– Как она на тебя похожа! – воскликнула я. – Надеюсь, не только внешне! – рассмеялся Макс. – Еще одну авантюристку я не вынесу! – Да уж, это точно, – улыбнулась я. – Мы скучаем. Возвращайтесь скорее! – Завтра вернемся. Я люблю тебя. – Я тоже тебя люблю. До встречи. – До встречи, Верочка. Но надежде на встречу не суждено было сбыться. Уже ночью, когда я уложила Ярослава в постель, раздался новый звонок от Макса. – Вера, она вся горит! Что мне делать? – судя по голосу, у Калинина началась паника. – Не нервничай. Найди градусник и детский аспирин. – В чемодане с ее вещами нет градусника и лекарств! Там только вещи… Я не знаю, что делать с больным ребенком! – Вызови администратора. Возможно, в гостинице есть услуга вызова врача для постояльцев. Детское жаропонижающее они точно смогут помочь достать. – Да, наверное, ты права… А что, если я не справлюсь?! – Справишься, Макс! Я буду на связи! Вместе мы точно справимся! Через час дежурный администратор нашла лекарство и вызвала детского педиатра. После осмотра Тому запретили куда-то вывозить до выздоровления. Макс вместе с дочерью застрял в Москве на неопределенный срок. Глава 37 Калинин Что такое быть отцом? Страдать от того, что твой ребенок в другой стране и не может с тобой общаться? Ерунда все эти страдашки! Настоящий кошмар начинается, когда ребенок у тебя на руках внезапно заболевает неизвестной инфекцией, а ты в чужом городе совсем один. Наверное, за несколько дней в гостинице у меня прибавилось седых волос. Следить за температурой днем и ночью, заводить будильник через каждые два часа, отчаиваться от того, что жаропонижающее не действует и дрожащими руками загибать пальцы с надеждой, что четыре часа уже прошло, и можно давать следующую дозу лекарства – наверное, еще ни разу в жизни я не переживал за своего ребенка так сильно. А самое ужасное – я остался с ее инфекцией один на один, в чужом городе, в гостинице. Я не брился, почти ничего не ел, а из одежды у меня была одна единственная смятая футболка и спортивные брюки, которые я захватил из дома, чтобы провести одну ночь в Москве. «Ну, Мила! Попадись мне!» – я со злостью сжимал кулаки. Хорошо, что на видеосвязи была Вера, а на рецешене работали отзывчивые администраторы. Вера поддерживала меня, как могла. Давала советы, разговаривала со мной по ночам, чтобы я не заснул. Все же, какое счастье, что она тоже мама и знает тонкости родительской доли! На пятый день нашего с Томой заточения в гостиничном номере меня разбудил звон разбитой посуды. Подскочив на постели, я включил ночник. Тома стояла возле открытого холодильника и держала в руках булочку. – Па, я булочку с молоком хотела, а молоко разлилось, – виновато взглянула на меня она и отошла в сторону. По полу растекалась лужа из молока. Кружка, которую я получил вместе с вещами дочери, раскололась пополам. – Ты не поранилась? – встревоженно взглянул на дочку я. – Нет, только пижаму облила молоком. Я провел по взлохмаченным волосам рукой и попытался прогнать сон. Интересно, в этом номере есть тряпка и швабра? Переодев дочку, я усадил ее на маленький диванчик, всунул ей подмышку электронный градусник, в руку – молоко с булочкой, а сам потащился в ванную комнату на поиски швабры и тряпки. Увы, ничего похожего в ванной комнате не обнаружилось. Распаковав бумажные салфетки, я принялся вытирать ими пол. Когда пол был усыпан салфетками, в планшете материализовалась Вера. – Привет! Уже шесть часов утра, Томе пора измерить температуру! – в отличие от меня, Вера выглядела бодро. – Привет! – заметив уже знакомое лицо Веры в планшете, оживилась Тома. За ту неделю, что мы провели в гостиничном номере, Вера стала для Томы кем-то вроде Алисы из поисковой системы в интернет, только реальной. И надо сказать, что Тома успела привязаться к образу Веры в планшете. – Привет! Ты кушаешь? – Да! Булочку! – дочка подсунула к экрану планшета обкусанную с нескольких сторон булочку с маком. – Отлично! Макс, если она начала есть, значит, идет на поправку! – в глазах Веры загорелась надежда. – Посмотри, что с температурой? – Одну минуту… Сполоснув руки, я взглянул на градусник. В сердце вспыхнула радость – градусник показывал тридцать шесть и семь. – Температуры нет… Даже не верится! – Как я рада! – Если состояние стабилизируется, завтра начнем собирать вещи, чтобы вернуться домой! – Как же я соскучилась! – Я тоже… даже не представляешь, как сложно остаться в чужом городе с больным ребенком! Если бы не твоя поддержка, я бы не справился. – Мы ведь решили, что будем бороться с проблемами вместе, помнишь? – Конечно, помню! – Вера, а когда мы приедем домой, ты придешь к нам в гости? – дочка с надеждой вытянула шею. – Обязательно, – хитро улыбнулась ей моя будущая жена. – Надеюсь, это произойдет очень скоро. Тома полезла мне на руки. – Я нарисую тебе рисунок! Пап, можно? – Можно, – помогая ей устроиться у меня на коленях, кивнул я. – А карандаши подточишь? – Подточу. – Ладно, мне пора. Я обещала Ярославу напечь блинчиков на завтрак. Буду ждать рисунок. – Я тоже хочу блинчик на завтрак, – печально вздохнул я. – И я! – заерзала на моих коленях Тома. – С вареньем! – Когда приедете, я напеку целую гору блинчиков, – улыбнулась Вера. Послала нам воздушный поцелуй и отключилась. А я вдруг осознал, как сильно по ней соскучился. «Скорее бы домой», – поплыли в голове мысли. «Еще сутки, и, если температуры не будет, можно выдвигаться в сторону дома», – я с надеждой посмотрел на дочку. – Хочешь? – она участливо ткнула булкой мне в лицо. – Нет, спасибо. Попробую сегодня на обед заказать для нас с тобой горячий куриный бульон. Тома вдруг погрустнела. – Пап, я хочу домой. – И я. Поедем к бабушке? У нее щенки подросли. А потом я познакомлю тебя с Верой и Ярославом. – Вера хорошая… А мама, когда вернется, пап? – Я не знаю. Будем пока без мамы, ладно? Дочка вздохнула. – Ладно, пап. Только… ты же не уедешь, как мама? – Нет, что ты!