В случае Натальи и Марии опекун был формальным, он просто назначил управляющего имением, а фактически воспитанием и опекой Машеньки после смерти матери занималась она и поэтому любила девочку, как свою родную дочь. Маша ехала от кого-то из подруг, а барыня ее встречала. Была девушка в веселом настроении, довольная, все порывалась о чем-то рассказать, но не смогла, заболев горячкой. У Маши после смерти матери во владении было всего две деревни – собственно Васино, рядом с которой и была усадьба, и Отрада, а по-деревенски – Позорешня – не подумайте чего плохого, просто рядом была речка Позорешня. Почему она имела такое название, уже никто и не помнил, но как говорится, из песни слов не выкинешь. Скорее всего, имело название общий корень со словом «дозор», и являлась она какой-то границей владений. А может, это было связано со старинным значением слова «позор» – «внимание, наблюдение», и тоже указывает, что река была границей, по которой за чем-то наблюдали. Васино имело выгодное положение, так как стояло на бойком месте – старой Смоленской дороге в двадцати трех верстах по дороге из Дорогобужа в Вязьму. Было в ней всего семь дворов, в которых жили двадцать девять мужчин и тридцать шесть женщин, не считая детей до восемнадцати лет и стариков старше шестидесяти одного года. Было оно старым поселением, его история восходила к семнадцатому веку, когда оно сначала было пустошью во владении грунтовых казаков, которые чуть позже, уже в конце этого же века, осели в этих местах и основали деревню, названную в честь одного из владельцев деревни – помещика Василия Иванова, прадедушки Машеньки. Фамилию Ивановы носили почти все помещики, которые наследовали эту деревню, да и большая часть мужчин записывались в «Ревизских сказках» как Иван сын Ивана. Девушка тоже была Марией Ивановной Ивановой – прямо классика жанра! Была при деревне и почтовая станция со своим «почтальоном Печкиным», жил там и кузнец с семьей, который мог подковать при необходимости лошадей проезжающих. Рядом протекала речка с красивым названием Ордыонинка, откуда крестьяне брали воду. Летом в ней с удовольствием купались дети, а нередко и взрослые, водилась в ней и рыба, была и небольшая запруда – озерцо, в которой ловили рыбу даже зимой. А вот Отрада состояла всего из одного двора, в котором проживала дружная большая семья из четырех мужчин и пяти женщин – старика со старухой, двух женатых сыновей с невестками, еще одного неженатого сына четырнадцати лет и трех сестер на выданье. Двор был хоть и большой, но народу было много. Были они пчеловодами, точнее, занимались бортничеством – собиранием меда диких пчел, поскольку знакомые нам с детства улья с рамками для пчел и прочими хитростями еще не существовали. Хотя в каждой деревне должен быть свой староста, как-то изначально сложилось, что староста был один на обе деревни, так как располагались они почти рядом – в трех верстах друг от друга. Все эти воспоминания всплывали у барыни отдельными картинками, перемешанными и не всегда четкими, как это и бывает во сне. И она не заметила, как вновь оказалась сидящей в родном старом кресле в доме у Маши. И хотя странный морок, перенесший ее в другую обстановку, продолжался совсем немного, она чувствовала, как кружится и болит ее голова от пережитых впечатлений. Глава 5 Возвращение домой Итак, Натали очнулась от того, что почувствовала, что кто-то трогает ее за плечо и шепчет: «Барыня, проснитесь, вроде барышня в себя пришла». Она встрепенулась с облегчением и перекрестилась – значит, все в порядке, она на месте. Странная кибитка, в которой она сидела, необычная одежда – все это ей приснилось, привиделось! Слезы радости снова показались у нее на лице, она облегченно вздохнула – это был только сон, страшный морок, который исчез благополучно. Ее дворня, отец Павел, родная обстановка спальни – все вновь окружало ее, как и прежде, и она была этому безумно рада! Но что же с Машенькой, какова она? Когда Натали подошла к девушке, та действительно смотрела на нее еще несколько мутными глазами, но уже в сознании, только была очень потной и облизывала сухие губы. Первыми ее словами были: «Крестная! Что со мной? Как болит голова! Я хочу пить!» Натали только вновь искренне перекрестилась и вздохнула с облегчением – кризис прошел, девушка идет на поправку. Пришлось объяснять Маше, что в дороге она прихворнула, что они в своем имении, переодевать, поить ее, менять постель, короче, хлопотать. Тут и отец Павел ожил, подошел, перекрестил, забормотал какие-то молитвы и сказал, что надо отслужить благодарственный молебен о здравии болящей рабы Божьей Марии. На это они согласились с чистой душой и охотой, так как чувствовали необходимость поблагодарить то ли Бога, то ли еще какого неведомого распорядителя за Машино выздоровление. Но попросили сделать это чуть позже и выпроводили старичка в другую комнату отдыхать к общему облегчению. Барыня по привычке начала хлопотать по хозяйству, раздавая распоряжения многочисленной дворне. Надо было распорядиться о приготовлении еды для себя и Маши, да и отца Павла следовало пригласить на обед. Натали пошла в столовую, где главным по «тарелочкам» был лакей и он же дворецкий Николай, важный, как английский лорд. Его особо не любили, так как он любил «стучать» на остальных, жалуясь на малейшие проступки людей. Был также его вдовый взрослый сын, тоже Николай, или как все его звали, Коля-младший, который исполнял обязанности истопника и следил за всеми печами и каминами дома. Сама же кухня размещалась в самом конце дома, подальше от главных комнат, чтобы не раздражать хозяйку и его гостей неприятными запахами. На кухне главой и распорядительницей была Степанида, сестра Степана, который привез их домой – видно, их родители, в отличие от современных, сильно не заморачивались с именами. Ей помогала мыть посуду и убираться после готовки дочка Варвара. Прибирали в комнатах и ухаживали за барыней и барышней уже знакомые нам горничные – у Маши Катюшка, и ее сестренка-погодок Даша была горничной барыни. Была и Глаша, прачка и смотритель всей одежды и белья. За домом были надворные постройки с коровником, в котором хозяйничала Клава или Клавдеюшка, как ее чаще звали, коровница, следящая также и за всеми животными и птицами усадьбы. Была и конюшня с лошадьми и их хозяин – Степан, местный кучер, а Антип служил сторожем. Иван был сыном Антипа и Лукерьи и работал дворником, а Прохор – сын Степана и Клавдии, помогал своему отцу ухаживать за лошадьми и другими животными. В доме шныряли еще два мальчишки-казачка Вася и Егорка, они докладывали о приезде гостей, бегали с различными поручениями, разносили угощения во время званых обедов, короче, были мальчиками на побегушках. Самым незаметным, но очень нужным человеком был работник по дому Архип, готовый и дрова наколоть, и воды принести, и туалет вычистить, и определенный на столь непрестижные работы за свое увлечение горячительными напитками. Степанида и Глафира были вдовами, все их дети, кроме Варвары, уже жили отдельными семьями. Вот такая дружная патриархальная семья дворовых людей, которые всю жизнь преданно и верно служили своим хозяевам, были рядом с барыней. Жили они здесь же, в небольшой пристройке-людской, но часто ночевали и прямо в доме, при необходимости застилая своими тюфячками какие-то сундучки или лавочки. Там же в людской им готовила «черная кухарка» Анфиса, а Настасья, бывшая когда-то нянюшкой, но по старости лет перешедшая на покой, помогала всем по мере своих сил. Людей было много, даже избыточно на современный взгляд, но так было почти во всех дворянских усадьбах, иначе ни те, ни другие просто бы не выжили друг без друга. Иногда в крупных дворянских поместьях число дворовых людей превышало сотни, их и считали отдельно, и в списках указывали особым образом. Положение их в чем-то было и легче простых крестьян – все-таки работа проще, чем в поле, но и труднее – они в большей степени зависели от своих хозяев. Это ладно, если барин с барыней добрые, а если, не дай бог, Салтычиха – изуверша какая-нибудь попадется! Тут уж даже тяжелой доле крестьян позавидуешь! Все было знакомым и близким, никто не заметил никаких изменений в поведении барыни, и Натали решила никому и никогда не говорить о том странном сне, который ей привиделся под завывание метели. Глава 6 Наталья и Натали И если для барыни перенос был страшным мороком, сном, который она стремилась забыть как можно быстрее, то для Натальи это было интересным приключением, хоть и коротким, но погружением в быт и жизнь дворян начала девятнадцатого века, в эпоху, которая была ей всегда интересна. Она уже поняла, что меняется сознанием, душами, с какой-то неведомой барыней, которую и зовут так же, как и ее, да и телом, в которое она попадает, она наверняка похожа на нее. И хотя Наталья догадывалась, что переносы являются стрессом для барыни, в чье тело она попадает, ей очень хотелось повторить этот опыт. Но она решила сделать эти переносы практичными и краткими, чтобы не пугать человека. Самым главным сейчас она сочла перенос лекарств, на который она надеялась, потому что лечение Машеньки надо было продолжать. Хоть и кризис миновал, температура спала, все-таки современные антибиотики творят чудеса с людьми в данную эпоху, важно было теперь выходить девушку, которую она уже воспринимала как своего ребенка, искренне любила и жалела. Следующие несколько часов Наталья так и сделала, не столько раздумывая о своих приключениях, их причинах и принципе перемещения из будущего в прошлое и назад, сколько собираясь и действуя. Выпотрошила свою аптечку, решив по пословице: «на Бога надейся, а сам не плошай, нечего лишний раз беспокоить просьбами», выбрала основные жаропонижающие и отхаркивающие лекарства, таблетки от давления, желудка, сердца. Сбегала и быстро купила в ближайшей аптеке еще кое-что дополнительное по совету аптекаря, дамы в возрасте, которой она сказала, что едет к знакомым в деревню, а там живут одни старички, у которых и пенсия маленькая, да и возможностей купить лекарства особых нет. На это ей выложили целую кучу таблеток, мазей, бутылочек с настойками, причем все лекарства были не из модных да дорогих, а простые, но действенные. Каждое лекарство она уже дома избавила от упаковок, надписи на бутылочках стерла, заменив краткими подписями с соблюдением старой орфографии, сложила таблетки в платочки, вложила в них маленькие бумажки, где все подписала, как и сколько принимать таблеток и микстур, да от чего каждое средство. Нашла сумочку, которую ей сделала и вышила в подарок мама одной ее ученицы, и которая напоминала «ридикюльчик» из прошлого, и сложила туда все запасы. Теперь надо было объяснить барыне, откуда взялись эти необычные припасы. Долго думала Наталья, как это сделать, но так и не придумала, положилась на фантазию своего двойника. Еще одной проблемой, в которой Наталья никак не могла разобраться, это было соотношение времени в прошлом и будущем. В первый раз в прошлом прошло гораздо больше времени, чем в настоящем, но будет ли так и далее, она не знала. Но на всякий случай решила подстраховаться, чтобы ее не потеряли, как в первый раз. Учительница связалась в Ватсапе с группой своих классных родителей, сообщила, что ее не будет в городе, чтобы они не звонили и не узнавали, что принести на труд в понедельник и что задали по «Окружайке». Хоть и не часто, но такое иногда случалось, хотя она давно сделала все, чтобы отучить детей и мамочек беспокоить по пустякам, приучив их узнавать новости друг у друга или в электронном журнале, где все также написано, накрутила хвосты кому надо, больше по привычке, для профилактики, и отключилась с чистой душой. Еще раз перезвонила Инне, предупредила, что ее не будет какое-то время, якобы за ней приедут богатые клиенты, которые попросили побыть в няньках-гувернантках с ребенком на даче за городом, где связь очень плохая (а она такие услуги уже оказывала неоднократно). На что Инна, поворчав, что «к подруге не поехала, а тут помчалась», все-таки согласилась, что такой выгодный денежный вариант упускать негоже, так как якобы платили вымышленные клиенты пятьсот долларов за два дня. Короче, приготовилась Наталья по полной программе, подстраховавшись на все время, тем более близились выходные. Одного теперь боялась – что перенестись в прошлое не удастся! А ей туда уже хотелось, эта история захватывала все больше и больше! Она засекла на всякий случай время и задержала дыхание – хоть бы все получилось! И переживала, сможет ли вместе с сознанием прихватить и материальные вещи – лекарства. Но там ее, видимо, уже ждали, потому что стоило сесть в любимое домашнее кресло и немного расслабиться, представив уже целенаправленно всю ту метельную круговерть, которая занесла ее в прошлое, как она почувствовала, что вновь оказалась в знакомом доме. Очень хотелось женщине побыть здесь подольше, понаблюдать за бытом дворовых и помещиков, но стоило это делать постепенно, приучая барыню к таким необычным заменам. Поэтому Наталья только оставила на столе на незаметном месте записку с краткой подписью: «Здѣсь лѣкарства для Машеньки и не только. Используй их на пользу съ Божьей помощью», понадеявшись, что все остальное придумают за нее. В углу комнаты был отгорожен ширмами небольшой уголок, типа будуара, где стояли сундуки, трюмо с зеркалом на подставке, на котором лежали дамские приспособления для наведения красоты – какие-то гребешки, зеркальца, веера, пуховочки, пудреницы, еще какие-то вещи. Наталья сложила в сундуки оставшиеся лекарства и села около зеркал, разбирая и рассматривая вещи. Нашла шикарное черное старинное платье, расшитое стеклярусом, старые шляпки в рассыпающихся коробках и стала все разглядывать. Все-таки как много мы потеряли, перейдя на фабричные одежду и изделия! Пусть их материалы не такие мягкие, а фасоны – неудобные для нас, швы плотные и трут с непривычки кожу. Пусть! Просто вещи ручной работы, а они все здесь были такими – интереснее, живее, несут на себе отзвук не только эпохи, моды, но и эмоции людей, которые их делали, тепло их рук. Женщина решила померить платье и уже не удивилась, что оно прекрасно село по фигуре, надела шляпку и подошла к зеркалу. Ей надо было увидеть ту барыню, какой она стала, хоть и временно. На нее смотрела дама, хоть и немного отличная от ее привычного вида, более взрослая, зрелая, исчез привычный макияж, волосы стали гуще и длиннее, были уложены в какую-то красивую хитрую прическу, изменилась и осанка, голова выпрямилась, она перестала сутулиться, чем страдала от постоянной проверки тетрадей и работы за компьютером, походка стала более плавной и спокойной – все-таки в длинном платье не побегаешь так, как в мини-юбке или тем более в брюках, пальцы рук вытянулись и утончились, кожа побелела и стала мягкой и гладкой, но общие черты были похожими, что порадовало. И возраст был близок, но если в будущем она ходила в разряде «девушек», а то и «девочек», то здесь была уже солидной дамой в «годах», вдовой-капитаншей! И обращались к ней «ваше благородие», как в песне! Она представила себя в этом наряде на новогоднем вечере, хихикнула, вообразив реакцию дам, и помечтала о том, как бы прихватить его в будущее. Но пока это сделать было нельзя – посчитали бы воровством! Сколько Наталья просидела около сундуков и трюмо, она пока не знала, все было интересно, она чувствовала себя как в музее, в котором все можно трогать руками и спокойно рассматривать, но пришлось возвращаться назад, в будущее. Вновь оказавшись в своем кресле, она заметила, что здесь прошло всего пятнадцать минут, и понадеялась, что столь краткий обмен был щадящим для барыни. Так оно и было – Натали, очутившись в незнакомой комнате, не успела и испугаться, и удивиться, как вновь оказалась в своем родном доме. Только голова немного закружилась и в глазах потемнело, но это состояние она списала на перемену погоды – метель кончилась, снег улегся и немного похолодало. Но вот что за чудо – на столе лежала необычная записка и платочек с порошком, который, как она поняла, надо было принять Машеньке. Откуда же он взялся? Женщина готова была отдать голову на отсечение – его здесь не было, да и записка написана незнакомым почерком, с ошибками, на очень белой бумаге, и чернила не были похожи на привычные. Сначала она решила, что это дьявол ее искушает, но слова о Божьей помощи успокоили ее. Маша продолжала кашлять, хотя температура и спала, болезнь еще не прошла, а ради своей любимой деточки барыня готова была принять помощь хоть от кого. Прочитав, как следует принимать порошки, она дала их пить девушке и с удовлетворением убедилась, что через некоторое время кашель уменьшился и дыхание стало более ровным и спокойным. Барыня напоила горячим чаем и накормила Машу бульоном, растерла ей грудь подаренными средствами, полученными от неведомого доброжелателя, вперемешку со старинными мазями на барсучьем жиру и гусином сале, заставила Лукерью еще раз пригласить лекаря, чтобы поблагодарить его за чудесные порошки, которые якобы так отлично подействовали. На что доктор, довольный и надутый от тщеславия, как индюк, отвечал с сильным немецким акцентом: «Я, я, это очень хороший порошок!» Таким образом, все были довольны – и лекарь Карл Карлович с его чудесными порошками, слава о которых поползла позже по всему уезду, и который, пользуясь моментом, неплохо заработал на этих чудо-лекарствах. Уж не знала Натали, что он туда намешивал, но вроде пострадавших от его лечения не было, самовнушение творит чудеса во все времена. Была довольна и барыня, что все так замечательно сложилось и никто ничего не заподозрил – она и далее решила выдавать неведомые порошки за лекарства лекаря, чтобы не вызывать никаких подозрений. Убедившись, что Машенька спокойно спит, кашля нет, она вздохнула свободнее. Хлопоты и заботы утомили барыню и, поручив дворне навести в доме с утра полный порядок, все помыть и прибрать, наварить побольше легкого бульона для Маши и каши со щами для всех остальных людей, она отбыла в свой флигелек, чтобы там переодеться, привести себя в порядок и немного передохнуть. Дашу она оставила в доме в помощь Катюшке, чтобы они вместе следили за порядком, и если Маше будет хуже, срочно бежали за ней или отправили мальчишек, а если все в порядке, она сама придет завтра с утра. Натали приказала Степану, который был как раз во дворе, принести дров и растопить печь в ее маленьком домике, что и было сделано быстро и ладно. Степан, уходя, поклонился ей напоследок низко в пояс со словами: «Спаси вас Бог, барыня за вашу доброту, это ведь не Антип, а вы нас спасли, да и барышня без вас совсем бы померла…», и утер слезу, чем ввел Натали в удивление – ничего такого она не делала. Но женщина только и смогла молча поклониться ему в ответ, чем привела его в еще большее смущение. Так они и расстались. Глава 7 Размышления и планы