— Вы бы хоть уборку тут сделали, — проворчал Марголин. — А что толку? — пожал плечами охранник. — Все равно замусорят. Тут народ такой, на районе. Сплошь какие-то непонятные. Кто просто мудак по жизни, кто сильно богатый и не с его понтами мусор таскать в бак. А хачики и чурки — вообще полный абзац. У них религия не велит за собой убирать, насколько я знаю. Марголин усмехнулся. Гараж номер сто два находился аккурат в середине блока. По бокам от его черных, лоснящихся свежей краской ворот Марголин насчитал по девять ворот справа и слева. Номер гаража был аляповато намалеван желтой краской, так что видно его было издалека. Сигизмунд подошел к воротам вплотную. — Вы чего будете делать? — спросил охранник напряженно. — Только посмотрю, не переживай, — ответил Марголин. — Только посмотрю… Материал ворот, кажется, был стандартным — листовое железо толщиной миллиметра четыре. Замок, на который гараж запирался, был врезным — снаружи виднелась только небольшая прямоугольная прорезь для ключа. Марголин не был особым докой в замках и потому не мог сказать, какой он марки. Просто для галочки Марголин осмотрел также и землю перед самым въездом в гараж. Ничего особенного — немного пыли, какие-то мелкие камешки, окурки сигарет. Сигизмунд вытащил из кармана полиэтиленовый пакетик на липучке, пинцет и побросал окурки в него. Мало ли, пригодятся. Больше вроде ничего примечательного не было… хотя вот какая-то бумажка. Сигизмунд поднял ее, посмотрел. Кажется, это был какой-то чек, но сказать точнее, на глазок не получалось: надписи на бумаге сильно расплылись. Если что и получалось разобрать, так только отдельные буквы и цифры. Чек отправился в другой пакетик. — Командир, а что вообще произошло? Наркотики ищете, что ли? — осторожно спросил охранник. — Нет, не наркотики. Тут проблема посерьезней. Охранник отошел в сторону, ворча что-то себе под нос. Марголин поднялся на ноги и сказал: — Все, пойдем пока что. Будем ждать твоего хозяина. Охранник потоптался на месте и осторожно предложил: — А может, ну его? Если надо, вы вскрывайте… Марголин улыбнулся, посмотрел на часы и ответил: — Десять минут осталось. Подождем уже, ничего страшного. Потому что все, что нужно было предотвратить, здесь уже произошло в прошлую субботу ночью. Они вышли к воротам гаражного комплекса. У шлагбаума со стороны гаражей стоял старый «фольксваген». Возле него топтался смурной дядька, про которого Сигизмунд сразу подумал: «Небось на дачу торопится, к картошке или помидорам… Или помидоры уже собрали?» Марголин терпеть не мог копания на грядках, справедливо считая, что на прокорм себе заработает без необходимости тратить личное время, которого и так мало, на ковыряние в земле. Мужик выглядел очень недовольным тем, что ему пришлось ждать. Но присутствие людей в черной форме без опознавательных знаков, а также их транспорта, заставило его несколько поумерить свой праведный гнев. Возможно, он рассчитывал, что охранник вляпался в какую-то чепуху и его ждет возмездие. — Иди открой людям, — сказал Марголин и подошел к своим бойцам. — Понадобятся приспособления для вскрытия замков, либо придется резать ворота. — Все есть, товарищ майор, — ответил ему из-под маски старший силовой группы прапорщик Дыгало. И тут приехал хозяин. Тяжеловесный, блестящий «шевроле субурбан» свернул с проезжей части и остановился возле микроавтобуса фээсбэшников. Наружу выбрался хозяин гаражного комплекса — высокий толстяк в дорогой кожаной куртке, с барсеткой в одной руке и дорогим коммуникатором в другой. — Чего случилось? — спросил он сквозь одышку. Телеса явно не позволяли ему говорить нормально. — ФСБ, майор Марголин, — Сигизмунд предъявил удостоверение. — Нам нужно вскрыть гараж номер сто два. — А что такое? — нахмурился хозяин. — Антитеррористическая операция, — ответил Марголин. — Кроме того, нам понадобятся полные данные на владельца или арендатора этого гаража. Они у вас есть? — Посмотреть надо, — пробормотал стушевавшийся хозяин. Опасное слово «терроризм» напрочь вышибло из него всякое желание качать права. В его памяти еще было свежо то время, когда по подъездам московских домов гремели взрывы. А может статься и так, что кто-то из его знакомых побывал в те роковые дни на Дубровке… — Тогда, если не возражаете, мы начинаем? — спросил Марголин. — Да, конечно… А документы сейчас посмотрю… У меня с собой учетная книга… — Откройте ворота, мы проедем, — сказал Сигизмунд. Хозяин махнул рукой охраннику. Тот снова поднял шлагбаум, и фээсбэшники проехали на территорию гаражей. Бойцы сноровисто приступили к штурму сто второго бокса. Осмотрели замок, прощупали ворота, и прапорщик разочарованно покачал головой: — Нет, придется резать. Это финский ригельный замок, его ломать — дохлое дело. Угонщики такие вскрывают только со специальными отмычками. У нас, конечно, в техничке они есть, но это полтора часа терять. А болгаркой мы его минут за десять выпилим в лучшем виде. — Работайте! — кивнул Марголин. Бойцы принесли болгарку и начали выпиливать замок. Сигизмунд морщился от пронзительного рева и смотрел, как из-под абразивного диска летит густой сноп оранжевых искр. Сзади подошел хозяин, хлопнул майора по плечу. Марголин повернулся, увидел, что в руках у толстяка учетная книга, и жестом предложил отойти подальше, чтобы разговаривать, не напрягая связки. Они остановились метрах в десяти от места работы силовой группы. — В общем, у меня тут есть координаты владельца сто второго бокса. Но именно владельца. Если он кому свой гараж сдавал, то это придется у него самого выспрашивать, мы такое не можем зарегистрировать. Должны, конечно, но на самом деле — вы понимаете, как получается. — Да, понимаем, — вздохнул Марголин. — Ничего, давайте я перепишу координаты… Майор переписал адрес и телефон. В это время бойцы закончили возиться с дверью. Замок вместе с куском створки упал на асфальт. Двое спецназовцев начали открывать ворота. И в этот момент грохнул взрыв. Силы его не хватило на то, чтобы вырвать створки «с мясом». Зато их распахнуло с такой силой, словно прячущийся в гараже невидимый исполин пнул ворота ногами. Бойцов, открывавших ворота, отшвырнуло, как тряпичных кукол. Изнутри гаража полыхнуло дымным пламенем вперемешку с обломками дерева, стекла и металла. Спецназовца, оказавшегося на пути этого сокрушительного потока, впечатало в противоположную стену. Потом он упал, оставив кровавые потеки на мгновенно закоптившемся, посеченном осколками кирпиче. Микроавтобус, стоявший в зоне досягаемости взрыва, развернуло градусов на двадцать, выбило все стекла и окутало пламенем. Марголин почувствовал, как в лицо ему пахнуло бензиновой гарью, едким дымом взрывчатки и горелой плоти. Хозяин гаражей плюхнулся на задницу, мгновенно перевернулся на пузо и закрыл голову руками. Только через три секунды Сигизмунд понял, что у него в кармане звонит телефон. Он посмотрел на дисплей и увидел номер Неверова. Нажав кнопку ответа, сказал: — Клим, у нас только что был взрыв. Гараж оказался заминирован. Я вызываю помощь, потом тебе перезвоню. — Я понял, работай, — донесся голос Клима через звон в ушах. В трубке запищали короткие гудки. Это, по всей видимости, означало, что у Неверова в Проектируемом обошлось без эксцессов, и если он что-то нашел, то это может подождать. Сигизмунд стал набирать номер подразделения — нужна была неотложка, еще экспертная команда, пожарные… в общем — толпа народу. И самое скверное, как показалось майору, — в том, что организаторы теракта теперь осведомлены, что ФСБ идет по их следу. Сомнений в том, что организаторы — не выдумка наркодельца Боженко, а взрыв здесь — это страховка, сигнализация и еще черт-те что, больше не оставалось. Марголин выругался, но тут же отогнал эмоции прочь. Надо было подумать, как обдурить террористов, а не тратить время на глупости. * * * Водопроводчика с южной внешностью звали Хамид Назаров. Он был родом из Таджикистана, но в Москве прожил большую часть из своих двадцати восьми лет и, пожалуй, уже мог бы сполна пользоваться правом называть «лимитой» своих соплеменников, которые в последние годы видели в Москве настоящую кормилицу и толпами ехали сюда за зарплатой — мизерной по здешним меркам, но астрономической по таджикским. Впрочем, методы зарабатывания денег у приезжих были самые разные. Кто-то клал кирпичи на стройке, кто-то разгружал или двигал тяжелые грузы, кто-то «бомбил» на раздрызганном автомобиле, помнившем еще расцвет Советского Союза. И само собой, были такие, которые воровали, грабили, торговали наркотиками. До последнего времени Хамид гордился тем, что работал честно. Когда-то, усаживаясь в поезд до Москвы, он дал себе зарок: если получится закрепиться на чужой земле, он должен принять ее как свою вторую родину. Он хотел уважать людей и законы того места, которое должно было его кормить… И очень долгое время у него это получалось. Он работал строителем, сторожем, охранником в компьютерном клубе. А последние три года вкалывал в «Мосводоканале». Сюда он устроился потому, что муниципальным работникам неплохо платили. А деньги Хамиду тогда были нужны по-настоящему — он женился на симпатичной таджичке с русским именем Наташа, работавшей в одной из школ Бирюлева. Надо было думать о заработках, ведь скоро появится ребенок… Вот тут Хамида и настиг удар. Наташа была на восьмом месяце, сидела в декретном отпуске. Зимой, уже затемно, она возвращалась домой со станции «Бирюлево-товарное» через небольшой скверик по улице Харьковской. И там нарвалась на пятерых подвыпивших бритоголовых, из тех, кому по большому счету плевать на идеологию, а главное — бить тех, кто не нравится. Наташа выжила, хотя избили ее зверски. Ребенка спасти не удалось — выкидыш случился прямо в машине «скорой», которая везла окровавленную женщину в больницу. Полного выздоровления тоже не произошло — жена Хамида осталась инвалидом на всю жизнь. Разумеется, подонков так и не нашли. Это страшное происшествие сильно изменило отношение Хамида к окружающему миру и к городу, в котором он жил. Москва перестала ему казаться привычной и почти родной стороной. Теперь это был холодный чужой город, испытывавший ненависть или презрение к каждому своему жителю из полутора десятков миллионов, составлявших его рыхлое неопрятное тело… Хамид вкалывал как проклятый, денег едва хватало на то, чтобы снимать скверную квартиру возле Кольцевой дороги в Чертаново. Наташа пыталась помогать мужу, но здоровье ее было подкошено безнадежно, так что положение семьи Назаровых так и не сдвинулось с отметки «бедственное». Однажды к Хамиду на улице подошел пожилой человек, дорого и аккуратно одетый, корректный и вежливый. Он предложил Хамиду заработок. — Боюсь, что разовый. Но очень неплохой, особенно в вашем положении, — сказал человек. Хамид сразу заподозрил, что ему тем или иным способом предложат нарушить закон. Но с учетом того, что дома было практически нечего есть, а у Наташи прохудились зимние сапоги и на новые не было денег, Назаров решил хотя бы выслушать незнакомца. Мысленно Хамид сказал себе, что на тяжкое преступление он не пойдет. Дело оказалось странным — иначе и не скажешь. Этот человек, назвавшийся Робертом Геннадьевичем, просил украсть из архива папку с бумагами. Все бы ничего, но это был Центральный архив. — Зачем вам эти бумаги? — спросил Хамид. — Видите ли, уважаемый, когда у людей много денег, они начинают тратить их на очень странные и на первый взгляд совершенно бесполезные вещи. По крайней мере, бесполезные для непосвященных. Честно говоря, весь мой бизнес, а я занимаюсь антиквариатом, — это исключительно дань тяге к бесполезному. — А бумаги при чем? — нахмурился Хамид. — Антиквариат — это же всякая мебель, золото, оружие старое… — Отнюдь не только это, — покачал головой Роберт Геннадьевич. — Собственно, антиквариатом можно считать все, что имеет хоть какой-то возраст. И бумаги — не исключение. Хотя, конечно, это специфический антиквариат, им больше занимаются букинисты. Но тем не менее на разные старые бумаги всегда есть свой покупатель… — Что за бумаги вам нужны? — А вам это обязательно знать, Хамид? Ну вот по совести? Это не чертежи оружия, не рецепты хитроумного яда… Просто бумаги, и все. Вам этого недостаточно? Назаров подумал и решил, что достаточно. Действительно, какая разница, что это за писанина?