Быстро сладил с остальным, Обдался и вылез. И невольно вслед за ним Все поторопились. Не затем, чтоб он стоял Выше в смысле чина, А затем, что жизни дал На полке мужчина. Любит русский человек Праздник силы всякий, Оттого и хлеще всех Он в труде и драке. И в привычке у него Издавна, извечно За лихое удальство Уважать сердечно. И с почтеньем все глядят, Как опять без паники Не спеша надел солдат Новые подштанники. Не спеша надел штаны И почти что новые, С точки зренья старшины, Сапоги кирзовые. В гимнастёрку влез солдат, А на гимнастёрке — Ордена, медали в ряд Жарким пламенем горят… – Закупил их, что ли, брат, Разом в военторге? Тот стоит во всей красе, Занят самокруткой. – Это что! Ещё не все, — Метит шуткой в шутку. – Любо-дорого. А где ж Те, мол, остальные?.. – Где последний свой рубеж Держит немец ныне. И едва простился он, Как бойцы в восторге Вслед вздохнули: – Ну, силён! – Всё равно, что Тёркин. От автора «Светит месяц, ночь ясна, Чарка выпита до дна…» Тёркин, Тёркин, в самом деле, Час настал, войне отбой. И как будто устарели Тотчас оба мы с тобой. И как будто оглушённый В наступившей тишине, Смолкнул я, певец смущённый,