Карина опять заплакала. Светлана показала рукой на диван. – Я пересяду туда? Когда нервничаю, всегда спина адски болит. Семен кивнул. – Конечно, устраивайтесь, где вам удобно. Старшая Буркина встала и заговорила: – Валера действует всегда по одному сценарию. Сегодня он с самого утра наговорил гадостей Кирюше. А тот, чистая душа, не понял его ехидства. Я подарила Кире героя его любимой книги – эльфа Тоди. Роня стал зубоскалить: «Кирюха, да он прямо твой портрет, живот как два арбуза, ноги короткие, кривые, уши волосатые. Красавчик!» Другой мог бы за такие слова, да еще в день своего рождения, вломить брату как следует. А Кирюша согласился: «Точно! Мы с ним здоровски похожи». Роня только зубами скрипнул. Понимаете? – Младший хочет побольнее ущипнуть старшего, а тот не замечает его происков, – пробормотал Семен, – конечно, это Роню бесит. Вместо лая и драки получается мирная беседа. – Роня читать не любит, с математикой, английским у него беда, – вздохнула Кара. – Репетиторы в один голос твердят: «Ребенок тугодум». А Кирюша отличник, на лету все схватывает. И рукастый. Лего для десятилеток в пять лет собирал. Его интересует техника. – Кофемашина у нас как-то сломалась, – заговорила Светлана, – мы вызвали мастера, тот объяснил: «Проще новую приобрести, покойница не подлежит реанимации». Дело было в воскресенье. Я решила в понедельник поехать купить новую. Утром спускаюсь к завтраку… Агрегат пашет. Кирюша инвалидку разобрал, что-то где-то заменил, и, пожалуйста, до сих пор из нее капуччино пьем. – Роня же непоседа, – дополнила рассказ свекрови невестка, – руки у него кривые. Вот такие разные дети. Думаете, это младший нам нервы мотает? Дегтярев не стал отвечать на ее вопрос, а задал свой: – Вы говорили про камеры, они висят по всему дому? – Нет, – хором ответили посетительницы. А Светлана уточнила: – Аппаратура есть в бассейне и в хозблоке, которым мы постоянно пользуемся. В него можно попасть из особняка по коридору. Есть еще хозяйственный домик, там хранят лопаты, газонокосилки. Избушка, куда всякое барахло сваливают. В нее редко заглядывают, она чаще всего заперта. До недавнего времени мы просматривали весь первый этаж, парадный и черный входы, потом перестали. Собачкин сделал стойку. – Причина отмены слежения? – Роня сказал, что он чувствует себя, как заключенный, если камеры не уберут, то он откажется из своей спальни вниз спускаться. – Надо было посоветовать ему: прыгай из окна, и не поддаваться на его провокации, – фыркнул Кузя. – Дать понять мальчишке, что не он в доме хозяин! Светлана шумно вздохнула. – Может, с кем-то такой метод и сработает, а Роня сиганет с балкона в сад и весь переломается. С ним так нельзя. Дегтярев хлопнул ладонью по столу. – Подведу итог. Первое. Роня решил сидеть в укромном месте до упора. Если это так, то ночью или завтра утром он выйдет поесть. Второе. Кто-то его увез. Нам нужен список всех гостей, людей, которые работали сегодня на празднике, постоянных сотрудников: горничных, шоферов, повара. Записи с видеокамер. Номер мобильного телефона Валеры. Пока что все. Глава двенадцатая Первой, кого я увидела, войдя в столовую, оказалась Нина, которая лежала на диване, прикрытая теплым пледом. Около нее находилась стойка с капельницей. – Врач еще здесь? – изумилась я. – Тсс, – прошептала няня, – он спит в гостиной! – Спит в гостиной? – повторила я. – Поел, попил чаю, – объяснила Нина, – наладил подачу лекарства, попросил разбудить его, когда капельница опустеет. И задремал. – Куда препарат поступает? – спросила я. – В твоих руках ничего нет, а трубка идет под одеяло! – В ногу это надо втыкать, – сказала няня, – Никита Сергеевич ловко так иглу воткнул. Я вообще ничего не почувствовала. – В ногу, – повторила я, – надо же, как интересно. Тебе стало лучше? – Ну… пока не очень. Спина просто огнем горит, – вздохнула Нина. Я кинулась в гостиную, принялась трясти эскулапа и с большим трудом растолкала его. Доктор сел и осведомился: – Вы кто? – Дарья, хозяйка дома, – напомнила я, – а вы – Никита Сергеевич, приехали для оказания помощи больной. – Так я капельницу наладил, – зевнул доктор, – она не за пять минут прольется. – У Нины по-прежнему болит спина, придумайте что-нибудь, – потребовала я. – Я все сделал, – отбивался врач, которому, по всей видимости, совершенно не хотелось покидать мягкое ложе. Но я одержала победу. Никита Сергеевич поплелся в столовую, посмотрел на держатель и горестно констатировал: – Еще пятнадцать минут мог спать! – Вы на работе, – напомнила я, – вернетесь домой и расслабитесь! Никита Сергеевич вздохнул. – Домой! Эх! – Можно встать? – прошептала Нина. – А смысл? – пожал плечами врач. – Горизонтальное положение приятнее вертикального. – Ну… есть проблема, – смутилась Нина, – небольшая. – У вас депрессия? – оживился Никита Сергеевич. Нина потупилась. – Нет. – Тогда лучше не двигайтесь, – посоветовал медик. Нина заерзала. – Ну… э… э… мне на минутку надо. – За минутку не надышитесь, – отрезал доктор. Я откинула плед. – Нинуша, топай в туалет! Подставка на колесиках. Ты пойдешь, а я покачу капельницу. – Ой, как неудобно, – прошептала няня, – при постороннем человеке… – Что не так? – спросила я, хватаясь за кронштейн. Никита Сергеевич вздохнул, сел на диван и закрыл глаза. – Он мужчина, – зашептала Нина, – я с ним не знакома. Но даже если бы мы состояли в тесной дружбе… Даже, если на секунду представить, что я его жена… Хотя моя мечта создать семью никогда не исполнится… Если бы мы были близкими людьми, и то не следовало бы говорить, что тебе надо посетить клозет! Я постаралась не расхохотаться. Нина прекрасный человек, но у нее слишком хорошее воспитание. Создается впечатление, что Нинуша росла в Средние века в Испании, когда юбка, которая не прикрывала щиколотку, считалась до предела развратной одеждой. – Просто конфуз, – шептала Нина. – Забудь, – велела я, – мужик врач, он в институте учился, на лекции узнал, что дамы писают. Никакой новой информации Никита Сергеевич сегодня не получит. Нина поднялась и ойкнула. – Так болит? – испугалась я.