Ну, а вдруг как там сидят! Может быть, притих до срока У орудия расчёт? Развернись машина боком — Бронебойным припечёт. Или немец с автоматом, Лезть наружу не дурак, Там следит за нашим братом, Выжидает. Как не так. Двое вслед за командиром Вниз – с гранатой – вдоль стены. Тишина. – Углы темны… – Хлопцы, занята квартира, — Слышат вдруг из глубины. Не обман, не вражьи шутки, Голос вправдашный, родной: – Пособите. Вот уж сутки Точка данная за мной… В темноте, в углу каморки, На полу боец в крови. Кто такой? Но смолкнул Тёркин, Как там хочешь, так зови. Он лежит с лицом землистым, Не моргнёт, хоть глаз коли. В самый срок его танкисты Подобрали, повезли. Шла машина в снежной дымке, Ехал Тёркин без дорог. И держал его в обнимку Хлопец – башенный стрелок. Укрывал своей одёжей, Грел дыханьем. Не беда, Что в глаза его, быть может, Не увидит никогда… Свет пройди, – нигде не сыщешь, Не случалось видеть мне Дружбы той святей и чище, Что бывает на войне. О награде – Нет, ребята, я не гордый. Не загадывая вдаль, Так скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль. На медаль. И то не к спеху. Вот закончили б войну, Вот бы в отпуск я приехал На родную сторону. Буду ль жив ещё? – Едва ли. Тут воюй, а не гадай. Но скажу насчёт медали: Мне её тогда подай. Обеспечь, раз я достоин. И понять вы все должны: