– Бежим! – откликнулась на это Бригида, крепко сжав ладонь Альеноры. Девушки пустились стремглав, словно были не молодыми мисс, а парой косуль. Они ловко перепрыгнули лужу, добрались до небольшого леса, окружающего замок семейства Нортон, владельцем которого являлся отец Альеноры, советник короля Джейкоб Нортон, и со смехом бросились к черному выходу, ведущему на большую кухню. – Матерь Божья! Мисс Бригида, это вы? – ахнула одна из служанок, нарезающая на тонкие куски мясо жареного нежного поросенка. – Я упала на землю! – весело крикнула ей девушка. – Только не говори матушке! – Ваша матушка повсюду вас ищет! – недовольно отозвалась служанка. Как и вся прислуга замка, она относилась к подруге дочери своих хозяев, как к собственной сестре, конечно, помня о том, что та была намного выше их по положению. – А вас, мисс Альенора, ищет ваш отец! – добавила она и направила кончик своего длинного широкого ножа на дверь, ведущую вон из кухни. – Идите-ка отсюда, пока они не заметили вас здесь! Да еще и в таком виде! – Уже уходим! Не сердись ты так! – рассмеялась Альенора и, потянув за собой Бригиду, направилась к низкой деревянной двери, ведущей на лестницу для прислуги, скрытую от глаз хозяев и гостей. – Нам нужно быть тихими, как мышки! – шепнула Альенора подруге, когда те быстрым шагом поднимались по каменной лестнице, которая пахла сыростью, а кое-где была покрыта мхом. – Тебя нужно выкупать в теплой воде с травами… А платье, увы, придется выкинуть! Но не печалься: если Вильям Тьюри, этот красавец, попросит твоей руки, тебе сошьют дюжину… Нет, две дюжины новых платьев! И украшения! Их купят для тебя, самые красивые, самые… – Альенора! – вдруг раздался женский голос откуда-то сверху. Этот голос, эхом отдающийся от крепких каменных стен довольно узкой лестницы, принадлежал матери девушки, леди Франческе Нортон. – Матушка! – ахнула Альенора и, прижав Бригиду к стене, прошептала ей на ухо: – Я пойду первой! Нельзя, чтобы моя мать увидела тебя! Она так ценит чистоту, что упадет в обморок при виде такой красавицы, как ты! – Хорошо, я подожду здесь! Только прошу, найди мою мать и попроси ее подготовить для меня лохань с теплой водой! Отец не должен узнать о том, что я появилась в замке черная, как старая бездомная бродяжка! – едва слышно ответила Бригида. – Я так и сделаю! Постой пока здесь! – Альенора отпустила ладонь подруги, приподняла мокрый подол своего платья и торопливо поднялась к ожидающей ее матери. – Матушка, не гневайтесь! Не моя вина в том, что пошел дождь! – Дитя мое, тебе нужно переодеться… Нас посетили титулованные гости! Такое случается лишь раз в жизни, и я не позволю тебе испортить этот момент… – говорила возмущенная леди Нортон, но вскоре ее голос исчез за дверью, и последние слова Бригиде разобрать не удалось. «Гости! А мне так посчастливилось упасть в грязь!» – с насмешкой над собой улыбнулась девушка. Она вновь окинула взглядом свои платье и руки, глубоко вздохнула, смиренно приняв свое неловкое положение, и, немного подождав, медленно направилась вверх. Однако, не преодолев и трех ступенек, Бригида услышала, как наверху открылась и громко ударилась о стену та самая дверь, за которой еще недавно скрылись Альенора и ее мать, и лестницу вдруг наполнил громкий, наполненный недовольством мужской голос. – А теперь послушай, Екатерина: мы останемся здесь так долго, как мне того захочется! Я не желаю ехать верхом под проливным дождем! Но ты, если так торопишься в Лондон, можешь ехать без меня! – Этот голос был похож на раскат грома, и Бригида невольно прижалась к влажной холодной стене. По спине девушки пробежали мурашки страха: так напугал ее этот сильный властный голос. – Вы правы, мой дорогой супруг. Прогулки под дождем – не лучшее из удовольствий. – Послышался мягкий женский голос. – Я буду рада составить вам компанию в этом уютном и таком живописном краю. Наша дочь поймет наше опоздание и, конечно, не будет держать на нас обиду. – Я рад, что ты находишь это место живописным, – парировал мужской голос, и в этот раз в нем чувствовался холод. – Когда вновь выйдет солнце, мой дорогой супруг, мы сможем совершить прогулку по окрестностям. Если вы того пожелаете, мы возьмем с собой мисс Анну Болейн и мисс Мэри Кэрри. – Женский голос оставался все таким же мягким и теплым, и этот контраст настолько удивил Бригиду, что она невольно приложила ладонь к груди и ахнула от боли за незнакомку. Девушке показалось, что ее вздох не был замечен, но стены, повторившие его тихим эхом, предали ее. – Эй, ты там! Сюда! Живо! Это еще что? Шпионы в замке Нортонов? – вдруг услышала девушка полный гнева мужской голос, и, побледнев, ни жива, ни мертва, она поспешила ответить. – Я не шпионю, сэр! Я просто поднималась по лестнице! – пискнула Бригида, молясь в душе, чтобы ей разрешили остаться на месте, ведь она боялась встретить обладателя этого страшного голоса и того, что он скажет ей. – Я сказал, сюда! – Иду, сэр! На глаза Бригиды навернулись слезы. Она поднималась по лестнице, почти не дыша, и смахивала со своих щек эту соленую влагу, которая не только не смывала с них грязь, но размазывала ее еще больше. Вскоре, дрожа от страха и не смея взглянуть на стоящих перед ней леди и ее супруга, Бригида остановилась перед неизвестными ей гостями и опустилась перед ними в глубоком реверансе. Лестницу тотчас заполнил громкий глубокий мужской смех. – Так вот эта птичка, которая шпионила за нами! – обратился мужчина к своей супруге, а затем бросил Бригиде: – Вы неважно выглядите, молодая мисс. – Благодарю вас, сэр, – поспешно сказала девушка, и лишь потом поняла, что сделала ошибку: мужчина рассмеялся еще громче. – Ну что вы, мисс, это явно не моя заслуга! – сквозь смех, сказал он. – Простите мне мою глупость, сэр! – желая исчезнуть, раствориться в воздухе, воскликнула девушка. Ей стало так стыдно за свое глупое поведение и бестактные слова, что, не будь ее лицо покрыто грязью, гости замка увидели бы его таким красным, каким можно увидеть спелое яблоко, вобравшее в себя теплые солнечные лучи. – Дорогая мисс, что же с вами приключилось? – спросила женщина. Ее голос прозвучал ласково, словно ей было жаль эту бедную замарашку, стоящую перед ней. – Я была в цветочном поле, моя леди… Пошел сильный дождь, и я побежала в замок, но по дороге поскользнулась и упала лицом в грязь, – тихо промолвила Бригида. Она не смела поднимать на лица незнакомцев взгляд и смотрела лишь на длинный подол расшитого золотыми нитями синего платья женщины и высокие охотничьи сапоги мужчины. – Вот оно что! Значит, вы не прислуга? – уже более спокойным тоном спросил мужчина. – Нет, сэр. Я дочь… – Не важно. Идите в свою комнату и приведите себя в порядок! – властно приказал незнакомец. – Идите же! – Сию же минуту, сэр! – Бригида выпрямила ноги и, низко опустив голову, быстро обошла незнакомцев, открыла тяжелую деревянную дверь и вышла в широкий коридор. Ее щеки горели от стыда, и она корила себя за то, что не смогла промолчать и выдала свое присутствие. Что они подумали о ней? Что она шпионка? Что она нарочно спряталась на лестнице, чтобы подслушать их? А что, если об этом услышит ее строгий отец? Или, что еще хуже, молодой красавец Вильям Тьюри? Она будет молчать и надеяться на то, что леди и ее супруг никогда не узнают в этой грязной неуклюжей девчонке дочь опального Ричарда Гиза, который и без того находится в немилости у короля. Когда Бригида наконец-то зашла в свои покои, где, как оказалось, ждала ее мать, первым, что она услышала, было слова о том, что она плохая дочь, что своим видом она позорит имя своей семьи и, если появится перед матерью в таком виде еще раз, пусть пеняет на себя! Монастырь сможет перевоспитать эту негодницу! Мягкосердечная девушка слушала упреки и обидные слова матери молча, склонив перед ней голову. Она не сказала ни слова в свою защиту: разве это хоть когда-то помогало? Сколько раз она уже слышала эти слова? Ее мать, вспыльчивая и гордая дальняя родственница ныне усопшей английской королевы Елизаветы Вудвилл, ждала от единственной дочери, что та возвысит имя их семьи и вернет им королевскую милость, которой лишил их король из-за неловкой шутки отца семейства о цепкой королевской фаворитке Анне Болейн. Злопамятной мисс Болейн стоило лишь с печальным видом обронить королю пару слов о том, что Ричард Гиз посмеялся над ней, и тот без объяснений отослал верного слугу со двора и лишил его всех званий и титула баронета. И уже два года как семейство Гиз находилось в опале, без имени, без особых средств к существованию и с огромной обидой на Анну Болейн. Однако Бригида не считала Анну виновной в падении их семьи: отцу следовало быть скромным и держать язык за зубами… Это из-за его неуместной остроты путь в королевский дворец был для нее закрыт, чему, на удивление, девушка была рада, ведь она так любила свою милую чудную глушь, отцовский замок и запах цветочных полей, окружающий его. Нет, Бригида никогда не желала стать фрейлиной Ее Величества королевы Екатерины, никогда не стремилась обратить на себя внимание короля и надеялась, что вскоре станет супругой молодого темноволосого красавца Вильяма, в которого она была влюблена с тех самых пор, как увидела его на одном из празднеств, устраиваемых отцом Альеноры, лордом Нортоном. К счастью, несмотря на то что имя Гизов было втоптано в грязь, лорд Нортон не отвернулся от старого друга Ричарда, поэтому Бригида проводила недели и даже месяцы вместе со своей подругой Альенорой в большом старинном замке Нортонов, известном своей роскошью. Пока леди Гиз отчитывала дочь, в покои неслышно зашел Ричард Гиз. Увидев Бригиду, похожую на свинопаску, он ничего не сказал, но окинул ее презрительным холодным взглядом и обратился к своей супруге: – Кто видел ее такой уродиной? – Не знаю, мой дорогой супруг… Я еще не успела спросить ее об этом, – извиняющимся тоном ответила ему та и, вновь взглянув на провинившуюся дочь, строгим голосом спросила: – Кто видел тебя? Признавайся! Слуги? – Да, матушка. Слуги на кухне, – едва слышно ответила Бригида. Приход отца напугал ее: он никогда не был так многословен, как матушка, но именно он ввергал ее в ужас своим ледяным взглядом и редкими, но такими обидными колкостями. Сэр Ричард умело держал своих домочадцев в страхе, и даже его супруга, эта знающая себе цену женщина, побаивалась его гнева. – Кто еще? – допытывалась мать. Ее голос ни на миг не терял своей строгости. – Альенора… Она была со мной на поле, когда начался ливень. – Девушка сглотнула и, не смея взглянуть на отца и мать, робко спросила: – Могу ли я попросить вас, матушка, приказать принести теплой воды? – Теплой воды? И в холодной искупаешься! – насмешливо усмехнулся сэр Ричард. – И где ты так измазалась, маленькая замарашка? – Я упала в грязь, отец… Было очень скользко… – начала было Бригида. – Упала. В следующий раз, когда будешь падать, не забудь разбить свою глупую пустую голову, – спокойным тоном перебил дочь сэр Ричард. – Это платье обошлось мне в целое состояние, а ты испортила его. Даже не мечтай получить новое! В замке такие гости, а она шляется по полям, как какая-то крестьянка! – Со мной была Альенора, сэр… И о том, что прибудут гости, мы не слыхали. – Девушка прикусила губу: она всегда делала так, когда изо всех сил сдерживала слезы. Плакать при родителях ей было запрещено: она не раз слышала от них, что ее слезы никому не нужны, и что они лишь вызывают в их сердцах отвращение к ней. Бригида была послушной и прилежной дочерью, но сэр Ричард и его супруга Джейн всегда находили в ней что-то неказистое, всегда обнаруживали в ней изъяны. Слава Богу, она была красива, так красива, что в этом краю ее прозвали «Пламенной Розой», казалось, она унаследовала легендарную красоту Елизаветы Вудвилл, но и это не спасало ее от насмешек и грубых замечаний родителей: к чему им такая красивая дочь, если они не могут уложить ее в постель короля и через нее добиться былого богатства и вернуть то, что он у них отобрал? – Приведи ее в порядок, и пусть наденет лучшее свое платье, – сказал сэр Ричард своей супруге, даже не удостоив дочь взглядом. – И пошевеливайтесь: король должен увидеть ее во всей красе! Ведь кто знает, возможно, он вдруг решит поехать дальше? Этот Генрих такой непредсказуемый! – Он торопливо покинул покои дочери, не забыв громко хлопнуть дверью. – Король? – непонимающе спросила Бригида, все же подняв на мать взгляд. – Дождь залил тебе уши? – скривила лицо леди Джейн. – Да, король здесь! Со всей своей свитой! Он здесь, а ты посмела явиться, покрытая грязью! Или это коровий навоз? – Всего лишь грязь, матушка… – Мэри! – не дослушав слова дочери, громко крикнула леди Джейн. – Мэри! Да где ходит эта лентяйка?! – Я здесь, моя леди! – В покои тихо, как мышь, юркнула пожилая служанка, с сильными грубыми, как у мужчины руками, и покрытым глубокими морщинами лицом. – Принеси воды и отмой эту свинью. Да поживее! – сдвинув брови у переносицы, приказала леди Джейн и через миг исчезла за дверью. Глава 2 – Ты должна поприветствовать их так, чтобы потом они разглядели твое лицо в тысячах других. Говорят, с тех пор, как король увлекся Анной Болейн, он и его супруга… Как бы сказать помягче… Он не приходит в ее спальню уже два года и все свое время проводит со своей фавориткой… – громким шепотом говорила леди Гильда Нортон, помогая своей белокурой дочери сменить мокрое насквозь платье на великолепное, совсем недавно сшитое, украшенное белыми жемчужинами голубое шелковое платье. – Затяните киртл (подобие корсета того времени. Прим. Автора) потуже, матушка… Да, вот так, моя талия должна быть тонкой, как талия бабочки, а грудь высокой и налитой нектаром, – перебила Альенора мать: в то время, как леди Гильда наряжала ее для того, чтобы она смогла привлечь к себе внимание королевских особ, девушка тщательно расчесывала широким деревянным гребнем свои влажные волосы. К счастью, жаркий огонь камина, у которого стояли дамы, смог иссушить белые кудри Альеноры почти полностью. – Но вы правы, матушка: о том, что Его Величество увлечен леди Анной Болейн, знает вся Англия… Да что там! Вся Европа! Должно быть, племянник королевы рвет и мечет, зная, с каким пренебрежением относится к ней ее супруг и половина королевского двора! – Не только он, но и вся Испания гудит, как пчелиный улей! Генрих и раньше не упускал возможности уложить в свою постель юных красавиц, но всегда возвращался к Екатерине. Но с Анной Болейн все по-другому. Она отравляет его разум уже несколько лет, и это неслыханно! Он никогда не держался за подол платья одной и той же дамы так долго. – Значит, в этой женщине есть что-то особенное, – глубокомысленно заключила Альенора. – Мне ни капли не жаль королеву: она старше Генриха, к тому же так и не принесла ему наследника, а ведь он так нужен. Нужен не только королю, но и всей Англии! – Тише, любовь моя, попридержи язычок! – шикнула на дочь леди Нортон и так сильно потянула за шнуровку киртла, что та даже выдохнула – так туго он был затянут. – Екатерина – великая женщина! Ее родители – Изабелла и Фердинанд! Когда она была молодой, Генрих был без ума от ее красоты и женился на ней, несмотря ни на предостережение своей строгой бабушки, ни на недовольство двора… – Вы сами сказали это, матушка: «Когда она была молодой»! – хихикнула девушка, откладывая от себя гребень и расправляя складки на подоле своего богатого платья.