С инвалидом и его бабами, я, конечно, поделюсь. Пусть, что уж теперь, берут, сколько им надо. Мне всё не съесть, образно выражаясь. Надо ещё вещмешок брать и скорее отсюда убираться. Принесут они монеты в деревню и все быстро о кладе узнают. У баб, как говорится, мел в жопе не держится. Потратить они даже много не успеют — слух о таком счастье до властей дойдёт. Без разницы — до белых или до красных. Всё золото до монетки отберут, мелким гребнем округу прочешут, огороды перекопают, а для острастки ещё массовую экзекуцию устроят — выдавайте де притыренное. Мне сейчас — дай Бог ноги… Как и успел я на шаг отступить — топор однорукого чуть-чуть меня не достал. Золото и ему разум помутило. Я без долгих разговоров инвалида вырубил, его же топором бабам пригрозил. — Так. Я один мешок беру и ухожу. Вы меня не видели. Понятно? Бабенки синхронно башками затрясли. Всё им понятно до самых пяточек. Тут за деревьями машина затарахтела. Меня даже в пот бросило. Не один я умный. Мужик с маузером тоже дотункал, что я сюда, к золоту, вернусь. Вот и прикатил он быстренько сюда. Моя буза против маузера не проканает. Это я хорошо понимал. Старший золотого каравана по всему — товарищ тёртый, близко подходить не будет, а с дистанции мне пулю влепит. — Бывайте здоровы. Вы меня не видели. Это я снова бабам, инвалид ещё в себя не пришел. Я схватил один из вещмешков, которые уже грибники из разрытой ямины вытащили. Так, а он, пожалуй, тяжелее будет, того, что я из кузова выбросил. Звук мотора автомобиля ещё с пару минут становился ближе, а потом в лесу стало тихо. Это прибавило мне скорости. Глава 17 Неожиданная встреча Первые сотни две метров я пёр на адреналине. Удивительно, но даже ногу не подвернул, хотя место, по которому бежал, не больно ровным было. Верно говорят — дуракам везёт… Лес всё не кончался. Только гуще стал. Я остановился, перевёл дыхание. Прислушался — вроде, тихо. Погони за мной не было. Казанец сейчас, наверное, с грибниками разбирается. Не до меня ему. Бабы и однорукий мужик про то, что я тут был, конечно, расскажут. С какой стати им таиться. Заложат меня по полной программе. И, что вещмешок с золотом я взял, и, что говорить об этом не велел… После остановки я уже не побежал, пошёл тихим шагом, то и дело останавливался — выбирал место, где свой груз спрятать. Дальше мне лучше налегке двигаться, а потом уже за ним вернуться. Скоро приметное место мне и попалось. Посреди леса мне открылась полянка, не полянка, а какое-то чистое место. Даже травы и мха на нём не было, а просто песок. Такая вот загадка природы. Зато, из этого самого песка торчали огромные валуны. Одни — поменьше, другие — по плечо мне были. Это над землей, а какие они ещё там, в глубине? Что интересно, камни были сферической формы. Не совсем правильной, но близко к ней. Стоп! Это же — трованты! Живые камни! Я про них дома в журнале читал. Сейчас уже не помню фамилию и имя автора, но какой-то он академик и лауреат всяких премий. Он писал, что это — неорганическая кремниевая форма жизни. Возникла она задолго до появления первых одноклеточных организмов. Трованты даже дышат — меняют свой объем в течение суток. Ночью вдыхают, днём — выдыхают. В темное время рыхлый песчаник впитывает влагу из воздуха и объем камня чуть-чуть увеличивается. Днём солнце и ветер высушивают камень и он становится меньше. Ещё, трованты растут. Медленно, сотни и тысячи лет. Самое интересное — они размножаются. На камне появляется шишка, со временем она увеличивается, а потом откалывается и появляется маленький тровант. Автор статьи писал, что трованты есть в Румынии, Коста-Рике и Казахстане, а я вот их на границе Вятской губернии нашел. Нет, местные-то, про них знают, ходят сюда. Просят у камней, что им нужно. Кто — здоровья, кто — удачи, кто — силы. Говорят, что дают это камни… Я у тровантов ничего просить не стал. Использовал их для ориентира. Спрятал золото и дальше пошёл. Ни одной монетки не взял. Так оно правильнее будет. Уже темнеть стало, как я вышел из леса. Есть и пить хотелось по страшной силе. Среди деревьев мне за всю дорогу мне ни один ручеек, не говоря уж о речке, не встретился. От ягод же, какая сытость? Так, баловство одно. Местность, по которой я двигался, была холмистая. С одного угора я впереди деревеньку и заметил. Туда я и двинул. Может, угостят чем путника? На худой конец, когда ночь настанет, по огородам пошарю… Когда ближе подошёл, до меня пение стало доноситься. В деревне гуляли. Какой-то праздник справляли, а может — свадьба у них? Ну, на свадьбе-то меня, точно угостят. Не оставят голодным. Ещё и рюмочку поднесут, да и не одну. Я пошёл быстрее, пустой желудок подгонял уставшие ноги. Эх, как казёночку закрыли, Все пьянчуги завопили: Из-за подлого немца Не выпьешь рюмочки винца! Выводил пьяненький бабий голосок. Во, а частушка-то, если можно так сказать — историческая. Про сухой закон, что с началом войны был введен. Сейчас уже войны нет, с Германией мир подписан, а частушка осталась и долго ещё её будут петь… Взяли, взяли, записали Взяли ягодиночку! Теперь угнали воевать — Гораздо жаль корзиночку! Вслед за первой частушкой, почти без перерыва, ей на пятки наступила вторая. Опять в женском исполнении. Мужиков в деревнях за войну поубавилось, многие на фронте голову сложили… Собирайкотесь ребята! Кто к военной службе гож, Зададим мы немцу-перцу, Пропадёт он ни за грош! А, нет, имеются в деревне и мужики. Очередная частушка, которую я услышал уже входя в деревню, была в мужском исполнении. Точно, свадьба. Прямо на улице стык в стык стояли столы. На дальнем от меня конце сидели молодые — парень в солдатской форме, ещё и при погонах, хоть и отменила их новая власть. Рядом с ним — девушка. В подобии фаты. Из-за неё я вывод о свадьбе и сделал. Стол был густо заставлен съестным и бутылками. Причем, не маленькими такими. Не сотками, четвертями. Местами лавки были плотно заняты, а где места и пустовали. Покинувшие их плясали под гармошку. Я за милым иду в бой Милосердную сестрой, Красный крест пришью на грудь И поеду в дальний путь.