Утром Елена проводила Настю в школу, выглянула в окно, убедилась, что служебная машина оперативников уже здесь, и позвонила Майорову: — Ваня, можете заходить. Вскоре дверь распахнулась. Майоров привел в квартиру Наталью Кураеву. Петелина взяла арестованную из СИЗО под свою ответственность. Женщину требовалось привести в надлежащий вид, чтобы Давтян при встрече ничего не заподозрил. Как ни старайся, а от камерного запаха просто так не отделаться. — Наталья, начните с душа. Я подготовила полотенце и белье. Одежду тоже подберем из моих вещей. А куртка и обувь останутся ваши. Кураева посмотрела на короткую стрижку Петелиной и спросила: — А плойка для волос у вас есть? Я обычно локоны завиваю. — Есть фен с насадками. Попробуйте им. Дверь в ванную не запирайте. Кураева разулась, ушла в ванную комнату. Елена махнула ладошкой оперативнику: — Ваня, можешь ехать. Это надолго. — Нет, я останусь. Убийца все-таки. — Ваня кивнул на стенку ванной комнаты. — Я справлюсь, до встречи с Давтяном еще пять часов. — Валеев приказал быть с вами, — упрямился Майоров. — Я посижу на кухне. Кофе найдется? — Ладно, проходи. А где Марат? — Место осматривает, спецназ инструктирует, готовится. На душ, мытье головы и укладку волос у Кураевой ушло более часа. Женщина посвежела, помылась, переоделась, уселась перед зеркалом и придирчиво рассматривала косметику, готовясь заняться макияжем. — У вас хороший крем для рук, надо запомнить. А тушь только эта? Мне надо удлиняющую. Тональный крем чаще меняйте, срок вышел. — Что есть, то есть, — отрезала Петелина. Кураева подняла глаза и увидела себя в зеркало в чужой одежде, в чужой квартире, край зеркала захватывал мощную фигуру полицейского, который привез ее сюда, а вечером доставит обратно в изолятор. Наталья порывисто обернулась, перехватив уклончивый взгляд Петелиной, и спросила с надеждой: — Когда вы арестуете Давтяна, мне могут дать условный срок? Елена не стала давать невыполнимых обещаний, она настраивала женщину на сегодняшнюю встречу. — Перед самой встречей вам закрепят потайной микрофон. Заканчивайте с макияжем, и мы отрепетируем возможный диалог. Вы должны вынудить Давтяна проговориться, что он убил или организовал убийство Веригина. Это важно. — Он уже признался. Разве нет? — Давтян согласился на встречу. Если он принесет деньги… — А что, может и не принести? Вы думаете, он захочет меня убить? — забеспокоилась Кураева. — Об этом не волнуйтесь, наши сотрудники будут рядом. В любом случае Давтян сначала попытается выяснить, что еще вы знаете о нем. Для этого и нужен микрофон, чтобы контролировать ситуацию. У Петелиной зазвонил телефон, ее вызывал адвокат Шант, она вышла в другую комнату. — Здравствуйте, Елена Павловна, вынужден просить вас о срочной встрече, — без предисловия начал адвокат. — В данный момент не могу, я не на службе. — Я был в Следственном комитете, а сейчас нахожусь у вашего подъезда. — Как вы узнали адрес? — Пришлось задействовать связи, — торопливо говорил Шант. — Дело не терпит отлагательств, у моего клиента важное заявление. «Неужели явка с повинной? — подумала следователь. — Испугался улики и решил сдаться. Это успех». — Вы с Давтяном? — Нет, один. С его письменным заявлением. — Хорошо, поднимайтесь. Елена велела Майорову закрыть дверь в спальню, где находилась Кураева, и предупредила ее: — Сидите тихо. Адвокат Давтяна не должен знать, что вы здесь. Шант был одет с иголочки, как принято у адвокатов, защищающих бизнесменов. Он холодно кивнул при встрече и зашел в квартиру без обычной вежливой улыбки. Более того, к его серьезности добавилась надменность. — Могу принять вас на кухне, кабинета нет, — предложила Петелина. — Если вам нужно присесть, пожалуйста, я могу постоять, — с вызовом сказал Шант. — Тогда к делу, — сухо ответила следователь. Шант прямо в прихожей вручил ей рукописное заявление на листке, упакованном в прозрачный файл. — Мой клиент, Сурен Ашотович Давтян, сообщает о шантаже. Женщина, с которой жил Веригин, Наталья Кураева, под надуманным предлогом требует от него полмиллиона долларов. Давтян согласился на ее условия, чтобы взять вымогательницу с поличным. Встреча назначена через три часа сорок минут около дома, где жил Веригин. Я запретил Давтяну ехать к вам, чтобы не спугнуть шантажистку, на тот случай, если за ним следят. Петелина прочла заявление и надолго замолчала. Это был удар, она просчиталась, Давтян невиновен. А если виновен, то помимо крепкой нервной системы он обладает незаурядным умом. Разоблачить такого преступника крайне сложно. Так или иначе сегодня он переиграл ее. — Что скажете? — торопил адвокат. — У вас не так много времени, чтобы организовать достойную встречу шантажистке. — Встреча не состоится, — решила Петелина. — Вы оставите заявление без последствий? Я требую взять Кураеву с поличным, это преступление, — стал повышать голос адвокат. — Она уже арестована, — пришлось признаться Петелиной. — По обвинению в убийстве Максима Шильмана. — Вот это оперативность. Еще вчера Кураева звонила моему клиенту и требовала… За дверью спальни послышался шум. Дверь распахнулась, оттуда вырвалась Кураева, которую едва сдерживал рослый оперативник. Один глаз женщины был накрашен, другой нет. Она почти кричала: — Я звонила по вашему приказу. Вы обещали помощь! Обещали условный срок! Елену раздирали противоречивые чувства: жалость к арестованной, досада от провала операции и злость, что ее слова искажены. — Ничего подобного я не обещала, — ледяным тоном изрекла она и кивнула Майорову: — Увести! — Как же так! Я поверила. Я сделала все, что вы просили! Это подло! Меня обманули! Кураева продолжала громко возмущаться, пока Майоров не вывел ее из квартиры. Закрывшиеся дверцы лифта поглотили ее голос. В квартире стало неожиданно тихо. Шант неодобрительно покачал головой. — Как профессионал, я вас, конечно, понимаю, для успеха любые средства хороши. Но сейчас вы в первую очередь женщина, ждущая ребенка. Зачем понадобился шантаж? — Я приняла заявление Давтяна. — Елена размашисто расписалась в углу страницы и подсунула бумажку адвокату. — Сфотографируйте себе для копии, и вы свободны. — Нет, я выскажу, что хотел, — не унимался Шант, искренне возмущаясь. — Вас уважали за нетипичный для нашего следователя принцип: лучше отпустить виновного, чем посадить невинного. А что я вижу сейчас? Вместо преступника вы охотитесь за потерпевшим. Оставьте Давтяна в покое. У вас есть Кураева, вина которой, как я понял, доказана. Был уголовник Никитин, признавшийся в убийствах и покушении на моего подзащитного. А также сумасшедшая Алиса Никитина, рядом с которой труп за трупом. Еще их пособник, вор-рецидивист Синицын. Вам мало? Самые тихие из длинной фразы слова адвоката: лучше отпустить виновного, чем посадить невинного, — прозвучали для Елены подобно грому. Их не она придумала, но она действительно так сказала когда-то на совещании и потом не раз отстаивала этот принцип перед начальством. Почему она его забыла? Зачем пошла на обман? Адвокат верно перечислил виновных, их много. Также есть Хлыстин, вину которого в изготовлении и сбыте наркотиков, устранении конкурентов еще предстоит доказать. Ей есть чем заняться. К чему цепляться за Давтяна? — Приношу свои извинения, — пробормотала она. 62 — У меня автобус спецназа, парни два часа ждут. И мне отпустить их? — переспросил Марат с плохо скрываемой обидой. — Встреча с Давтяном не состоится, отпускай, — повторила Елена в трубку. Она понимала желание Марата командовать крутыми бойцами, участвовать в зрелищной операции захвата, применить силу, схватить опасного преступника, — в общем, делать все то, о чем мечтает молодежь, выбирая профессию оперуполномоченного. А на деле им чаще приходится заниматься поквартирным обходом с унылым вопросом: вы слышали что-нибудь подозрительное?