– Ты же знаешь его любимые заведения. Куда он мог пойти? Кот кивнул, задумался, затем встал, пошел к кровати, уселся подле телефона и копался под столиком, пока не отыскал телефонную книгу. Одну руку уложил на телефон, второй – полистал – и остановился. – Хм, дело в том, что все его места, ну, те, про которые я знаю, – они ведь известны им. И он туда не пойдет, ведь они могут искать там. То есть он может пойти только в места, неизвестные им. Места, в которых он не завсегдатай. А это же где угодно. Он оставил книгу. – Наверное, придется нам дожидаться его. Он же знает: мы должны ожидать здесь отправления самолета. Самолет?.. Ах, да – Феликс вспомнил про рейс в Рим. Но вряд ли Джек Ворон сейчас думает про него. – А где его любимое место? – равнодушно спросил Феликс. – Э-э, ну, «Адольфус». Джек любит это место, и номера, и сервис. А бар особенно. Но туда не пойдет, потому что там они уж точно будут искать его. – Позвони-ка им, – по-прежнему равнодушно предложил Феликс. – Да брось, он туда не пойдет, – мрачно объявил Кот. – Они же знают про «Адольфус»! – Все равно стоит попробовать, – пожав плечами, заметил Феликс. – Это значило бы напрашиваться самому, а Джек… – Хочешь, чтобы я позвонил сам? – спросил Феликс, и теперь его голос соответствовал настроению. Кот молча посмотрел на него, затем взял телефон и набрал номер. Похоже, Кот прекрасно помнил эти цифры и узнал ответившего. – Терри? Это я, Кот… Мистер Катлин… Здравствуйте. Я ищу мистера Ворона. Я подумал… что? Да вы шутите!.. Позвоните ему от моего имени, пожалуйста… Но, Терри, вы же знаете меня. Это и есть экстренный случай… Ладно, ладно, хорошо, я понял. Кот положил трубку и удивленно посмотрел на остальных. – Он прямо там, в Губернаторском люксе. И отключил телефон. Феликс вздохнул, отвернулся, затянулся сигаретой. – Я не понимаю! – вскричал Кот. – Он что, ищет смерти? – Я думаю, именно так, – спокойно ответил стрелок. Глава 28 К тому времени как подъехали к «Адольфусу», из всех чувств у Феликса осталось лишь отвращение. Дурацкое, бессмысленное дело, нелепо разбазаренные жизни. Карл Джоплин, епископ с его людьми, рыжий храбрый недотепа Кирк, Аннабель… Отвращение к Джеку Ворону и, если подумать, отвращение к себе за то, что втянулся в бессмысленную бойню. Но больше всего – отвращение к парочке на заднем сиденье «блейзера», в дурацких кольчугах с крестами, с арбалетами в руках. Им не терпится сдохнуть, спасая психа, решившего сдохнуть. Феликс не надел кольчугу, потому что не собирался идти и спасать. И не раз, и не два говорил об этом. – Кот, это же глупость! И ты понимаешь это. Адам, ну хоть у тебя есть голова на плечах? Это же самоубийство. – Нет, если мы успеем выдернуть его до их появления, – упрямо буркнул Кот. – А если они уже там? Кот промолчал. – Кот, а если он не захочет уходить? Ты подумал об этом? – Если он увидит нас – пойдет с нами. – В самом деле? Вишневый, он же хочет умереть. – Откуда тебе знать? – упрямо и отчаянно простонал Кот. – Мы не можем позволить, чтобы он умер, – сказал Адам. – Да как ты вообще можешь говорить такое? – спросил Кот. Феликс повернулся, уставился на него. – Потому что это не мое чертово дело, понятно? – Феликс прав, – вдруг сказала Даветт, – и это закрыло дискуссию. До того Даветт вела машину молча, а теперь заговорила как тот, кто в точности знает, о чем. – Феликс прав, – повторила она. – Джек – жертва, в такой же мере, как и многие другие. В такой же мере, как я. А это… знаете, оно выедает изнутри. Она остановила машину на красный свет, повернулась к остальным. – Иногда очень устаешь, и хочется только одного: чтобы побыстрей закончилось. С Джеком не так, как было со мной. Но у него длилось три года. – Это не одно и то же, – буркнул Кот. – Кот, ты не представляешь, – дружелюбно, но без обиняков сказала Даветт. – Джек очень устал. Стало очень тихо. Зажегся зеленый, «блейзер» тронулся. Вскоре показался «Адольфус». – Кот, не делай этого, – предупредил Феликс. Кот заколебался – но решил идти. Они с Адамом выбрались наружу. Феликс – тоже, и встал на тротуаре рядом, разъяренный и раздосадованный. Ну что за чушь они творят! – Вы хоть представили, что почувствует Джек, если вы тоже отдадите концы? – Пусть возненавидит меня, лишь бы живой, – кисло усмехнувшись, заметил Кот. – Он не будет живой. Как и вы оба, – отрезал Феликс. – Феликс, мы не можем позволить Джеку Ворону умереть вот так, – медленно произнес Адам. – И вы не позволите, да? Да ради Бога! Адам лишь покачал головой. Они с Котом пошли по улице. Но тот остановился, обернулся. – Феликс, ты скажи мне. Вот ты уверен, что Джек собрался умереть. Как думаешь, если он выживет сегодня, захочет умереть завтра? Феликс промолчал. Кот снова усмехнулся: – Конечно, он сейчас не на высоте. Аннабедь… да. Но если ему дать шанс – он вернется… Ладно, стрелок, бывай. Если что – мы возьмем такси. Они с Адамом пошли через улицу ко входу в отель. «Вот же мать». Феликс посмотрел, как они вошли, закурил, глянул на «блейзер», на Даветт за баранкой, забрался внутрь, закрыл дверь и уставился вперед. «Вот же мать». Даветт завела «блейзер», тронулась и через несколько ярдов остановилась у светофора. «Вашу же мать». – Феликс? – осторожно спросила она. Он тряхнул головой. «Ну вашу же грёбаную мать!» А разве тогда, на епископском ковре, он, Феликс, не хотел, чтобы все закончилось? Не хотел, чтобы Джек позволил тварям добраться, прикончить и избавить от всего, не оттягивать неизбежное? Ну разве нет? И разве не был он доволен тем, что Джек не бросил, не позволил умереть?