А может, и нет. Он закурил. Ну, если поразмыслить спокойно, какая разница? – Так или иначе, мы все умрем, – пробормотал он и спохватился. Что, и в самом деле сказал такое вслух? В самом деле? Вот же дерьмо. Он посмотрел на остальных – Кота, карабкающегося на лифт, священника с арбалетом, помощника с игрушечной пикой, стрелка с его мрачными мыслями и мрачным мастерством – и подумал: «А какого черта мы вообще это делаем? Это же чистое безумие!» И от этой мысли он испугался больше всего, потому что никогда раньше, при стольких истребленных монстрах и погибших друзьях, он не думал о таком. Он подумал, что слабеет, но тут другая часть его «я» твердо шагнула вперед и спокойно прошептала о том, что достать можно кого угодно. На мгновение желание все бросить и убежать усилилось так, что Джек готов был заплакать. Но не заплакал. Но и понятие о том, как работать дальше, не пришло. Он всего лишь постоял несколько секунд, удостоверился в том, что по щекам не текут слезы, и заставил себя двигаться, изображать уверенность перед глазами своих людей и ощущать себя притом фальшивкой и мошенником, потому что они не станут проделывать все это снова, если не будут верить в дело и его, Джека… Хм, а вправду, станут или нет? – Рок-н-ролл! – сердито пробормотал он, потому что сомнения – дерьмо и слабость, и наплевать на них, потому что попытаться все равно нужно, потому что… Потому что рок-н-ролл, черт возьми! Он осмотрелся, удостоверился в том, что все и всё на местах и готово к работе, и приступил. На экранах следящих за тюрьмой камер не было видно никакого призрачного струения, никакого движения, что значило, конечно, лишь что монстры там, под ними, не шевелились, так что Джек щелкнул тумблером и послал лифт вниз. Вот вам и повод подвигаться. Лифт заскрежетал, застонал – но кабина все же двинулась вниз. Без дверей все увидели, как она ползет, скрывается за полом, увидели тросы и провода наверху, увидели, как она застряла в шести дюймах от пола, издав жуткий звук мнущегося, раздираемого металла. Джек выругался сквозь зубы и щелкнул тумблером. Кабина будто захотела показать, что хочет идти дальше, задрожала, но не продвинулась. Джек вздохнул и отключил лифт. – Хотите, я позову Карла, – предложил Адам. – Не знаю. Подожди-ка секунду, – оторвав взгляд от экрана, заметил Джек. – Я думаю, он просто за что-то зацепился, – предложил Кот из своего гнезда наверху шахты лифта. – Ладно, – согласился Джек. – Всем быть начеку! Не выпуская арбалета из рук, он обошел мониторы, в свободную руку взял фонарь и отправился смотреть. Шнур от фонаря шурша вился следом. Ему навстречу спрыгнул Кот и указал на угол шахты. – Похоже, вон там что-то заклинивает. Джек кивнул, опустил арбалет и закурил. – Да он никогда толком не работал, – заметил из-за спины помощник. Джек обернулся и увидел, что все, даже Феликс, столпились у него за спиной. Это что, моментальный кризис дисциплины? Или мы боимся оставаться одни? Но он молчал и только тянул сигарету. Хм, всё вокруг будто кричит: не надо этого делать, уходите! Мать его. К черту! – Ладно, подержи-ка, – сказал он Коту и вручил фонарь. – И что ты собираешься делать? – взяв фонарь, хмуро осведомился Кот. – Сдвину с места этого сукиного сына, – проворчал Джек и ступил к шахте. Он хотел спрыгнуть на крышу, на указанный Котом угол, затем скакать, пока не сдвинется кабина, а потом вернуться к сооруженному Карлом пульту и попробовать еще раз. С тем Джек и в самом деле спрыгнул на крышу, уцепился сперва за край двери, затем за стены шахты. Конструкция скрежетала и стонала под ногами и вроде немного подалась. Он подумал о том, чтобы выскочить, когда кабина провалится вниз, но, похоже, дальше она не собиралась, и Джек решил остаться на месте. Но он быстро осмотрелся по сторонам, чтобы в случае чего ухватиться. Его взгляд упал на прорезанную в крыше дыру, сделанную, чтобы Кот мог бросать свои шарики с бензином, и Джек вдруг заметил на полу кабины новую дырку, которой уж точно не было пять минут назад. Или она была? А потом что-то перекрыло поле зрения, и Джек увидел лицо и узнал его. «О Боже правый…» Лицо улыбнулось и произнесло тем самым голосом: – Ворон… Джек выпрыгнул из шахты как сумасшедший, а крыша кабины взорвалась, и воздух наполнился летящими осколками, все шлепнулись на пол, и Джек, лежа, выхватил арбалет из рук Кота и заорал: «Все назад! Это он!» Но слишком поздно. Он уже поднимался из проделанной дыры, и с такой непринужденной легкостью, что все застыли. Он подтянулся на одной великолепной руке, почти левитировал к Команде. Его сила, взгляд, улыбка, ослепительная красота казались абсолютно чужими – но и близкими. Мертвенно бледный, жуткий, но магнетически притягивающий. Он был в черных кожаных сапогах со шнуровкой под коленом, черном балетном трико и черном же шелковом камзоле и огромной просторной белой рубахе – великолепный, прекрасный, пугающий, безбожно могучий. Он будил мгновенное спазматическое желание ударить его, ранить, но одновременно гораздо глубже и сильнее было желание сделать хоть что-нибудь, отчего он бы улыбнулся. Но он уже улыбался, спокойно и расслабленно идя к ним. Джек отступил и поднял арбалет. Тварь улыбнулась шире, обнажила белые зубы на фоне бледной кожи, окаймленной гривой иссиня-черных кудрявых волос, а на голове… Джек понял, что на нем повязка. Белая. И это что-то значит. Но что? Он поднял арбалет выше. – Ворон! Этот голос наполнил его. – Ты и твои деревянные колья. Когда ты станешь одним из нас, мы посмеемся над этим вместе. Мрачно, что уж сказать. – Все назад, – приказал Джек. – Отступайте, уходите. Но прежде, чем кто-либо успел двинуться, снова послышался голос. – Слишком поздно. Вы подпустили меня слишком близко. Чудовище сделало еще шаг к ним. – Назад! – прошипел Джек через плечо. – Двигайтесь! Они двинулись, но вампир шагнул вперед, Джек изготовился стрелять и сказал: «Стой!» Тварь рассмеялась и ответила: – Ты шутишь? Ты же понимаешь: я – это не мои женщины. – Стоп! – процедил Джек Ворон. Тварь улыбнулась снова, показала большие клыки и посоветовала: – А ты останови меня. Джек сказал в рацию: «Карл, давай!» И выстрелил в упор. А вампир поймал стрелу в полете. Затем он взял ее, палку размером в бейсбольную биту, и переломил одним движением запястья, будто спичку. Трос натянулся, кусок, еще привязанный к нему, со свистом улетел за дверь. Вампир рассмеялся снова: – Глупцы, неужто вы подумали, что можете безнаказанно убивать богов? Он взял отломанную половину стрелы, с острием, швырнул вниз, прямо себе под ноги, и обломок целиком ушел в пол. В руке Феликса оказался пистолет, и тот его поднял.