Глухие удары и ругань. Шаги. Дверь распахнулась, выпустив острый запах секса... и грязи, и гниющей еды. Похоже, Женевьева все еще была никудышной хозяйкой. Застегивая блузку, она стояла в дверях, безупречно накрашенная... конечно. Мир вокруг нее может рушиться, но ее внешность никогда не пострадает. — Райдер! Ну... — Ее глаза сузились. От одного ее вида у него все внутри сжалось. Он протиснулся мимо нее и вошел в дом. Пропахший виски тощий молодой мужчина на диване в гостиной схватился за свои джинсы. — Ей—Богу, к чему такая спешка? — Мужчина безуспешно пытался встать. Райдер повернулся к Женевьеве. — Где мой детеныш? — Кто? Какой еще детеныш? — Она широко раскрыла глаза. Райдер знал этот трюк "Я—в—таком—замешательстве". Он знал почти все ее трюки. Свирепый взгляд исчез, и мужчина одарил Райдера вялой улыбкой. — Ты отец Минетты? Похоже на то. Она очень на тебя похожа. Минетта. Теперь у детеныша было имя. — Где она? — Она где—то здесь. Возможно... — Рот мужчины закрылся, и он отвернулся. Детеныш был здесь, когда взрослые трахались в гостиной? Конечно, даонаины были довольно откровенны в вопросах спаривания. Но не настолько же. Райдер подошел к дверям в задней части дома. Одна из них явно принадлежала Женевьеве: украшения и одежда грудами лежали на комоде и тумбочках. Кровать королевских размеров воняла совокуплением и ее забивающими нос духами. Он открыл дверь в другую спальню. Запах плесени и грязи смешивался с запахом нежности маленькой девочки. В комнате не было ни кровати, ни комода — вообще никакой мебели. Деревянный пол был выщербленным и грубым, а на блевотно—зеленых стенах виднелись дыры размером с кулак. В центре комнаты лежали маленькие потрепанные туфли. В одном углу лежала груда одеял. Ребенка не было. Он вернулся в гостиную. Женевьева и мужчина не двигались с места. Молодого приятеля по перепихону было бы легче запугать. – Где она? — прорычал он на самца. Мужчина побледнел. — Э—э, иногда она убегает на задний двор, если… — Он отодвинулся от Женевьевы. Если у ее матери случается один из ее приступов истерики? Когда он жил с Женевьевой, то делал то же самое. Райдер вышел через заднюю дверь и пересек пустынный двор. Корявая проволочная изгородь. Никаких игрушек. Один старый дуб. Ни одного хорошего тайника. Однако, пересекая заросшую сорняками лужайку, он заметил на самой нижней ветке дерева прячущуюся пикси. Она делила свое внимание между ним и чем—то в дупле, вырытом между корнями дуба. Райдер медленно подошел к дереву и посмотрел вниз. Крошечный ребенок свернулся калачиком в сырой и темной норе. Такой худой. Большие карие глаза смотрели на него снизу-вверх. На подбородке и одной скуле виднелись синяки, еще больше их было разбросано по оголенным рукам и ногам. Богиня бы заплакала. Он медленно опустился на одно колено. Что можно сказать детенышу? Черт возьми, ему даже не нравилось разговаривать со взрослыми. — Эй. — Он сглотнул, чувствуя себя огромным, когда смотрел на миниатюрного человека. — Ты, должно быть, Минетта. Она отшатнулась, разбив ему сердце. Ее рубашка и шорты были порваны. Каштановые волосы спутаны. А ее запах говорил о том, что она давно не мылась. Как мог кто—то — даже Женевьева — так плохо обращаться с детенышем? Ярость кипела в его жилах — но он подавил ее. И попытался улыбнуться. Черты ее лица была женственной версией его собственной, как и ямочка над верхней губой. Прямой нос и высокие скулы были не только его, но и напомнили ему, как Бен выглядел в пять лет. Минетта была от него, это точно. Но даже если нет, это не имело бы значения. В этом месте он не оставит даже детеныша барсука, не говоря уже о ребенке—оборотне. — Я твой папа, Минетта. — В эти слова прокрался лишь намек на рычание. — Я собираюсь отвезти тебя туда, где у тебя будет мягкая кровать и столько еды, сколько ты захочешь съесть. Никакой реакции. Даже слез не было. Херне, помоги ему, что бы он сделал, если бы она заплакала? Чувствуя, что и сам готов расплакаться, он наклонился вперед. Она не сопротивлялась, когда он поднял ее и прижал к своей груди. Весила она не больше перышка. Слишком уж черт возьми легкая. Он вошел в дом. — Она поедет со мной. — О, нет. Нет, не поедет. Это мой детеныш. — Женевьева заблокировала входную дверь, уперев руки в бедра. Его гнев перерос в ревущее пламя. Нет. Не пугай ребенка. — И моя тоже, а ты, очевидно, не способна заботиться о ребенке. Расчет промелькнул в ее взгляде, прежде чем ее нижняя губа задрожала, и она протянула руки. — Ты не понимаешь, любовь моя. С тех пор, как ты меня бросил, у меня были ужасные времена. Посмотри, где я, мы с Минеттой, живем. Такая помойка. Ты нам нужен, Райдер. — Конечно. Я вижу, как ты недоедаешь. Лохмотья, которые ты вынуждена носить. — Он пробежал взглядом по ее хорошо сложенному телу, облаченному в идеально сидящие шелковую юбку и блузку. —Я забираю своего ребенка. И не собираюсь спорить с тобой. — О, Райдер. Дорогой… — Подвинься, или я тебя подвину, и тебе это не понравится. — Деймон, — закричала она. В ее голосе звучала та злоба, с которой он уже успел познакомиться перед отъездом. — Останови его! Не позволяй ему забрать моего ребенка! В объятиях Райдера Минетта начала дрожать. Она по—прежнему не произнесла ни слова. — Прости, котенок, — пробормотал он себе под нос. Умудрившись надеть брюки, Деймон чуть не споткнулся о свои ботинки. Он стоял, слегка покачиваясь. — Но, Джен, ты же сама сказала, что она никчемное отродье. Почему бы тебе не позволить ему… С криком Женевьева бросилась на Райдера. Пусть она и волчица, но он на собственном горьком опыте убедился, что она использует свои ногти так же эффективно, как и любой кот—оборотень. Сделав шаг в сторону, он поймал ее за руку свободной рукой и подтолкнул к мужчине. Пока они падали вниз в путанице конечностей и проклятий, Райдер оглянулся на женщину, которая разрушила его жизнь. Он открыл было рот, но тут же покачал головой. Ему действительно нечего было сказать. Если повезет, она забудет о своем потомстве и продолжит трахаться с самцами территории Дешутов. Он молча вышел из дома вместе со своим новообретенным детенышем. Да поможет Херне им обоим. Глава 3 Колд—Крик, Территория Северных Каскадов — Полная луна Бенджамин Ллуид медленно вдохнул. Свет камина в маленькой комнате над таверной «Дикая Охота» отражался от смуглой кожи женщины. В воздухе витали ароматы мускуса, секса и древесного дыма. Бен загнал свой член глубже, и быстро задвигался. Сара уже дважды кончала, но снова пришла в возбуждение, прежде чем он заставил ее выйти из комнаты. Она не была особенно привлекательной самкой. Он привел ее в комнату только потому, что проще с ней было спариться, чем постоянно отмахиваться от нее. Тем не менее, порядочный мужчина не оставляет женщину в нужде. Он избавит ее от этого еще раз. Когда его яйца плотно прижались к паху, он стиснул зубы, борясь за контроль. Еще минуточку. Рот брюнетки скривился, она приподняла навстречу свои бедра. — Сильнее, черт возьми. Никаких нежных слов и сладости от нее — только требования. Это был первый и последний раз, когда он привел ее наверх. Он легко удержал ее на месте и наклонил свой член, чтобы потереться о ее точку G. Правильно. Здесь. Под его ладонями ее мышцы напряглись. Ее спина выгнулась. Ее крики вырвались наружу, резкие и высокие, когда ее влагалище судорожно сжалось вокруг его члена.