— Ошибки исключены? — с опаской поинтересовался Ваня. — Проверьте, — ехидно предложил Устинов. Марат выбрал самую красивую бутылку коньяка и покрутил головой: — А посуда для утилизации имеется? Устинов распечатал упаковку лабораторных стаканов и выставил три на стол: — Стерильные, из химически стойкого стекла, с градуировкой. Маслова с неудовольствием оценила масштабы возможного чудачества и предупредила: — Чтоб вы не увлеклись, мальчики, я расскажу другим. Она ушла. Марат отмерил в три стакана по пятьдесят грамм, выпил сам, но остановил руку Майорова: — На мне проверим. А ты пока перед следователем отчитайся. Ваня пожал плечами: как скажешь, — отошел в сторону и позвонил Петелиной. — Елена Павловна, мы навели справки про Юрия Синицына, — докладывал он. — С ним все ясно — рецидивист по жизни. Раньше действовал сам по себе, сейчас, по информации знающих людей, работает на Хлыста. — Хлыст — это Хлыстин? — уточнила Петелина. — Да, Хлыстин Виктор Григорьевич. Раньше руководил бандой, грабившей ювелирные магазины и загородные дома. — Я вела это дело, — припомнила Петелина. — Наглый целеустремленный преступник, даже угрожал мне. Что, отсидел срок и за старое? — Горбатого могила исправит, — резонно заметил полицейский. — Получается, что Хлыстин использует Синицына для вскрытия домов и квартир, — стала рассуждать следователь. — Трудно сказать. Есть информация, что Хлыст после отсидки в колонии переключился с грабежей на сбыт синтетических наркотиков. — Вот как? — удивилась следователь. — В этом бизнесе все поделено, кто же ему поляну уступил? — В Северном округе умерли братья Агеевы, один за другим в течение недели. После их смерти Хлыст подмял район под себя. — Дельцы наркомафии умерли сами и так удачно для конкурентов? — усомнилась Петелина. — Говорят, у них наследственная болезнь, что-то с сердцем, — подтвердил Майоров. — Уголовного дела по факту смерти не заводили. — Гладко у Хлыстина получилось сменить профессию. И что, его наши не трогают? — Работает под прикрытием легального бизнеса. Мелких сбытчиков, конечно, берут, но самому Хлыстину предъявить нечего. — Ладно, наркотики отдельная тема. Как нам выйти на Синего? Майоров повторил вслух вопрос следователя и посмотрел на Марата. Тот помимо коньяка уже утилизировал порцию виски и громко ответил: — Как выйти? Прямо, без загогулин. Проследить за Хлыстиным, он же не прячется. И когда там появится Синий — взять его. — Валеев с тобой? — прислушалась Петелина. — А где вы? — Мы тут, в лаборатории, — проговорился Ваня и поспешил добавить: — По делу. — В лаборатории, значит, — понимающе кивнула Петелина, вспомнив, какой акт она сегодня подписала. — Наблюдение за Хлыстиным я поручу оперативникам из Северного округа. А вы завтра, ты и Валеев, займитесь поисками Алисы Никитиной. Нужно узнать, где она и чем сейчас занимается. Петелина отключилась. — Хоть для чего-то я ей нужен, — пробурчал Валеев, выбирая очередную бутылку. Слух об «утилизации» элитного алкоголя быстро распространился по Следственному комитету. В лабораторию потянулись сотрудники из разных отделов, Устинов щедро делился со всеми. Стол быстро пустел. Последнюю бутылку Валееву пришлось даже припрятать. Он отмерил очередные пятьдесят грамм в градуированный стакан и поднял тост: — Выпьем, Ваня, за наших детей. — У меня еще нет. — Так скоро же. — Через месяц, — расплылся в благостной улыбке Ваня, выпил и подначил друга: — А у тебя уже второй будет. Ведь так? — Будет, — убежденно подтвердил Марат. — А то болтают всякое, — ляпнул Ваня. Валеев рывком придвинул к себе друга, уткнувшись с ним лоб в лоб, и процедил с ожесточением в голосе: — Сын у меня будет, остальных не слушай. Ты понял? — Здорово. И у меня сын, — бесхитростно ответил Ваня и предложил: — Давай, за пацанов, наших наследников. Снова выпили. Закуской служил шоколад из запасов Устинова. Майоров выискал в помятой фольге последний кусочек, положил шоколадку в рот и покосился на напарника: — А что ты сам к Елене Павловне не пошел? — Был утром. Поговорили. Зря сознался. — В чем? — искренне недоумевал Майоров. Валеев приобнял его и зашептал, словно собирался делиться самым сокровенным секретом: — Запомни, Ваня. Женщине надо говорить только правду, и только с три короба. А я, дурак… Марат отпихнул напарника и налил себе еще, последняя бутылка опустела. Он опустошил стакан и посмотрел на закрытый шкаф с уликами. Устинов перехватил пьяный взгляд оперативника и загородил шкаф креслом с Василичем. — Хочешь стать новым экспонатом? — в шутку спросил он. — Может случиться так, что захочу, — честно ответил Валеев. Дверь в лабораторию открылась. — Опоздали, ребята! Утилизация успешно завершена, — не глядя крикнул Марат и потряс пустой бутылкой. — Было — и не стало. — Поздравляю, — откликнулся женский голос. Все обернулись. В дверях стояла Петелина в верхней одежде с сумочкой через плечо. Быстро соображающий Устинов шепнул Майорову: — Помоги мусор вынести. Они запихнули бутылки в пакет и вышли. Марат смотрел в пол, Елена вертела в руках ключ от машины. — Я, собственно… — Она прямо посмотрела на Марата и показала ключ: — Ты едешь? Тебя дочь ждет. Валеев поднялся не сразу. Он выдержал паузу ровно настолько, чтобы продемонстрировать свою независимость, но не более разумного предела, когда Елена могла передумать. Всю дорогу они ехали молча, Марат переключал радио, делая вид, что выбирает музыку, но пропускал мелодии мимо ушей. Около дома, когда Елена заглушила двигатель, он не выдержал и высказал то, что его мучило: — Прости меня, Лена. И в ответ услышал: — Ты меня тоже прости. Они посмотрели друг на друга. Поцелуй стал естественным продолжением диалога глаз. Марат почувствовал слезы Елены и стал их собирать губами. Она смутилась, уткнулась носом ему в грудь: — Из-за беременности я стала такой плаксой. Он обнимал ее и гладил по спине. Объятия в салоне автомобиля напомнили ему давнюю историю. — Помнишь, мы гостили у Майоровых на даче? — Перед сном поругались из-за какой-то ерунды, — продолжила Елена. — И я пошел спать в машину. Включил двигатель, чтобы прогреть, фары зажглись, а там…