– В твоих мечтах, – рявкаю я. – Я, может, и не особо умная, но и не до такой степени потеряла рассудок, чтобы обручиться с тобой. – Рад, что ты так честно оцениваешь свои умственные способности, – с насмешкой говорит Валентин. Роберто переводит веселый взгляд с него на меня и начинает смеяться, но под моим взглядом заходится в кашле. – Сделайте уже эту тату! – кричу я на весь салон. – Да-да, мигом, – быстро отзывается он. Он больше не флиртует со мной. Пять минут наедине с Валентином – и что мы видим? Он ведет себя так, будто мистер V его лучший друг. Что этот придурок наговорил ему? Можно мне такой же талант общаться с людьми? Валентин самодовольно опирается на стену и, глядя мне в глаза, нахально подмигивает: – Тату идеально. Не благодари. Засранец! * * * Татуировка, с которой мне предстоит проходить ближайшие пару лет, была сделана за четверть часа. Она такая маленькая. Я бы даже назвала ее миленькой, если бы внутри этого сердца не было кое-чьего имени. Кожа немного побаливает. Роберто наклеивают защитную пленку: – Не снимай ее десять дней, она поможет коже зажить быстрее. Как люди бьют себе рукава? Уму непостижимо! – Загорать тоже нельзя. И мочить нежелательно, – продолжает он. – Татуировка маленькая, заживет довольно быстро. – А она через три года точно сойдет? – спрашиваю я и опускаю подол платья. Мои стринги увидело слишком много мужчин за сегодняшний вечер. «А КТО ВИНОВАТ?!» – кричит внутренний голос. Никто. Я сама. И полностью отдаю себе в этом отчет. Так что не зуди, мозг. Хотела утереть нос этому идиоту, а в итоге вернусь домой с его именем на заднице. Ниже мне уже не пасть! Хотя… Он стоял такой кислый, когда я подняла подол платья. Хоть какая-то отрада. – Ну. – Роберто как-то нерешительно пожимает плечами. – Вообще, как я уже сказал, временные татуировки делаются неглубоко… – Он замолкает, будто пытается подобрать правильные слова. Мое сердце пропускает удар. – Но?.. – неуверенно произношу я. – В общем, просто знай, что если она совсем не пропадет, то для полного удаления хватит всего одной лазерной шлифовки. Она крохотная, и чернил совсем мало. – Лазерная шлифовка? – переспрашиваю я, широко раскрыв глаза. Даже Валентин застывает у ресепшена, где оплачивает эту временную красоту. – Всякое бывает, – бросает Роберто и смотрит куда угодно, но только не на меня. – Всякое бывает? – От шока я как попугай повторяю все его слова. «Что значит „всякое бывает“? Ты сказал, что через три года она исчезнет!» – хочется заорать мне. Но ведь это ничего не изменит. Думай, Полин! Думай! – Больно делать шлифовку? – подает голос Валентин. – Да нет. Это, конечно, неприятно, но повторюсь: тату очень маленькое. К тому же может исчезнуть самостоятельно. Я подписывала контракт, перед тем как набить его. И в нем был пункт о том, что меня предупредили обо всех последствиях и что я не имею никаких претензий. Так. Что же делать? И неожиданно на меня снисходит озарение! – А я же могу сделать шлифовку раньше? Необязательно ждать три года? Роберто хмыкает: – Конечно, можешь, но только дождись, пока заживет. – Ура! Отличная новость! – Я начинаю прыгать прямо в тату-салоне. Они, наверное, впервые видят человека, который сделал тату и в тот же день радуется тому, что сможет его убрать. – Ты! – Я тычу пальцем в мистера V, у которого испорчено настроение оттого, что мои красные трусики видели здесь все. Но он, конечно, никогда в этом не признается. – Ты и оплатишь мне лазерную шлифовку. Валентин закатывает глаза и ловит меня за локоть. – Пошли уже, – бормочет он. – Куда? Я доберусь до дома на метро. – Я вызвал нам такси. Уже час ночи. Он буквально выталкивает меня за дверь. В лицо мгновенно летят капли дождя, и я хмурюсь. – Машины еще нет, зачем ты меня вытащил в дождь? Пошли подождем там. Он не выпускает мой локоть и с натянутой улыбкой произносит: – Мы будем ждать тут. Я сладко улыбаюсь. Это же ревность? Это она! – Ты чего такой кислый? – ехидно спрашиваю я. – Думала, будешь счастлив получить то, о чем мечтал! – Ага, ведь я так мечтал, чтобы все вокруг увидели… – Он запинается и ерошит волосы. – У тебя нет сигареты? – Не курю, – сухо произношу я, но не удерживаюсь, чтобы не поддразнить его. – Чтобы все вокруг увидели… что именно, милый? Валентин хмыкает: – Милый? – Он самый, – тяну я. – Ты расстроился, что моя сладкая попка стала достоянием общественности? Его темные глаза искрятся. – Твоя сладкая попка? – Она самая. Неожиданно он припечатывает меня к стене соседнего дома. У меня перехватывает дыхание. Валентин нависает надо мной, взгляд темных глаз прожигает насквозь. – Она не достояние общественности. – Его губы расползаются в довольной ухмылке, он слегка шлепает меня по попе, по той стороне, что осталась нетронутой. Будто ему мало одной половины моего зада! Он решил завоевать его весь. – Это только моя сладкая попка, – шепчет он мне на ухо. Я сжимаю губы в тонкую линию и пытаюсь оттолкнуть его. Но что-то в его взгляде меня останавливает. Что-то животное, темное, но не пугающее, а скорее вызывающее тяжелое дыхание и дрожь. – Больше не показывай ее другим, Полин, – продолжает он и неожиданно оставляет нежный поцелуй у меня на щеке, а затем тихо добавляет: – Пожалуйста. Черт! ЧЕРТ! Внизу живота появляется напряжение. Я сжимаю бедра, пытаясь подавить эффект, который он на меня оказывает. Но все безуспешно. Мое тело откликается на каждое его касание, и ему хочется… НЕТ! Даже не думай об этом, слышишь?! Ну почему я снова превращаюсь в лужицу рядом с ним? Почему мне нравится, что он загнал меня в угол? Почему по телу бегут мурашки от его голоса и идиотского поведения неандертальца? – Такси здесь, – глухо произносит он, но не спешит отойти от меня. Валентин смотрит на мои губы. У меня пересыхает во рту. Нужно выбираться из этой ловушки. – Я не поеду с тобой, – хрипло говорю я. – Я подвезу тебя до дома, – упрямо отзывается он – Нет, это плохая идея. – Я не отпущу тебя так поздно одну. – К твоему сведению, я взрослая девушка и частенько бываю одна поздними ночами. – Не в мою смену, – нагло заявляет он. Валентин тянет меня в сторону машины. – Тогда сначала пусть такси довезет тебя, – огрызаюсь я. – А потом меня. – Это еще почему? – Чтобы ты не вздумал ко мне напрашиваться. – А ты, значит, ко мне напрашиваться не будешь?