— Вы бы хоть че-то предложили взамен: свиданку с телкой или ужин в кабаке. Че впустую воздух сотрясать. Петелина перешла ко второй группе фотоснимков с офисными предметами. — Что из этих вещей Никитин, он же Тайпан, приказал вам подбросить в один из кабинетов? Четвертым в череде снимков была печать комбината «Нанохиммед» на автоматической оснастке. И опять зрачки Синего расширились, мозг перешел в напряженный режим работы. — Слушай, начальник, кончай комедию. Есть че по делу — предъявляй, а фуфло не втюхивай! — Значит, вот сюда ты принес вот это? — Петелина положила рядом фотографии комбината и печати. — Или сначала взял печать из кабинета, отдал Тайпану, а потом вернул на место? — Беспредел! Я заходил только в ту квартиру, где есть видеозапись. Больше никуда никто меня не засылал. И про Тайпана не зуди, мне шепнули, что он уже того. Все, начальник, больше ничего не скажу. Вор Синий громыхнул наручниками, намекая, чтобы вызвали конвой. Елена закончила допрос. Потом она дважды просмотрела видеозапись и убедилась, что не ошиблась. В расслабленном состоянии зрачки Синего были сужены, но как только возникала опасность, его мозг начинал искать выход и зрачки расширялись. Подобную реакцию организма легко фиксирует «детектор лжи», но суды не воспринимают выводы на основе полиграфа в качестве доказательств. Впрочем, в данном случае новое обвинение излишне. Убийство Давтяна организовал Никитин, он сам себя покарал. А Синицыну и по доказанным эпизодам грозит предельный срок по статье как злостному рецидивисту. 67 Под конец рабочего дня в кабинет Петелиной заглянула Людмила Астаховская. Старшая подруга держалась непривычно сдержанно, что отражалось и в ее плавных движениях, и в ускользающем взгляде, словно она заранее извинялась за вынужденный визит. Заведующая архивом оценила кипу бумаг на столе старшего следователя и посочувствовала: — Много работы? — Перед Харченко отчиталась. Он приказал оформить отдельные дела по Никитину и Давтяну. Вот, делю эпизоды. — Ничто не меняется, начальство заботится над улучшением статистики. Одно раскрытое дело хорошо, а два лучше, — понимающе кивнула Людмила Владимировна, присаживаясь напротив подруги. — Эпизодов много, обвиняемые мертвы, пиши что хочешь, — сыронизировала Елена. — Добавлю пару экспертиз для солидности и передам в прокуратуру. Там дела без судопроизводства обожают. — Кстати, про экспертизы, — оживилась Астаховская. Она продемонстрировала запечатанный конверт, положила его перед Еленой и бережно разгладила двумя руками. — Твой Головастик просил передать. — Что-то новенькое. Мише лень ходить? — удивилась следователь. — Про новенькое ты права. Тут важное новенькое про легкомысленное старенькое, — загадочно ответила Астаховская. — Ты прочти, а я пока… Она встала из-за стола, чтобы налить стакан воды. Елена опустила взгляд, прочла адрес отправителя на конверте — специализированная лаборатория по ДНК-тестированию — и нахмурилась. Порой Следственный комитет прибегал к услугам сторонних организаций, но она не припоминала, чтобы кто-то из адвокатов за последнее время настаивал на независимой экспертизе. Петелина посмотрела на подругу, та уж больно тщательно наливала воду, повернувшись спиной. Елена вскрыла конверт, и тут же ее охватило необъяснимое беспокойство. Прежде чем развернуть листок, она спросила: — Что это? Астаховская вернулась к столу со стаканом воды. — Помнишь, ты боялась делать тест на отцовство, чтобы не навредить малышу? Так вот, сейчас есть безопасный метод тестирования на основе анализа крови родителей. Елена сглотнула слюну, стараясь преодолеть спазм в горле. Заботливая подруга подвинула к ней стакан и продолжила разъяснение: — Достаточно взять кровь из вены у беременной женщины и предполагаемых отцов. Никаких проколов живота, никаких касаний плода. — Кровь, — пробормотала Елена и отпила воду. Она вспомнила, как Алиса осколком вазы с помутневшей водой сильно порезала ей руку. Дело было в больнице, и Марат настоял, чтобы ее кровь проверили на заражение. Медсестра собрала целую мензурку. Вот, оказывается, для чего! Марат воспользовался случаем, чтобы узнать правду, которой она боялась. Елена вертела в руках согнутую втрое бумагу, не решаясь развернуть. — Но почему тест сделали не у нас, а в непонятной лаборатории? — Там профессионалы. Помимо большого опыта у них высокоточное оборудование и специальные реагенты. Ты пойми, дело щепетильное, Миша Устинов не решился. — Да что ж такое! Нельзя было мне сказать? — Петелину охватил нервный озноб. — А разве мужчины с тобой не говорили на эту тему? Ты вечно оттягивала. — Значит, не так говорили! — Слушай, подруга, соберись. Закрой глаза, представь своего малыша, которому нужны мама и папа, сделай три глубоких вдоха и… А хочешь, я прочту? — Астаховская потянулась за бумагой. — Нет! — Елена отдернула руку. Она действительно закрыла глаза и три раза глубоко вздохнула. Пальцы развернули листок, глаза распахнулись и пробежались по тексту. Потом еще раз и еще. Елена подняла непонимающий взгляд. — Что там? — всполошилась Астаховская, взяла протянутый лист и стала читать: — С вероятностью 99,9 % отцом ребенка беременной женщины (образец крови № 1) является мужчина (образец крови № 3). — Она озадаченно повертела листок. — Никаких имен и фамилий, Головастик всех зашифровал. — Почему номер три? — беспокоилась Елена. — У меня же было только двое мужчин. — Лена, ты совсем оглупела. Первый образец крови твой, а второй и третий — Марата и Сергея! — растолковывала Астаховская. — Или наоборот. — Елена жадно допила воду. — Согласна, надо разобраться. Идем в лабораторию. — Сейчас? — Елена сложила руки на животе, словно хотела оградить малыша от волнений внешнего мира. — Нет, подождем, пока ребенок родится, вырастет, и на восемнадцатилетие ты торжественно объявишь, кто его папа. Елена скривилась, вымучивая улыбку. Людмила Владимировна перешла к решительным действиям: — Сергей и Марат уже там внизу, тебя ждут. — Оба? — А что, твою маму еще надо было пригласить? Идем. — Астаховская взяла Елену за руку. — Надо, подруга, надо. Как только женщины вошли в лабораторию, все взоры устремились на Петелину. Маслова таращилась на начальницу с рабочего места, Устинов бегал взглядом от большого живота к своему монитору, якобы его отвлекают от работы. Сергей и Марат, расхаживавшие туда-сюда вдоль противоположных стен лаборатории, разом застыли на месте и испуганно смотрели на любимую женщину. И только скелет Василич вальяжно развалился в кресле с говорящим плакатиком на ребрах: мне бы ваши проблемы. Елена оторопела, ее пальцы складывали листок раз за разом, стремясь спрятать его в ладони. Первым сориентировался Марат. Он выхватил заключение из ее рук и жадно прочел текст. — Как это понять? — спросил он Елену, но тут же переключился на Устинова: — Кто второй, кто третий? Говори! — Все обозначения в конверте, а конверт находится в сейфе. Устинов нацепил на голову хомут с большими наушниками, всем видом показывая, что сказал все и просит ему не мешать. Валеев метнулся к сейфу, обнаружил, что тот закрыт, и потребовал: — Дай ключ! Сергей выхватил у него листок с заключением и просмотрел загадочные результаты. Он заглянул в глаза Елены, пытаясь понять, она знает, кто отец, или нет? Петелина опустилась в кресло, подставленное Астаховской. Опытная женщина взяла ситуацию в свои руки. — Успокоились? Теперь к делу. Светлана, где ключ? Она получила от Масловой ключ, открыла сейф, нашла внутри конверт и передала его Петелиной. Затем обратилась к собравшимся: — Здесь остаются трое, посторонние выходят. Мне надо объяснять, кого это касается? Астаховская, Устинов и Маслова покинули лабораторию. Елена вскрыла конверт и развернула листок. Текст был короткий, всего из двух строк, на каждой номер образца крови и соответствующая ему фамилия, однако она читала его больше минуты. Побледневшие мужчины замерли в ожидании окончательного вердикта. В наступившей тишине был слышен только шум компьютеров. Елена подняла взгляд и посмотрела сначала на одного близкого ей человека, затем на другого. В ожидании приговора оба претендента выглядели как пришибленные. Она виновато опустила голову и извинилась: — Простите, что так получилось. Вы оба мне дороги. — И замолчала. — Но… — подсказал ей Сергей. — Обычно за такими фразами следует «но» — и дальше самое главное. Елена встала, подошла к застывшим мужчинам и поцеловала каждого в щеку. Те продолжали ждать. Она пошла к выходу, обернулась около двери и, глядя в глаза одному из них, произнесла, как само собой разумеющееся: — Что ты застыл? Поехали. Пора обсудить имя нашего сына. На лице взрослого мужчины просияло детское счастье, он, как завороженный, пошел вслед за женщиной. Другой подбежал к стулу, где она оставила листок, прочел его и зарычал от боли.