Главное, не влюбиться в чужого мужа… Хотя, какой же он чужой?.. Мысленно тряхнув головой, пока бредовые мысли не сделали ещё более крутой поворот, я решила вообще перестать думать на эту тему. Тем более, что Шан стал как-то подозрительно на меня поглядывать, словно на самом деле мысли прочёл. Щекам в который раз стало жарко… Чёрт! В этом теле я так часто краснею, что уже злость берёт. Совсем не получается чувства контролировать. Или это из-за беременности? — Дорогая, если ты закончила с десертом, предлагаю вернуться в твою комнату и продолжить разговор там, — сказал Шан. — О, спасибо, но я бы хотела немного поспать, — смущённо ответила я, не поднимая взгляда. И это была правда. Помимо моего смущения и нежелания сейчас общаться, я действительно подустала и была не против отдохнуть. Да и дочка что-то слишком активничать стала. Она как раз в очередной раз ощутимо толкнулась, от чего я не смогла сдержать болезненный вздох. Шан тут же оказался рядом и, присев около меня на корточки, осторожно положил руку на живот. — Пинается? — участливо спросил он, с нежностью глядя на малышку, словно мог видеть сквозь меня. — Не то слово. Такая активная, что начинаю сомневаться, а не ошибся ли лекарь с установлением пола ребёнка. Будущий боксер какой-то, — пожаловалась я. — Кто? — не понял мужчина. — Ну… — я запнулась, подбирая правильное слово. — Тот, кто зарабатывает борьбой на жизнь. — А, боец, — хмыкнул Шанрэл. — А откуда слово такое странное? — Не знаю, — как можно более безразлично пожала я плечами, а мысленно уже и сама себя пинала от души. — Всплыло просто. Может, читала где-то… — Может, — не стал спорить он. — Тебя довести до комнаты? — Если не трудно, — кивнула я, вставая с его помощью. Оказавшись в своей комнате, я с наслаждением приняла душ и, едва ли не постанывая от удовольствия, забралась на кровать. Поясница ныла нещадно, а ноги отекли и были словно неродные. Но апофеозом всего стала сумасшедшая судорога, от которой я едва не заскулила. Чёрт! Вот тебе и прелести поздних сроков беременности. Хорошо хоть токсикоз уже не мучает, а то можно было бы повеситься от букета «красочных» ощущений. Что самое странное, пока я была в обществе Шанрэла, то весь этот калейдоскоп эмоций и ощущений отходил на второй план, вытесненный интересом к мужчине. Что же в нём такого, что я раз за разом становилась сама не своя не только в его присутствии, но и просто думая о нём? Раньше я за собой не замечала ничего подобного. Даже к бывшему мужу в период ухаживания я ощущала скорее интерес и лёгкий трепет, но никак не такую сумасшедшую… нужду? От неожиданной мысли даже моргнула пару раз. Вот так привет! Я нуждаюсь в этом мужчине? Но как? Вернее, почему? Я же сама для себя ещё в самом начале решила, что не стоит полагаться на кого-то, что всего нужно добиться самой! Да и имею ли я вообще право на Шана в своей жизни? Внутренний голос тут же подал голос: «А почему нет? В конце концов, я в теле его жены… и он мне вроде бы как муж…». Я вздохнула. Вот именно, «вроде бы как». Но я согласилась на жизнь в этом теле, а не на жизнь Саши, поэтому её мужчина явно лишний в моей жизни. Кому вообще понравится, чтобы тебя называли чужим именем и вообще не знали о тебе… пусть мы всё и начали сначала. Нет, Шан точно не для меня. Не мой и быть моим не может. Увы, но первоначальный план — самый верный. Как только я буду в состоянии после родов уйти, я это сделаю! Судорога вновь дала о себе знать, заставив зашипеть от боли и выкинуть все посторонние мысли из головы. Так, что там нужно делать? Натянуть носок, вроде бы… И, наверное, это лучше делать сидя… Только я хотела сесть и размять ногу, как в двери постучали. Как сдержала бешеный рык — не знаю, но сейчас я реально готова была убить непрошенного гостя. — Деточка, ты не спишь? — дверь открылась, и в комнату ввалились все тётушки разом. А мне только и осталось, что скрипеть зубами от досады. Ну да, размечталась… «частная собственность», «личное пространство»… конечно! Хорошо хоть в этот раз без чая. Это даёт надежду, что они надолго не задержатся. — Пытаюсь, — попыталась я мило улыбнуться, но скорее всего у меня не получилось, потому что Гэни, собравшаяся что-то сказать, от увиденного подавилась фразой. — Хм… — пришла на выручку Лека. — Как ты себя чувствуешь? И всё, моё терпение лопнуло! — Хватит! — рявкнула я так, что все шестеро подпрыгнули от неожиданности. — Хватит входить в мою комнату, как будто это общественная библиотека или магазин. Хватит мучить меня вопросами о здоровье! Просто хватит! — Саши… — попыталась вставить слово в мою прочувственную речь Изу, но я её перебила. — Нет уж! Вы меня выслушаете! — зашипела я. — Давайте раз и навсегда решим с вами один вопрос: я не та Саши, которую вы все знали! Я не знаю вас! По вашим словам — не помню, но с моей точки зрения, я именно не знаю! Ни одну из вас! Поэтому, прошу, дайте мне спокойно дышать! Вас слишком много. Я задыхаюсь. И, признаться, вообще не хочу ничего вспоминать. Я просто хочу, чтобы вы оставили меня в покое! На последнем слове я не выдержала и тихонько застонала, так как судорога и не собиралась проходить. Было больно, я устала, и… вообще просто сил уже не осталось. Я весь день старалась быть сильной, спокойной, сдержанной, чтобы не задеть чьи-то чувства. Но я так больше не могу. Почему никто не задумывается о моих чувствах? Почему они все просто не уйдут?! — В чём дело? — Что случилось? — Саши! Все заговорили одновременно, а я заплакала от бессилия. Ну сколько можно? Просто оставьте меня одну!!! Ничего не хочу! Только тишины, спокойствия, и чтобы перестало болеть! Видимо, последние слова я сказала вслух, потому что леканши так переполошились, что едва не довели до нервного срыва не только себя, но и бедолагу лекаря, которого притащили почти что за уши. Мужчина честно меня осмотрел, но определив, что всё дело в судороге, укоризненно покачал головой. Если бы леди не поднимали панику зазря, то давно бы смогли либо определить симптомы, либо просто спросить причину боли у меня и помочь. А вместо этого поставили всех на уши и заставили «бедную девочку» мучиться дольше необходимого. Он показал каким образом избавляться от судорог и строго-настрого наказал добавить в рацион сухофрукты и орехи, которые восполнят в моём организме необходимые витамины и избавят от неприятных ощущений. Когда он ушёл, я уже сидела, как варёный рак и не знала куда деть глаза от стыда. — Извините, — тихо прошептала я, когда почувствовала, что тётушки забрались ко мне на кровать и каждая в меру сил и возможностей постаралась утешить: кто гладил по руке, кто просто обнимал, кто осторожно похлопывал по коленке, кто нежно убирал упавшие на лицо пряди… Сейчас они напомнили мне шестерых ласковых кошек, которые, почувствовав, что хозяйке плохо, решили её утешить в своей особенной, присущей только кошкам, манере. В их действиях была тьма искренней заботы, что мне стало стыдно за свою несдержанность и взрыв. — Простите, пожалуйста, я не хотела никого обидеть. Просто… я устала. Вы все так на меня смотрите, словно ждёте, что я вот-вот улыбнусь и скажу, что это всё шутка и ничего не произошло. Но это, ведь, не так. Я изменилась. Я другая… Почему никто не хочет этого понять? — Тише, девочка, — ласково прошептала Гэни, ещё крепче прижимая меня к себе. — Это ты нас прости, что навязываемся. То, что ты нас не помнишь — не беда. Будем заново узнавать друг друга, так даже интереснее и веселее. А если, вдруг, будем забываться и переходить границы, то не стесняйся, — она хмыкнула, — рычи на нас. У тебя это славно выходит.