Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 2 из 58 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«И где ж я вчера квасил? – подумал Серега.– Или не вчера?» Судя по погоде, с момента, к которому относились последние воспоминания Духарева, минуло минимум полгода. «А может, я в Австралии?» Думать было лениво. По крайней мере – без бутылки пива. А лучше – двух. Последним воспоминанием Сереги была поездка в Москву. С друганами Вовкой и Димкой. Димка вез в столицу какую-то текстильную лабуду на продажу, а Серегу с Димкой взял вроде бы за компанию. Ну и для охраны тоже. Может, это Вовка? Вовка – еще тот приколист. Вполне мог напоить и сунуть в самолет на Австралию или какую-нибудь Бразилию. А там договориться с аборигенами, промаксать, чтобы сволокли в лесок и запечатлели, как Духарев очухивается среди австралийских лесов! – Эй! – гаркнул Серега.– Хорош дурить! Единственный результат – возмущенная сорока, сорвавшаяся с соседнего дерева. Интересно, есть ли в Австралии дубы? И сороки… – Я пить хочу! – громко заявил Духарев, подумал немного и добавил: – И выпить. На этот раз его даже сорока не поддержала. Духарев сплюнул на травку, облегчил душу простым русским словом и побрел куда глаза глядят. К счастью, глядели они в нужную сторону, и спустя некоторое время он набрел на озерцо в четверть километра шириной. Вода в озерце выглядела чистой. Такой и оказалась. Серега напился (плюнув на дизентерийные и прочие палочки), умылся, слегка ожил, побрел дальше и вскоре наткнулся на густющий малинник. В самой середке малинника шуровал какой-то мужик. – Здорово! – крикнул, подходя, Духарев.– Слышь, где это я, а? Мужик выпрямился… и оказался вовсе не мужиком, а бурым мохнатым мишкой со слюнявой клыкастой мордой. Серега в прямом смысле этого слова остолбенел. То есть он понимал, что надо валить. И очень быстро, но… Не мог. Зато мог мишка. Ух он и дернул – только ошметки кустов в стороны разлетелись! Духарев перевел дух. – Во! – сказал он больше для самоуспокоения.– Человек – это сила! И принялся за малину. Не пропадать же добру. От ягод в желудке не потяжелело, но дурной вкус во рту сменился приятным. Духарев покинул малинник и почапал дальше. Направление выбрал – чтобы солнце в затылок светило. Настроение улучшилось: тепло, воздух чистый, деревья большие… Знать бы еще, где и куда идешь. Часика через полтора Духарев вышел на дорогу. Вдоль дороги тянулись две закаменевшие колеи. Слишком узкие для автомобильного колеса, но Серега, обрадованный близостью цивилизации, не придал сей узости значения. Настроение поднялось еще на пару пунктов, даже голова, кажись, болеть стала поменьше. – Я пока что молодой бог! И наверно, у меня опыта нет! – громко запел Духарев, безжалостно перевирая и слова, и мелодию.– Ты, девочка моя!.. Они появились внезапно. Словно из-под земли выскочили. Человек шесть. Все низкорослые, в коже с ног до головы, бородатые и с палками-рогульками. На рожах – черным и красным – широкие полосы и зигзаги. Приколисты, одним словом. Духарев остановился. А что еще делать, если дорогу загородили? «Что еще за, на хрен, австралийские волосатые панки?» – подумал он. – Хау-ду-ю-ду, мужики! – сказал он.– Какие проблемы? Панк постарше и повыше (видно, главный) перекинул свою рогульку в левую руку, а правую протянул Духареву. Но не с целью поздороваться, а с характерным движением пальцев: мол, давай, что есть ценного. – Не пойдет,– покачал головой Духарев. Не очень-то он испугался. Самый крупный панк макушкой и до подбородка Духареву не доставал, а палки им не помогут. Уж в чем, в чем, а «насчет подраться» Серега был крут. Обучен. Да и силушкой Бог не обидел. – Ну-ка! – гаркнул Духарев, шагнув вперед.– С дороги, мать вашу! Сосед главного панка тут же ткнул Серегу рогулькой в грудь. Ну, пеняйте на себя, волосатые! Духарев перехватил палку, рванул – и панк шлепнулся на дорогу. Второго, сунувшегося сбоку, Серега встретил таким классным маваши, что от соприкосновения с духаревским ботинком панк воспарил птичкой и планировал метра три…
На этом все кончилось. В затылке Духарева взорвалась маленькая, но вполне термоядерная бомба, и он выпал из странной действительности. А когда впал в нее обратно, то обнаружил, что распластан на дороге и пришпилен к ней, как бабочка-махаон, угодившая в лапы садиста-энтомолога. Четверо панков придавили рогульками Духареву руки-ноги, а пятый прижал рогатку к горлу. Положение из разряда «отпрыгался». Старший панк быстро обшмонал Духарева, но почему-то карманов не проверил, а вот пояс ощупал с большим вниманием. Беглого внимания панка удостоился ножик в пластмассовом чехле-рыбке. Однако когда китайское лезвие легко согнулось в его пальцах, панк с заметным пренебрежением бросил ножик на землю. – И зачем дрался, дурачок? – спросил он. Речь была непривычно цокающая: «Зацем дрался, дурацок?» – но безусловно русская. – Денег нет,– продолжал между тем разочарованный панк.– Одежка дрянь,– он пренебрежительно дернул линялую джинсину,– обувка – дрянь,– пинок обутой в кожаный сапожок по десантной бутсе Сереги,– оружья нету, даже ножа правильного нету. Что за человек? Зачем дрался? Панк выпрямился. – На, дурачок! – На живот Духарева упала монетка. И уже своим: – Пошли, что ли. И странная компания растворилась в лесу так же неожиданно, как и возникла. А Серега Духарев остался валяться на дороге, в пыли, с монеткой на пузе. И чувствовал он себя без всякого преувеличения, как обосранный. Минутки через две лежать в пыли ему надоело, и он сел. Поднял дареную монетку – металлический кружок из зеленого металла с неровными краями. Как ребенок ножницами из бумаги вырезал. На одной стороне монетки была изображена палочка с перекладиной, вроде виселицы. На другой нечто, отдаленно напоминающее мышь. Опять-таки в детском изображении. Духарев встал, пощупал затылок: крови в волосах нет, одна пыль. И на том спасибо. Бивали его и сильней. Намного. Серега потрогал золотую цепочку на шее, по странной случайности не замеченную грабителями, и подумал, что говорили «панки» по-русски, значит, не в Австралии он, а дома. Наверняка где-нибудь в замшелой глубинке, зато в России-матушке. Уже хорошо. Серега сунул монетку в карман (сувенир!) и побрел дальше. Глава вторая, в которой почти ничего не происходит, зато у Духарева появляется ощущение, что у кого-то поехал шифер: или у него самого, или у всего окружающего мироздания Позади послышался скрип и топот. Серегу нагонял экипаж странного вида: разболтанная телега, влекомая сивой лошадкой. По обе стороны телеги, держась за борта, трусили двое мужичков-боровичков, бородатых, низеньких и коренастых. Завидев Духарева, мужички тут же влезли в телегу и продемонстрировали ему пару топоров. Духарев набычился, но, памятуя о «панках», сошел с дороги. Получить топором по башке не улыбалось. Телега прогрохотала мимо, но шагов через двадцать остановилась. – Эй, паря! – окликнули его.– Куда ноги несут? – Никуда! – буркнул Духарев, тоже останавливаясь.– Денег у меня нету! Мужички захихикали, потом один махнул рукой: – Давай к нам! Духарев помотал головой. – Не бойся, дурень! – крикнул второй мужик. Борода у него была рыжая, а у первого – желтая. Вот и все различие.– Не бойсь! Мы не тати. Сала хочешь? Духарев подошел, запрыгнул на телегу. Второй мужик так же молча протянул ему шмат соленого сала и черную лепешку, крепостью соревнующуюся с кирпичом. Первый свистнул, и лошаденка потрусила дальше. – Тя как кличут? – спросил рыжебородый. – Сергей. – Диковинное имя. Ты че, хузарин? – Тю, Голомята! Какой хузарин? Вишь, как сало трескает! – вмешался желтобородый. – Ну, всяко бывает,– отозвался рыжий.– Я вот Голомята. А умник этот – Терщок. Мы купца Горазда людишки. Вольные, не холопы! Сам чей? – Ничей,– Серега энергично работал челюстями. – А где ж такие лбы растут? – ехидно осведомился Трещок.– Ты, часом, не дедки Водяного внук?
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!