— Я... Потому что невежливо совать нос в чужие дела. — В ответ на их вопросительные взгляды она добавила: — Не так ли? — Только не среди друзей. Особенно если мы обсуждаем это при тебе, — мягко сказала Энджи. — Почему ты этого не знаешь, Эмма? Вопрос. Любопытный вопрос. Но это не казалось грубостью, потому что Энджи... заботилась. — Ну что ж… — Должна ли она на самом деле ответить? Но друзья рассказывали друг другу разные вещи — по крайней мере, так подразумевалось в рассказах. — Моя мать была... бессердечным человеком и интересовалась только своим положением. У нее не было друзей, и она не позволяла мне заводить друзей. Поэтому я знаю, как вести себя с незнакомыми людьми, но не с теми, кто мне нравится. — Она еще энергичнее помешала в кастрюле, чувствуя, как в ней закипает гнев на мать. — Иногда я не могу понять, невежливо ли задавать вопросы или еще более невежливо вести себя так, будто мне это неинтересно. — Твоя мама не учила тебя готовить. Не учила тебя, что такое друзья. — Энджи нахмурилась. — Как недальновидно. Хотела бы я иметь возможность воспитывать вас обеих. Взрослая дочь Энджи жила наверху, и любовь, которую она питала к своей матери, была прекрасна. Счастливая женщина. Но почему Энджи сказала «вы обе»? — Эмма повернулась к Бри: — У тебя тоже была плохая мать? — У меня вообще не было родителей. Я сирота и воспитывалась в приемных семьях. Человеческих. — Бри одарила ее полуулыбкой. — Некоторые были хороши, некоторые не очень. — О... — Сирота. Воспитанная людьми. Какой ужас! — Как только я начинаю жалеть себя, богиня безжалостно дает мне подзатыльник. Энджи рассмеялась. — О, ты мне нравишься, медведь. Ее заявление заставило Эмму замолчать. Друг. Двое друзей. Богатство за гранью воображения. — Шей сказал, что ты все еще живешь в доме Бена, — заметила Бри. — Я так рада. Держу пари, ты скрасила его одинокую жизнь. Одинокий? Бен? — Он такой дружелюбный. Как он может быть одинок? Бри покрывала глазурью кексы замысловатыми завитушками. — Медведи не сбиваются в стаи, и пока не появился Райдер, у него не было сородича. — После вечера в таверне он возвращался домой, в свой большой пустой дом. Не знаю почему, — добавила Энджи, — но Бен никогда... не общался... с женщинами в перерывах между Собраниями. Они действительно сплетничали с ней. Эмма задрожала от восторга. — Он сказал, что ему нравится, когда в его доме живут люди. — Я рада, что ты здесь. Теперь он выглядит счастливее, — тихо сказала Бри. — А что касается вопросов, которые ты была слишком вежлива, чтобы задать: предыдущий альфа нашей волчьей стаи и его сородичи испортили стаю. Теперь Шей — альфа, и дела идут лучше. но... как ты слышала, у нас все еще есть проблемы. Объясню как—нибудь за кружкой пива. — Пиво? Ты имеешь в виду в таверне? Только женщины? — Ее мать пришла бы в ужас. Но Эмма видела женщин, сидящих вместе за столами. Без сопровождения мужчин. Обе женщины уставились на нее. — Клянусь материнскими сиськами, ты действительно жила в изоляции, — сказала Энджи. Она нахмурилась, глядя на Бри. — Выведи этого медведя, натрави на нее Вики и покажи ей, что делают самки. А еще лучше, пусть Калум поставит ее обслуживать столики. Он жаловался на нехватку официанток. — Я с удовольствием помогу, — сказала Эмма. — Теперь мне разрешено ходить без трости по два часа кряду, — хотя Донал не разрешил ей снять этот дурацкий бандаж. — Отлично, — усмехнулась Бри. — После того, как ты закончишь петь в четверг, мы обе поможем с баром. Потом, когда толпа рассосется, выпьем пива и поболтаем. — Правда? — Эмма подпрыгивала на каблуках в предвкушении. — Никогда не видела, чтобы кто—то так радовался работе в баре, — Энджи покачала головой, выражение ее лица смягчилось. Лейси просунула голову в кухню. — Эй, Энджи, у меня заказ. Еда готова? — Сейчас принесу, — ответила Энджи. — Эмма, ты сейчас идешь к себе домой? — Да. Бен и Райдер собирались забрать Минетту, так что я могу просто пойти домой. — Прекрасно. — Энджи вытащила из—под прилавка глубокую корзину. — Ты можешь взять своим детенышу и самцам на ужин. — Ох, но... Энджи строго посмотрела на нее. — Я видела, сколько времени они проводят у Туллии. Они делают то, что мы не смогли сделать для члена нашей стаи; они заслуживают награды. — Даже не пытайся с ней спорить, — Бри положила в корзину шесть кексов. — Или со мной. Глава 19 Во время выступления Эммы в четверг люди набились в таверну битком, сплющившись, как личинки под гниющим бревном. Потом их стало меньше, пока под гул разговоров не стала слышна музыка в стиле кантри—вестерн, а Эмма — новая барменша Калума — могла ходить между столиками, не спотыкаясь. Учитывая, что она все еще была немного неуклюжей без своей трости, уменьшение толпы стало облегчением. Она остановилась у столика, за которым сидели четверо мужчин—оборотней постарше. — Что я могу для вас принести? По их приветливым улыбкам она поняла, что начинает привыкать к вежливому обращению. Колд—Крик был поистине замечательным местом. — Прекрасная музыка, бард, — Джо Торсон, покрытый шрамами мужчина, которого она встретила на «обряде Уэсли», кивнул невысокому, пухлому оборотню рядом с ним. — Альберт Бейти управляет бакалейной лавкой. Квентин и Уолтер владеют магазином со скобяными изделиями. — Приятно познакомиться. — Во всяком случае, мать научила ее здороваться с людьми, хотя три года затворничества повлияли на ее манеры. — Большая честь для меня, бард, — сказал Альберт, и двое других хором подхватили. — Будете что—нибудь? — спросила она. — Еще по одной, пожалуйста, — сказал Джо. — Передай Калуму, что это за мой счет. — Да, сэр. Ожидая в баре, она восхищалась действиями Калума. Худощавый и мускулистый, он обладал грацией кота—оборотня, когда двигался взад и вперед по бару, открывая бутылки, наполняя бокалы. Время от времени на его загорелом лице вспыхивала улыбка. Он был потрясающим... Хотя она все еще была шокирована тем, что Козантир владел таверной — не говоря уже о том, чтобы работать в ней. — Вот, пожалуйста. — Он передал ей поднос с напитками. — После того, как разнесешь их, можешь быть свободна. — Но, — она оглядела комнату, — большинство столиков все еще заняты. — Рози и ее дочь могут справиться с толпой. — Его улыбка появилась быстро—быстро. — Хотя я ценю твою помощь, я заметил, что именно из—за твоей музыки здесь так много народу. — Гм… — Что она могла сказать? Он усмехнулся. — Девочка, не извиняйся за то, что ты прекрасный бард. Комплимент отозвался в ней теплым и нежным жужжанием. — Я могу работать и дольше. — Не можешь. — Он склонил голову в сторону камина. — Моя пара и Брианна ждут тебя. — Правда? — Несмотря на боль в ноге, она в восторге подпрыгнула на цыпочках. Друзья. — Да. У них уже есть пиво для тебя. — Спасибо. Доставив напитки Джо Торсону и его друзьям, она пересекла комнату, часто останавливаясь. Перестанет ли она когда—нибудь удивляться, когда люди действительно улыбаются ей, приветствуют, спрашивают о музыке или просят песню на будущий вечер? Вики и Бри расположились на двух диванах перед кирпичным камином в U—образной гостиной. В нижней части полукруга стояло кожаное кресло. — Посмотри на себя, — усмехнулась Бри. — Когда я работала официанткой, мне казалось, что мой хвост волочится по земле. Ты же вся светишься. — Мне было весело. — Не обращая внимания на грацию, Эмма плюхнулась в кресло так, что мать отправила бы ее в свою комнату. — За одну ночь я встретила больше людей, чем за все время моего пребывания здесь. Я и не знала, что таверны бывают такими. Я думала, что они в основном заполнены самцами, охотящимися за самками — и наоборот. — Обычно так и есть, особенно у людей. — Вики улыбнулась. — Но Калум провел некоторое время в Ирландии, где бары – это почти общественные центры. Туда ходят все, от молодежи до пожилых. Он хотел, чтобы в Колд—Крике было что—то подобное. Бри усмехнулась. — Но мы никогда не видели столько людей. Твое пение привлекло толпу.