Комната на чердаке С небольшими остановками Родерик летел в направлении столицы всю ночь. Он так спешил, что сбился с дороги. Сбился от того, что в мыслях о баронессе Евстафьевой нырнул в облако и потерял из вида дорогу, служившую путеводной нитью. Вынырнул где-то над лесом, и пока сориентировался, пока снова нашел путь в ночи, прошло довольно много времени. После того как серый маг покинул дом той старухи, над которой он пошутил, мысли его во многом были заняты Талией. Он очень переживал, чтобы Принцесса Ночи не сделала чего-нибудь этакого, такого, что потом у нее могли бы возникнуть неприятности с полицией или самой императорской канцелярией. Еще Родерик представлял, как она, его возлюбленная одна рядом с остывшим трупом рыжего барона, и от этих мыслей ему становилось не по себе. Конечно, призрак, сделал большую глупость, что выбрал именно это тело, непривлекательное во всех отношениях. Повелся на радостях, что подвернулся молодой умирающий барон. И все же в случившемся имелся кое-какой плюс, ведь Родерик получил важный опыт. Теперь он знает о многих нюансах вселения в чужое тело, знает такое, чего нельзя прочесть ни в одной книге, ни в одном древнем свитке. Так же он знает о еще более важных вещах: о взаимодействии с отголоском личности прежнего владельца, который остается в теле и значительно влияет на мысли, желания и привычки вселившегося. Серый маг даже придумал некоторые уловки, которые помогут значительно ослабить это влияние. Если как следует воплотить эти хитрости, то в новом теле он сможет оставаться самим собой в гораздо большей степени, чем он смог сохранить свое «я» в теле этого неудачника Ерофея. Тем временем приближался рассвет. Позади все шире расползалась светлая полоса, местами скрытая рыхлыми облаками. А впереди… Впереди появились огни. Очень много, но пока очень далеко — столица. Теперь уже Родерик никак не мог сбиться с пути, жаль только Москва приближалась очень медленно, как он не старался. Когда он достиг крайних высоток Перово, позади призрака показался край солнца, его рыжие лучи засверкали на стеклах Слава-Посольских башен. Родерик спустился пониже, чтобы не натыкаться на виманы, ставшие все чаще попадаться на его пути. Вершина «Божественной Высоты» появилась впереди, между пиков других башен. Призрак пересек Валовую и скоро достиг Павелецкой, облетел гостиницу справа и нырнул в приоткрытое окно. Он сразу направился в спальню и там завис, озадаченный и обеспокоенный: здесь не было ни тела рыжего барона, ни самой Талии. Разумеется, Талия ни за что бы не легла на эту постели, если бы здесь находился мертвец, но… Он не стал размышлять дальше — просто метнулся в соседнюю комнату и там обнаружил свою Принцессу Ночи. Свернувшись калачиком, укрытая бежевым пледом, она тихо спала на диване. Ему очень хотелось ее разбудить и в то же время очень хотелось, чтобы она дальше нежилась во сне. Ведь еще раннее утро — баронесса никогда не просыпалась в это время. Родерик уплотнился и лег рядом, между спинкой дивана и своей возлюбленной. Сон призраку не требовался, но за последнее время он научился впадать в состояние похожее на дремоту, когда мысли исчезали, наступало ментальное расслабление и время пролетало очень быстро. Родерик так и сделал: обнял Талию невесомой, почти бесплотной рукой и погрузился в приятную дремоту. Прошло, наверное, часа три или даже четыре, когда баронесса вдруг почувствовала, что она не одна. Сначала ей померещилось, будто ее кто-то обнимает во сне, а потом это ощущение стало таким реальным, что Талия тут же открыла глаза, шевельнулась и, отбросив плед вскочила на ноги. — Родерик! — вскричала она. Призрак тут же воспарил над диваном. — Родерик! — она бросилась к нему и обняла, как смогла его ускользающее тело. — Больше никогда не делай так! Не смей умирать, не предупредив меня! И никуда не улетай, пока не скажешь мне куда собрался! — Да, моя прелесть! Прости, так вышло. Нечаянно вышло, я немного поэкспериментировал и вот, в общем умер. Точнее это Ерофей умер. Ну ты знаешь, — если бы у Родерика было сердце, то без сомнений оно бы сейчас рвалось из груди. — А что случилось с телом? У тебя не будет неприятностей из-за него? Вызывала полицию? Из серого мага начали проситься мучившие его вопросы. Их было так много, что Талия прервала его: — Нет! Блядь, успокойся наконец! Какая, нахуй, полиция? Я просто вызывала Елецкого. Хотя он не сильно отличается от полиции, но бывает очень полезен. В общем, решили все с мертвяком. Жесть как интересно вышло! Давай мне кофе, и я все расскажу, — Талия подошла к зеркалу, разглядывая себя и отмечая, что ей следует заняться прической. Она должна быть такой, чтобы у Родерика никогда не возникло мысли улететь от нее. — Прелесть моя, но я же опять не донесу. Чашка с кофе мне еще тяжеловата, — призрак уже имел печальный опыт, когда так и не смог донести до Принцессы Ночи слишком тяжелую для него чашечку. — Ладно уж, — Талия направилась к кофейному автомату, сожалея, что в такой престижной гостинице нет обслуживающего робота. — В общем, Елецкий, хоть и козел, но голова у него хорошо работает. Вызвала я его, он тут же прибежал как миленький. Сначала нес всякие глупости, про полицию, потом вообще чуть ли не моему папе хотел сообщить. Я на него наорала, он тут же образумился и сделал так, что Ерофей… В общем, Ерофей сам ушел. — Как это сам ушел⁈ — Родерик от такой информации даже потерял плотность и воспарил к потолку. — Вот так. Ножками. Встал, потопал по комнате под моим контролем и пошел, пошел… Ах, да я даже с ним поиграла немного, научила его дышать и немного разговаривать, — рассмеялась Талия, вспоминая вчерашний вечер. — Я чего-то не понимаю. Как это вообще могло быть? Елецкий сделал из него зомби что ли? — начал догадываться Родерик. — Что ли да, — сказала баронесса и принялась рассказывать серому магу все с самого начала в подробностях, с небольшим добавлением своей фантазии. * * * Вопрос госпожи Ленской: «Ты видел ее»?' был непонятен. Знать бы мне, о ком она сейчас спрашивала. Вряд ли речь шла об эриниях или тем более о Гере. — Мы сейчас о ком говорим? — полюбопытствовал я у актрисы, еще не вышедшей из роли графини Витте и присевшей рядом со мной в театральном платье. — О госпоже Дюваль. Разве нет? — она сказала это негромко, чуть наклонившись ко мне. — А кто такая госпожа Дюваль? — я тоже наклонился к ней, одновременно положив руку на колено, появившееся в разрезе юбки. — Призрак нашего театра. Я думала ты знаешь. О ней знают почти все, кто здесь работает и даже многие зрители. Вивьен Дюваль была одной из ведущих актрис. Играла здесь почти двести лет назад. Из-за несчастной любви к одному из оркестрантов она долго страдала, и потом повесилась прямо на сцене во время спектакля, — пояснила Светлана. — Дюваль стала призраком. Ее часто видят здесь по ночам и даже иногда днем. Говорят, она даже появлялась в нескольких вечерних спектаклях при полном зрительском зале. Я подумала, ты как маг, можешь видеть призраков на тонком плане. — Нет, Элиза, — я назвал ее по взятой на сегодня сценической роли. — Призрака я не видел. Ты меня застала в таком виде потому, что у меня была мелкая неприятность с сущностями на тонком плане. Скажем так, продолжение выяснения отношений, но все обошлось, — говоря последнее, я был слишком оптимистичен — не хотел передавать актрисе свою тревогу. И, зная, что комната, где мы должны были уединиться, находится на чердаке, сказал так: — Полагаю, для мест обитания призраков больше всего подходят подвалы и чердаки. Лучше начать с чердака. Надеюсь, отважная вампиресса не боится каких-то призраков. — Я выпью ее кровь, — прошипела графиня Витте и, похоже, сама испугалась своих слов. — У призраков нет крови, но можно вытянуть из нее душу. Идем, — я встал, подавая ей руку. — Мне надо переодеться, — Ленская встала, поправляя юбку. — Слышал… — я привлек вампиршу к себе, хотя на нас смотрело десятка два любопытных глаз со сцены, — где-то там на чердаке, есть особая комната. В ней можно переодеться. Я помогу с платьем — у меня есть кое-какой опыт. — Тогда мне придется довериться вашим рукам, мой господин, — согласилась актриса. Мы вышли из зала и направились по ответвлению от центрального коридора к лестнице. Комната, в которую меня привела Ленская, имела лишь одно небольшое окно, наполовину скрытое шторой. Здесь было мало дневного света, по углам и вовсе лежал густой мрак — в самом деле, уютное гнездышко для вампирши. Зато на столе, тумбочке и старом, исцарапанном комоде стояли подсвечники с огарками свечей и стене висело два бронзовых светильника с древними лампами накаливания. Я хотел было включить один из их, чтобы лучше осмотреть комнату, но Ленская поймала мою руку и сказала: — Я хочу так… — она взяла зажигалку, лежавшую рядом с пепельницей, и принялась разжигать свечи. — Ты куришь? — удивился я, видя в пепельнице несколько окурков со следами помады. — Нет, это Лаура. Она иногда ночует здесь. Если честно, эта комната моя с ней пополам, — она разожгла еще несколько свечей на комоде, и теперь комната преобразилась: наполнилась теплыми красками, одновременно уютом и тайной. Казалось бы, уют редко соседствует с тайной, но здесь случилось именно так: старая мебель, бронзовые подсвечники, зеркало и картина на простенке справа — все будто дышало историей с приятным налетом тайны и мистики. И сама госпожа Элиза в опасном черно-красном платье вампирши тоже казалась частью мистической истории. Я подошел к актрисе сзади, положив руки на ее талию. Она замерла, чувствуя, как вздрогнул мой член, едва прижавшись к ее ягодицам. Вздрогнул и налился нетерпеливой силой. — Это платье, — я провел ладонями от ее бедер вверх, к груди, — надо снять. Здесь жарко от множества свечей. — Если вы прикажете, мой повелитель, я сниму, — с придыханием ответила Ленская. — Я сделаю это сам, — мои пальцы нащупали застежку с левого бока, неторопливо справились с ней. Затем я расстегнул пуговки на спине, отворачивая черную, плотную ткань, освобождая из ее плена нежно-розовое тело виконтессы. Провел подушечками пальцев по ее атласной коже до самых ягодиц, с удовольствием отмечая, как она вздрагивает от приятных ощущений и все более явного желания. — Саш… — прошептала она. — Надо раздвинуть диван. — Да, — шепнул я ей в ушко, поймав прядь ее волос. Ленская обнаженная по пояс, нащупала фиксатор за спинкой дивана, я помог сделать это с другой стороны. Красно-бархатная спинка упала с легким скрипом. И тут мои глаза увидели нечто в приоткрытом ящике тумбочки. Я выдвинул ящик и увидел там помимо шкатулки, каких-то коробочек фаллоимитатор. Вернее два: один крупный бежевый, сделанный из мягкого пластика или резины, второй черный, намного меньше и тверже. — Твое или Лауры? — полюбопытствовал я, взяв тот, что крупнее. — Саш… — Ленская, отвела взгляд к дивану и залилась краской. — Мое. Ну ты же есть не всегда. — Ну-ка раздевайся! — повелел я, сам тихо посмеиваясь и предвкушая интересную игру. — Ну, Саш… — она отступила к дивану. — Ты хочешь меня им что ли? — Я хочу посмотреть, как он в тебя входит. Ты же сама говорила, что не против экспериментов, — напомнил я, угрожающе помахивая толстеньким дилдо. Она медленно стянула с себя платье, положила его на второй диван, оставшись в одних трусиках. — Как ты хочешь? — настороженно спросила актриса. — Сильно хочу… — я подошел к ней почти вплотную, упирая дилдо ей в лобок, с нажимом проведя им по ложбинке. — Хочу занять сразу две твоих дырочки. — Надеюсь, будешь занимать не ту, в которую больно? — Светлана раздвинула ноги шире, позволяя дразнить ее этой упругой и толстенькой игрушкой. — Не бойся. Только так, как ты сама захочешь, — пообещал я, стягивая с нее трусики. Она закрыла глаза, и прикусила губку — округлый конец игрушки медленно прогуливался по ее щелочке, увлажняясь соками, которых становилось все больше. — Нравится? — спросил я, все смелее подразнивая актрису. — Да, — ее голос дрогнул, рука потянулась к пуговице моих джан. — Сними это скорее, — ее пальцы набросились на застежки. Когда я с неоценимой помощью виконтессы освободился от одежды, она шепнула: — В меня сейчас нельзя кончать. — Сюда можно? — я провел пальцем по ее губам. — Да, — она слегка сжала палец зубками. — И с этой штукой будь нежнее. Мне сильно большая. Хотя у тебя почти такой, — ее ладошка сжала мой член. — Такой, только в сто раз приятнее. Я подхватил Ленскую на руки и повалил на диван, прошелся ладонью по мокрой ложбинке, играя там пальцами так, что актриса застонала, прогибаясь, разводя шире бедра. Свободная рука сжала ее грудь, несильно, но властно. Я чувствовал, как Светлана, пытается извернуться и достать ртом до моего члена, повернулся удобнее, позволяя ей. Когда ее губы дотянулись до головки, со звучным чмоком приняли ее, я минуту-другую наслаждался ощущениями. Я ласкал пальцами ее щелочку, с которой уже откровенно текло. Ее клитор от моих прикосновений становился все крупнее, а виконтесса от блаженства постанывала прямо в моего воина и ее стоны отражались теплыми волнами удовольствия в моем теле. Ленская заглатывала член глубже, закрыв глаза и покачивая бедрами.