«Может ты еще просто не понял: я не такая стерва, как ты думаешь. И я на самом деле могу быть очень хорошей любовницей. Получше, чем твоя мать моему брату. Мне за это, кстати, тоже обидно. Я даже думала, что это нас с тобой может объединить. А ты вот так со мной… Сейчас я плачу не из-за Теодора, а из-за тебя». Вот же сука! Настырная сука! Решила зайти с другого края. Ее слова о моей матери и Майкле меня снова разозлили. Зря Элизабет это тронула. В этот раз я решил ей не отвечать, иначе это ненужное мне общение может затянуться надолго. Я открыл дверь в спальню и сказал: — Так, давайте на выход. Принцесса Ночи надела куртку, поправила прическу перед зеркалом, и мы вышли из номера, пустив вперед Ерофея. Выглядел он в колпаке слишком по-идиотски, особо учитывая ссадины на его физиономии и безумный взгляд. Талии было смешно, а меня после общения с Элизабет и последних событий, этот цирк мало забавлял, но все же я старался смотреть на жизнь под правильным углом и тоже улыбался, шагая за рыжим бароном по широкому коридору гостиницы. — Его можно научить говорить? — не унималась баронесса, полная интереса к возможностям своей страшноватой игрушки. — Наверное, да. Не пробовал. Для начала его нужно научить дышать. Без имитации работы легких он не издаст ни звука, — я нажал кнопку вызова подъемника. — Вообще, успокойся насчет него. Спустим его вниз и распрощаемся. Если тебе так хочется питомца, заведи щенка или попугайчика — и хлопот меньше, и говорить можешь научить. Особо если по алгоритмам Краснова, — мне вспомнился основоположник принципов обучения мозга попугаев для первых интеллектуальных биомеханических систем. Пока мы ждали подъемник, которого долго не было, Талия молчала и как-то странно сопела. Мне даже показалось, что она сердита на меня, но когда рыжий барон вдруг издал хрюкающий звук, набирая в легкие воздух, я понял в чем дело: эта чертовка давала ему ментальные команды на вдох-выдох. — Ероша, скажи: «блядь»! — рассмеялась баронесса и повторила внятнее: — «Блядь»! Зомби проворчал что-то невнятное, но в понимании Принцессы Ночи это была маленькая, но важная победа. Она несколько раз еще более внятно повторила свое частоупотребимое слово, и после трех попыток, когда мы заходили на платформу спустившегося с парковки виман подъемника, Ерофей хрипло, но вполне ясно произнес: — Блядь! Кроме нас на платформе была старушка, интеллигентной внешности с крашенными в розовый цвет волосами, старик и мальчик, лет пяти, которого старик держал за руку. Старушка, услышав неприличное слово, тут же сконфузилась, отвернувшись к панорамному стеклу, за которым мерцали огнями высотки, Имперская башня и Павелецкая площадь. Старик сердито глянул на Ерофея, но, натолкнувшись на пустой, мертвый взгляд тут же побледнел и отвернулся к панорамному стеклу. А мальчик, наверное, бывший ему внуком, громко сказал: — Блядь! — и рассмеялся. Следом расхохоталась Талия Евклидовна. Рыжий барон, поддерживая веселье, повторил еще более внятно: — Блядь! — Замолчи, Ерофей! — возмутился я, чтобы хоть немного сгладить ситуацию. — Напился в стельку, веди себя прилично. — Пьяная сволочь! — шутливо поддержала меня баронесса и, явно переигрывая, добавила: — Я тебя, мудака, предупреждала, не жри столько полугара! А ты, блядь, еще и пивом сверху залил! Вот же уебок! — Семочка, закрой Славику ушки, — попросила интеллигентная старушка, прижавшись изо всех сил к панорамному стеклу. Было такое ощущение, что еще несколько непереносимых слов и она предпочтет немедленно покинуть платформу подъемника, бросившись с высоты. Но обошлось, скоро мы опустились до первого этажа. Я взял Талию за локоть и шепнул ей: — Дальше поведу его я. — Нет, — уверенно возразила она. — Я кое-что придумала. Я Ерошу пущу чуть вперед, мы отстанем, будто вообще здесь не при чем. Она замолчала, проходя мимо охранников, дежуривших у колонны подъемника, и за фонтанчиком со статуей Афродиты добавила: — Все-таки мне здесь еще жить. Не хочу, чтобы косо смотрели. Вот эти слова: «мы отстанем, будто вообще здесь не при чем» и «все-таки мне здесь еще жить» мне особо не понравились. — Талия, нет! Остановись! — сказал я, с опозданием поняв, что она уже воплощает свою задумку. Но было поздно: рыжий барон, зарычав точно зверь и по-медвежьи подняв лапы, двинулся на распорядителя. — Ты свихнулась! Талия, сука! — я ее дернул за руку. — Да успокойся ты. Нормально все будет, — баронесса даже удивилась моему возмущению. Я попытался скорее перехватить контроль над зомби, но это сделать не так просто. От наплыва эмоций, я едва нащупал ментальный канал, связывающий с бароном Семеновым. Благо в нижнем зале в этот поздний час было мало людей. Те, что находились здесь, всполошились, бросились в стороны. Сам распорядитель — полненький мужчина лет сорока с холеным лицом и важными усами — издал возглас ужаса и попятился к маленькому цветнику. Таки дошел и сел прямо в цветы задом. Охранники не особо усердно направились усмирять барона Семенова и пока они к нему шли, в нерешительности переглядываясь, Ероша успел дважды выкрикнуть слово «блядь!», прорычать что-то неразборчивое и разбросать бумаги, лежавшие на стойке распорядителя. Талия схватилась за живот от смеха, полностью отпустив контроль зомби. Когда я все-таки настроился на управление, охранники успели схватить барона под руки и поволокли к выходу, приговаривая: — Прошу покинуть нашу гостиницу, господин! Вы ведете себя неподобающе! У нас здесь только приличные гости! Впрочем, усилия охранников оказались очень кстати. Быстрее чем этих два бравых молодца, я бы не вывел барона из зала. По пути к двери случился лишь один маленький казус: слетел ведьмин колпак с головы Ероши, обнажая затылок, разбитый почти до мозга. И старушка, та самая, что ехала с нами на подъемнике, увидев это крайне неприглядное зрелище, заохала и упала в обморок. А старик, крепко сжимая руку маленького мальчика, сказал: — Я же говорил, у него не в порядке с головой! Плотно взяв под контроль Ерофея, я последовал за ним и охранниками к двери. При этом держа дистанцию в десяток шагов, чтобы наше с Талией присутствие слишком не связывали с рыжим бароном. Когда Ерофея вывели на улицу и отпустили, я едва удержал его равновесие — зомби чуть не слетел со ступенек. — До дома, господин доберетесь? — проявил заботу один из охранников. Ерофей, разумеется, молчал, и с моей помощью сделал несколько неуверенных шагов по лестнице. — Доберетесь? Может вам эрмик вызвать? — спросил второй охранник. — Блядь! — хрипло отозвался барон Семенов, и Талия вцепилась в мою руку, заливаясь смехом. Разумеется, я не давал команды зомби говорить это словечко. Теоретически такое могло произойти само собой: у чтлаха, ставшего основой тонкого тела Ерофея, имеются кое-какие зачатки разумности, плюс увеличенное ментальное тело и некоторые мои установки — все это в сумме могло поспособствовать к повторению некоторых действий и даже некоторому осознанию их. Я даже подумал, что таким образом вполне можно создать что-то вроде биоробота, с гораздо более широкими возможностями и начальным интеллектом. Охранникам я сказал: — Видно сильно напился. В таком состоянии даже не сможет объяснить, куда ему нужно ехать. Пусть походит по свежему воздуху, немного протрезвеет. — Пусть походит, — согласился стоявший ко мне ближе. — Лишь бы к нам в гостиницу не лез. Я ничего не стал отвечать, делая вид, что мне нет дела ни до «пьяного» барона, ни до проблем охраны отеля, но тем временем направил Ерофея к переходу на Павелецкую площадь. Мне пришлось последовать за ним, чтобы довести его до сквера и где-нибудь там усадить на лавочку. — Елецкий, ты умеешь быть веселым! — сказала Талия, когда мы немного отошли от «Божественной Высоты». — Вот сегодня очень порадовал! И тот раз, когда мы виману угнали, и когда Лиса подушкой душили — как же здорово это было! Ну, умеешь же ты, блядь такая, быть нормальным. Я тебя просто обожаю, когда ты такой. Но почему чаще всего ты становишься занудой? Я не знал, что ей ответить. То, что не могу все время быть с ней на бесшабашной волне, не могу постоянно веселиться, дурачиться и делать всякие глупости? Это и так очевидно. У меня по горло серьезных дел. Да, иногда развлечься просто необходимо. Хотя я не считаю, что наше небольшое приключение с мертвым бароном было развлечением. Я не стал отвечать Принцессе Ночи на ее вопрос, но сказал: — Дорогая, мне завтра в школу к первому уроку. Позволь, здесь и распрощаемся. Сейчас вызову эрмик, — я полез в карман за эйхосом. — Ну вот… Так и знала, кто-то очень быстро из нормального состояния вернется к занудству. Елецкий, опомнись, какая нахрен школа⁈ — она вцепилась мне в воротник и потрясла. — Таль, надо. А ты возвращайся, жди своего Родерика. Уверен, он вернется, — я достал коробочку с «Никольскими». — Сделаем так: сейчас поднимемся к посадочной площадке, — баронесса задрала голову, глядя наверх башни, где среди звездного неба темным виднелся подсвеченным синим прожектором круг парковки для виман. — Отвезу тебя к дому. А то мой «Гермес» уже три дня никуда не летал, и Егор там от скуки может начать пьянствовать. Вот с этим предложением я с удовольствием согласился. Вимана доставит меня домой намного быстрее, и я мог успеть выспаться перед школой. Звук будильника вырвал меня из приятного сна: снилась Айлин. Правда она была непохожа на себя. От прежней госпожи Синицыной осталось лишь ее милое личико и еще голос… Да, голос Алин не похожий ни на чей другой, такой мягкий, ласковый, проникающий в самое сердце и звучащий там словно волшебная мелодия. Теперь Айлин была элиной, и почему-то ее тело стало полупрозрачным, а за ее спиной появились крылья, точно у стрекозы. Не могу утверждать точно, но вроде у венерианских элин нет крыльев. Но все, что мы знаем о них — лишь легенды, отрывочные сведения из древних текстов и предположения, не имеющие научной основы, а истина станет известна, когда мы сможем построить виману, способную лететь к другим планетам и даже звездам. Айлин улыбалась мне, что-то говорила, но сейчас, полностью пробудившись ото сна, я даже не знаю, о чем говорила она. Осталось лишь ощущение. Очень приятное ощущение, словно я превратился в мальчишку, которым не был очень давно — более тысячи лет — и попал в добрую сказку, полную волшебства. Затем сон растаял, я открыл глаза и произнес вслух: — Айлин… — понимая, что она навсегда в моем сердце. В этой жизни для меня есть Ковалевская и я ее очень люблю, есть моя актриса Света Ленская, с которой у меня сегодня долгожданная встреча, и есть Артемида. Вернее была. Айлин тоже есть, просто она стала существом метафизическим, но по прежнему любимым. И я обязательно доберусь до нее, пролетев через холодный космос. Сегодня я не стал спускаться в зал, делать утреннюю разминку, сразу пошел в ванную, ополоснулся, сменил халат на рубашку и джаны, спустился в столовую. Мамы к завтраку пока не было. Как я догадался по вчерашним настроениям, Майкл остался ночевать у нее. Раньше меня, вернее Сашу Елецкого, этот факт сильно взбесил бы, но постепенно я начал привыкать к мысли, что у Елены Викторовны есть любовник и ночует он иногда в ее покоях. Завтрак мне подавала Ксения. Я с ней был приветлив, но не пытался заигрывать, хотя она явно ожидала от меня прежних игр, улыбалась, смотрела заискивающе. Не пытался я потому, что голова моя была полна более важных мыслей, связанных со вчерашними происшествиями: Элизабет, Артемидой и, конечно, Герой. Аполлона я не беру в расчет, поскольку на данный момент он не выступает самостоятельной силой. Мысли о конфликте с Небесными меня беспокоили вчера. Именно поэтому перед сном я все-таки начал адаптировать очень серьезный шаблон магического воздействия «Витру Борем» — в переводе с лемурийского «Внутренний Взрыв». При использовании он забирает очень много магической энергии. Он очень непрост, и я его включаю в свой арсенал далеко не в каждой жизни. Но как бы ни было, эта магическая техника серьезно воздействует на богов. Суть ее в том, что в определенной магом точке пространства освобождается огромное количество энергии, при чем сразу на нескольких уровнях: физическом, эфирном и астральном, что приводит к сильному взрыву. Если эту точку поместить в тело бога, то тело бога разлетится на куски. При этом земное тело бога временно исчезнет, а его энергетические тела получат очень серьезные повреждения. Разумеется, бог после этого через какое-то время восстановится. Правда не знаю, насколько это восстановление будет полноценным. Древние маги говорят, что бог при этом теряет часть своей силы, и если многократно бить его «Витру Борем», то от бога может остаться лишь слабая энергетическая сущность, что практически равно его смерти. Не думаю, что в этом мире есть еще хоть один маг кроме меня, обладающий «Витру Борем». Мне бы очень не хотелось вступать в войну с бессмертными, но если мне не оставят выбора, то я эту магию применю. Пока она, ввиду особой сложности, находилась в стадии адаптации, и мое тело примет этот шаблон полностью не раньше, чем через два дня. Ксения, видя, что я погружен в свои мысли, молча поставила передо мной тарелку с омлетом и овощами. Я поднял голову, улыбнулся ей и спросил: — Как твои дела, Ксюш? — Очень хорошо, ваше сиятельство, — она так и расцвела от моего внимания. — Как приятно, что вы об этом спрашиваете. В этот момент в столовую вошла графиня. Мы поздоровались. Елена Викторовна была в прекрасном настроении, выбрала завтрак, из перечисленных Ксенией блюд, и когда служанка ушла на кухню, мама повернулась ко мне. Улыбка сползла с ее лица, и я понял, что сейчас состоится нервный для мамы разговор: будем говорить о сестре Майкла. Вернее, о том, что произошло между ней и мной в подвале. Глава 5