Мужчина тут же словно отмер и вновь посмотрел мне в глаза. А я в очередной раз удивилась их необычности — такого яркого, можно было даже сказать, сияющего зелёного цвета, я не видела ни у кого и никогда. Даже в воспоминаниях Саши. — Здравствуй, дорогая. Как ты себя чувствуешь? — наконец соизволил он ответить. — Спасибо, замечательно, — ответила я, решив пока не реагировать на «дорогая». — Можно мне войти? — спросил он и, дождавшись моего кивка, уже намного увереннее вошёл в комнату и закрыл за собой дверь, отрезая нас от любопытных тётушек, крутившихся неподалёку. Он остановился напротив меня, около того самого столика, где всё еще стоял нетронутый ранний завтрак его родственниц и его стакан с выпивкой. — Давай присядем, тебе нельзя так много стоять, Саши, — ласково произнёс он, указывая на два удобных кресла, явно принесённых сюда кем-то из моих сиделок. Я вновь кивнула и осторожно села, стараясь принять удобную позу. Было всё ещё жутко непривычно ощущать себя беременной и пока мне не очень хорошо удавалось подстраиваться под нужды нового тела. Наконец, умостившись, я подняла глаза на собеседника и невольно вновь покраснела. Щекам стало нестерпимо жарко от его внимательного и изучающего взгляда. Он словно искал что-то. Но что именно, я не понимала и поэтому нервничала. Боялась, что ищет он признаки бывшей супруги. — Ты изменилась, — наконец, сказал он, чем тут же разрушил тщательно возводимые мною в душе барьеры — паника дала о себе знать. Чёрт! Если он так и дальше продолжит, то я спалюсь на первой же неделе! Куда бы там память не подевалась, а привычные жесты и мимика должны были остаться — это память мышц, и завязана она на физической составляющей, а не психической. Видимо, что-то такое отразилось на моём лице или в глазах, потому что мужчина тут же добавил: — Я хотел сказать, что стала выглядеть лучше и более полной сил. Я непроизвольно выдохнула. Пусть, если так. Я пока ещё просто не готова открыться. А он, тем временем продолжил: — Ты очень долго болела, а потом ещё и трое суток пробыла без сознания, Саши, — осторожно заметил он, внимательно вглядываясь в моё лицо и отслеживая малейшие мелькающие там эмоции. — Помнишь это? Вот и начинается мой спектакль. Главное теперь не сплоховать. Внутренне подобравшись, я ответила: — Извините, но я ничего не помню. Я не знаю кто я, кто вы, что это за место и что происходит. Впервые я увидела вас, когда вы ворвались в комнату, — вот это было правдой, поэтому на душе стало не так гадко. От необходимости врать меня просто передёргивало, поэтому хотя бы частичная правда облегчила переживания. Мужчина вздохнул, как будто его ударили, и отвернулся. Он был расстроен, я видела это очень отчётливо, но просто не могла ничего сделать. Это только в сказках бывает такое, что ты всё всем рассказываешь, а каждый второй стремится тебе помочь в ущерб собственному благополучию, здоровью и даже жизни. Здесь же, несмотря на наличие сказочных существ, увы, самая настоящая суровая реальность. И если бы я была одна, возможно и доверилась бы. Но я не могу рисковать малышом. — Ты… — его подвёл голос. — Ты — Сашия Сыз-Ар-Чи, в девичестве Дар-Са-Ран, моя супруга и хозяйка этого замка, — всё же сумел он начать свой рассказ, но головы так и не повернул. — Мы познакомились с тобой не так давно, где-то около восьми месяцев назад, на смотринах. Я, как глава рода, искал себе невесту, а ты прибыла в мой замок, как одна из претенденток, — я мысленно кивнула, соглашаясь. Именно так я всё и «помнила». — Само знакомство было просто незабываемым, — невесело хмыкнул он, полностью погрузившись в собственные воспоминания, и не замечал, как пристально я на него смотрю. Было в нём сейчас что-то такое беззащитное, что хотелось плюнуть на всё, сесть ему на колени, обнять и утешить. Эта мысль просто поразила меня! Что со мной? Откуда эти желания? Пришлось даже с силой вцепиться в подлокотники кресла, чтобы не поддаться искушению. Я не понимала, почему так веду себя, вернее, почему так чувствую. Можно было бы всё списать на воспоминание Саши и на то, что слияние моей души со слепком её сущности, так сказать, не прошло даром, и вот результат, но… Нужно быть честной хотя бы с самой собой — ничего подобного леканша не испытывала к мужу. Да, она была благодарна ему, радовалась их дружбе, но вот такой щемящей нежности точно не было. А мужчина продолжал: — Ты едва не затоптала меня копытами своей кобылы, нахамила, обвинила в халатности и с пренебрежением заявила, что, мол, так и быть, на этот раз выполнила за меня мои обязанности. Не передать, что я почувствовал в тот момент. Но это стало началом. Мы подружились. Из всех леди, ты оказалась самой живой. В тебе не было фальши, одна только искренность. Ты оказалась глотком свежего воздуха. И это… манило, — он нервно сглотнул, не замечая, как сильно сжимает подлокотники кресла — бедное дерево начало жалобно трещать под его хваткой. — Я… кхм… я сделал выбор. И это была ты, — я нахмурилась. Так… похоже, кто-то только что решил немного подкорректировать правду. — Мы решили не устраивать пышных торжеств, потому что были по горло сыты обществом. Вместо этого, на церемонии присутствовали только обитатели нашего замка. От присутствия своих родных ты отказалась, — он замолчал, словно решаясь на что-то. И я даже знала на что. Почувствовала это ещё до того, как он озвучил: — А потом мы узнали, что ты беременна. К сожалению, беременность протекала тяжело. Ты на глазах теряла силы, и лекари запретили тебе перетруждаться, посоветовали больше отдыхать, спать, но, увы, и это не помогло. Ты продолжала слабеть, начались провалы в памяти. Сначала незаметные, несущественные, а потом всё больше и больше, пока… Пока однажды утром я не услышал твой раздирающий душу крик и не ворвался к тебе в комнату, — теперь он смотрел мне в глаза, а я боялась даже пошевелиться, потому что чувствовала — сейчас будет продолжение. — Ты не узнала меня. Я надеялся, что это просто временное явление, хотел поговорить с тобой, напомнить, но, увы. Тебе стало резко плохо, и ты потеряла сознание. Наш ребёнок… — Не наш, — выдохнула я прежде, чем успела закрыть рот. Чёрт!!! Мужчина так резко дёрнулся, что я невольно вжалась в кресло. — Что? — хрипло спросил он. — Н-ничего, — тут же пошла на попятную. — Саши, ты сказала «не наш». Что ты имела ввиду? — настаивал он, вцепившись в эту фразу, словно Цербер. Чёрт бы побрал мой длинный язык! Ну и кто меня за него тянул, а?! Ну решил мужик в благородного поиграть, облегчить мне жизнь и адаптацию, назвать моего малыша, который получился в результате самого жестокого изнасилования, своим… Так нет же! Надо было влезть. И вот как теперь мне доказывать, что я вообще-то ничего не помню? Чёрт! — Я… я не знаю, — решила прикинуться дурочкой. — Саши, я вижу, что ты что-то не договариваешь, — нахмурился он, а я от его слов уже несколько раздражённо поджала губы. — Почему ты это делаешь? — Я бы хотела остаться одна, — выдохнула, отводя взгляд. — Саши… — Мне нужно побыть одной! — чуть громче, чем следовало, сказала я. Мужчина не двигался с места, сверля меня взглядом. Чёрт! Вот прицепился! От желания залезть ему на колени и пожалеть не осталось и следа. Сейчас хотелось наоборот, вытолкнуть его из комнаты пинками под зад. Он разозлил меня! Вернее, злилась я на себя, за болтливость, несдержанность и глупость. Сама себе создаю проблемы на ровном месте. Тоже мне, героиня бразильского сериала! Решила сама со всем справиться и выжить в чужом мире… ага! Конечно. С таким талантом к говорливости, я не протяну в Сарибэль и месяца. Скорее почувствовала, чем увидела, как он наклоняется в мою сторону с целью взять за руку. Своей прыти в нынешнем положении, похоже, удивилась не только я. За мгновение до того, как он коснулся меня, я вылетела из кресла, словно пуля и отошла на несколько шагов. — Послушайте, я всё понимаю, — соврала я. — Вы меня знаете, возможно, привыкли к какой-то линии поведения между нами, но ситуация изменилась. Я ничего из того, что было раньше не помню. И верить вам просто не могу, извините. Единственное, в чём я уверена полностью, так это в собственной беременности, — я красноречиво положила руку на живот. — Тут, так сказать, доказательства на лицо. И… — Но почему у тебя такая уверенность, что не я отец ребёнка? — перебил он меня, тоже вставая. — Не знаю! — упрямо повторила я и, совершенно неожиданно для себя, топнула ногой. Нахмурилась. Вот так номер. Никогда за собой такого не замечала. Мужчина тоже изумлённо уставился на мои ноги, словно только что там появилась третья и это она выкинула такой вот финт. Ну, тут мы с ним были солидарны, я тоже ничего подобного не ожидала. Уже хотела продолжить свою отповедь, когда о себе напомнил третий участник нашего разговора. Он опять ощутимо боднулся, метко попав именно в то место, где лежала моя рука. Помимо воли я улыбнулась и посмотрела на живот. Но меня отвлёк судорожный вздох. Резко подняв голову, увидела, как мужчина вновь преобразился: на его лице застыла маска крайнего удивления и неверия, глаза отливали желтизной и пугали вытянутыми зрачками, а носом он то и дело втягивал воздух. Запоздало сообразила, что он усиленно принюхивается к чему-то, поэтому решила сделать то же самое. До этого моё обоняние находилось в «спящем режиме», потому что новые способности оборотня, то есть лекана, несколько отвлекали, и мне сложно было постоянно чувствовать настолько полную картину запахов. Я осторожно вздохнула, и мир тут же преобразился. Миллионы запахов вдруг обрели чёткость и яркость, я буквально видела их воочию, различала, понимала, чувствовала… Но самыми яркими сейчас были лишь два из них. Один принадлежал моему малышу — его неповторимый запах весны, который не так давно вскружил мне голову. Второй — стоящему напротив мужчине. Чем-то он даже был похож на запах крохи — аромат молодой травы на лугу и весеннего ветра. Не хватало несколько оттенков, которые были присущи ребёнку. Память Саши на этот счёт молчала, и я не могла делать правильные выводы. Не понимала реакции мужчины. А он, тем временем, жадно вдыхал ароматы, как будто от этого зависела его жизнь. — Не может быть! — хрипло произнёс он, находясь в каком-то трансе. — Этого просто не может быть! Мне стало страшно. Впервые с момента пробуждения и осознания новой себя, смирившейся с «переселением», я чего-то не понимала. Мне было непонятно, почему память леканши молчала, не давала никаких объяснений происходящему. Ну запахи и запахи, что с того? Неужели это он так реагирует на запах малыша? Вернее, на его наличие. Я вспомнила, что раньше он его не ощущал. Так, неужели, в этом вся причина?