять. Мне не хотелось верить, что ему пришлось пройти столько испытаний. Теперь, когда задумываюсь о его статусе, о том, что многие зовут его «Пётр Александрович», хотя эти люди куда старше, начинаю понимать. Петя заслужил своё звание. Он выковал свой авторитет сам. А это вызывало безусловное уважение и восхищение. - Прости у меня просто нет слов, - пытаюсь чем-то заполнить тишину я. - Не извиняйся, всё нормально, - шепчет он. - А как твоя команда относилась к твоим переменам? – приходит мне на ум. Петька слегка душевно смеется и говорит. - Этим ребятам памятник поставить нужно. Они прошли со мной всё и никогда во мне не сомневались. Поэтому я их люблю всем своим сердцем. Они доказали мне свою преданность, а я взамен отдал им свою. Скромно улыбнувшись ему в ответ, я посмотрела на него, и мы зацепились друг за друга взглядом.