То впервые воин старый Ничего сказать не мог… Все тревоги, все заботы У людей слились в одну: Чтоб за час до той свободы Не постигла смерть в плену. * * * В ночь, как все, старик с женой Поселились в яме. А война – не стороной, Нет, над головами. Довелось под старость лет: Ни в пути, ни дома, А у входа на тот свет Ждать в часы приёма. Под накатом из жердей, На мешке картошки, С узелком, с горшком углей, С курицей в лукошке… Две войны прошёл солдат Целый, невредимый. Пощади его, снаряд, В конопле родимой! Просвисти над головой, Но вблизи не падай, Даже если ты и свой, — Всё равно не надо! Мелко крестится жена, Сам не скроешь дрожи! Ведь живая смерть страшна И солдату тоже. Стихнул грохот огневой С полночи впервые. Вдруг – шаги за коноплёй. – Ну, идут… немые… По картофельным рядам К погребушке прямо. – Ну, старик, не выйти нам Из готовой ямы. Но старик встаёт, плюёт По-мужицки в руку, За топор – и наперёд: Заслонил старуху. Гибель верную свою, Как тот миг ни горек, Порешил встречать в бою, Держит свой топорик. Вот шаги у края – стоп! И на шубу глухо Осыпается окоп. Обмерла старуха. Всё же вроде как жива, — Наше место свято, — Слышит русские слова: – Жители, ребята?..