— Нет. Но она бы их не уничтожила? — Однозначно, — подтверждаю. — Но полиция обыскивала ее комнату, — говорит Кайл. — Не очень-то тщательно — эту флешку я нашла под половицами. — Тогда нужно еще раз ее обыскать, — предлагает он. — У меня это не выйдет, — вздыхаю я. — Почему? — Трев, — отвечает Рейчел, когда становится очевидно, что от меня ответа не дождаться. — Ох, точно, — доходит до Кайла, и у него хватает мозгов принять виноватый вид. — Он нехило разозлился на тебя. Я с ним поговорю и все объясню. Скажу, что солгал, что не по твоей вине вы были на Поинте. Не волнуйся. Трев у тебя под каблуком — он тебя простит. Игнорирую последнюю часть его речи, потому что совсем не хочу об этом думать, и гляжу на Кайла. — Если ты расскажешь Треву правду, он тебе задницу надерет. — Уж о себе я могу позаботиться, — бормочет Кайл. — Это плохая затея, — спешно говорю я, больше ради блага Трева, чем Кайла. — Но... — Брось это, Кайл, — наседаю я. — Рейчел, что еще у тебя есть? — Почти ничего. Я сделаю копии для вас. Вы знали ее, знали ход ее мыслей, может, заметите что-то, что я пропустила. — Можем встретиться снова через несколько дней, — предлагает Кайл. — Ну, обменяться мнениями? — Хорошая идея, — говорит Рейчел и смотрит на меня, ожидая согласия. Я киваю. — Да. Хорошая идея. 38 ЧЕТЫРЕ С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦА НАЗАД (СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ) — Мы опоздаем, — говорит Мина. Я застегиваю молнию на ботинках и поправляю штанины поверх них. — У нас еще двадцать минут в запасе. Успокойся. Она заваливается на мою кровать, разбрасывая в стороны декоративные подушки. На ней надето ярко-розовое платьице, настолько короткое, что при виде него ее мама закатила бы истерику — поэтому Мина и переоделась, придя ко мне. Рукава украшены мелкими бликующими на свету бусинами камнями. Она опирается на локоть, густые темные волосы, перекинутые через плечо, контрастируют на розовом фоне. — Ты уверена, что хочешь надеть эти джинсы? Лучше черные скинни. И заправить их в обувь. — В скинни не вздохнешь. — Но они тебе жутко идут. Оценивающе смотрю на нее, слишком уж подозрителен этот внезапный интерес к моей одежде. — Ты мне чего-то недоговариваешь? — спрашиваю ее. Больше всего на свете Мина любит устраивать сюрпризы. — Зачем мне наряжаться? Ты же не устроила вечеринку по случаю моего возвращения? Мина, я их ненавижу. — Вот поэтому я себя притормозила, — вставляет Мина. — Мы просто поедим бургеров с Кайлом и Тревом. Как я и говорила. Бросаю на нее взгляд: — Ладно. Но я все равно считаю, что ты странно себя ведешь. — А я считаю, что ты должна переодеться. — Ни за что. — Ну хотя бы губы накрась. — Да что с тобой? — натягивая свитер, спрашиваю я. — Это просто Трев и твой парень. — С каждым разом называть Кайла ее парнем становится все легче и легче. Я тренировалась перед зеркалом. — Ты симпатичная девушка. — Мина встает с кровати и тянется к моей шкатулке с украшениями. — И половину своей жизни одеваешься так скучно, потому что считаешь, что из-за этого люди станут меньше тебя замечать. — Может, я не хочу, чтобы меня замечали. — Так, а я о чем и говорю. — Стоя перед зеркалом, она подносит к ушам пару серебряных сережек-колец, но, повертев головой, откладывает их. — Ты хочешь спрятаться ото всех. Ты к себе несправедлива. — Не я одна хочу прятаться, Мина, — отвечаю, а она теребит в руках выбранное ожерелье. — Я пойду вниз, — говорит она безэмоционально. — Нам пора выезжать. Когда мы наконец приезжаем, Трев и Кайл уже сидят за столиком в кабинке. Вся бургерная забита приехавшими на выходные из колледжа студентами, большая компания играет в бильярд в углу зала, в свободных от киев руках они держат бутылки «Короны», украшенные дольками лайма. Музыку в автомате не меняли, кажется, вечность; здесь всегда звучит древнее кантри со звонкой гитарой. Мина скользит на место рядом с Кайлом, а Трев выходит из отделанной дубом кабинки. Из Орегона я вернулась неделю назад. Это наша первая встреча, и меня удивляет, как я рада его видеть. С Тревом легко. Спокойно. Именно то, что мне нужно после дней пустословия и предостерегающих взглядов от Мины. Он обнимает меня и словно утешает, с Тревом всегда так. — Наконец-то, Софи, — говорит он, и я ощущаю вибрацию в его груди. — Как учеба? — спрашиваю я, пока мы рассаживаемся. Я полна решимости сосредоточиться на Треве, не обращать внимания на Кайла и то, что он закинул руку на спинку дивана позади Мины, словно это его собственность. Словно она его собственность. — Все время занимает, — отвечает Трев. — Трев строит лодку, — вставляет Мина. — Еще одну? — оборачиваюсь я к нему. После той аварии он заново отстроил полуразвалившийся парусник, и иногда я составляла ему компанию в доке. Это было единственное время, когда я могла находиться рядом с ним и не чувствовать себя под бременем его вины. Единственное время, когда он восстанавливал что-то, помимо меня. Месяцами он чинил корпус и перекладины. Наконец закончив, он взял нас — только мы втроем, он, я и Мина, — в первое плавание. Я смотрела, как заботливо он гладит свою лодку, словно прикасается к святыне, и вдруг поняла о нем то, чего не понимала раньше. Осознала, что мы с ним связаны вместе, почти так же, как я и Мина. — Ты бы видела толпы девчонок, которые собираются в доках каждые выходные, — хихикает Мина. — Сидят, развалившись, на солнышке и поглядывают на него — так забавно. Наверное, сними он футболку, с ними случится массовая истерия. Фу. — Высунув язык, она брызгает Трева водой из стакана. Трев закатывает глаза, а Кайл смеется. — Точняк! — Успокойся, мелочь, — говорит Трев Мине. — Сходи туда, Соф. Напугай их до усрачки. — Под столом Мина подталкивает меня ногой, и вся легкая атмосфера, подначки Трева и Мины исчезают в ту же секунду. Я бледнею, и Трев явно замечает мою реакцию. Интересно, думаю я, видит ли он, как она смотрит на меня, как всё ее внимание приковано ко мне, видит ли горечь в ее улыбке, отчаянной и чертовски испуганной. Понимает ли он, что она со мной творит — со всеми нами? И потому, что такая уж Мина, она идет напролом. — Нам с Кайлом нужна была пара для двойного свидания. Идеально. Правда забавно, да, малыш? — Конечно, — соглашается Кайл. Чувствую, что Трев глядит на меня, но не могу оторвать от нее пристального взгляда, когда говорю: — Сейчас вернусь. Ни единого колебания на ее лице. Она все так же смотрит на меня, тогда как я же почти готова лечь перед ней на столе.