- Правильно. Только вот тут - ваш адрес, а вот здесь, внизу, напишите адрес, по которому бабушка сейчас проживает. Галя приложила лист к стене и шариковой ручкой вписала адреса. - Ну вот. - Виталий положил заявление в карман. - Постараюсь что-нибудь сделать. Твёрдо, правда, обещать… - Но тут он перехватил умоляющий Светкин взгляд и уже другим тоном закончил: - Всё, что смогу, сделаю. Но уж вы… - Ой, что вы! - всплеснула руками Галя. - Я за вашей мамочкой как за родной буду ходить. Вот увидите! Галя кивнула им обоим и убежала. - Ловкая особа, - хмуро сказал Виталий. - Ой, я для неё готова что угодно сделать, - вздохнула Светка. - Только бы мама… - Я тоже готов что угодно сделать, - согласился Виталий. - Вот только никого у меня в том районе нет знакомых. Ну ладно, поищем, раз такое дело. - Он посмотрел на часы. - Мне надо бежать, Светка. - Ладно. Беги, - вздохнула Светка. - А я дождусь профессора. - Всё будет хорошо. Не волнуйся, - сказал Виталий и, нагнувшись, поцеловал Светку в щёку. - Мировой профессор придёт, учти. Так мне приезжать? - Ты когда освободишься? - Часов в семь. - Приезжай. Я тебя дождусь. Виталий взглянул на часы. Порядок. Он ещё успевает кое-что сделать. С тяжёлым чувством уходил Виталий из больницы. Что теперь будет? Когда поправится Анна Михайловна? И как её сейчас оставлять на ночь одну? Этих нянечек действительно не дозовёшься. А Анна Михайловна пока и позвать не может. И Светка в конце концов тоже свалится, если так будет продолжаться. Виталий почувствовал растерянность перед этими непреодолимыми жизненными сложностями. Никогда ещё ему не приходилось решать такие проблемы. И первая мысль, которая тут же пришла ему в голову, была: «Надо пойти к моим, они что-нибудь придумают». И Виталий усмехнулся про себя. «Да, - снова подумал он, - старики без меня пока ещё могут, а вот я без них никак». Странно, но эта мысль принесла неожиданное успокоение. Всё устроится, всё будет хорошо. Надо только успокоить Светку. Он вышел в больничный двор и побрёл мимо высоких корпусов к выходу на улицу. И тут же новые заботы обступили его. Виталий отправился на междугороднюю телефонную станцию. Большое серое здание в глубине площади показалось ему настоящим муравейником, сложная и строгая организация которого, как известно, с трудом доступна человеческому пониманию. Виталий даже не пытался здесь что-нибудь понять, оглушённый бесчисленными гудками, звонками и стрекотанием сложнейшей загадочной аппаратуры, непонятными терминами и чисто профессиональными оборотами речи работников станции. Он послушно переходил из цеха в цех, из одной группы или службы в другую. Задача оказалась совсем не простой: установить номер телефона, по которому такого-то числа вечером состоялся разговор с указанным городом, а затем по этому номеру уже назвать фамилию и адрес абонента. Не меньше чем полтора десятка людей, оторвавшись от срочной работы, вынуждены были давать Виталию справки, отвечать на вопросы, растолковывать, копаться в регистрационных книгах, перебирать бесчисленные бланки исполненных заказов в клетках сортировочных шкафов, рыться в пухлых конвертах и звонить кому-то по телефону. И вот тут-то Виталия и поджидало первое неприятное открытие на, казалось бы, ясном и простом пути к цели. В конце концов выяснилось, что нужный ему телефон установлен в помещении трамвайной станции недалеко от проспекта Мира. - Исключено, - решительно заявил Виталий. - Это должна быть частная квартира. Работники станции пожали плечами, но проверили ещё раз. Результат оказался тот же. Телефон упрямо торчал в помещении какой-то станции. Следовательно, доступ к нему имели десятки самых различных людей, и каждый из них мог, набрав шифр соответствующего города, автоматически получить разговор с любым из абонентов там. - Нет, - поправили его. - Заказ исполняла телефонистка. Мы же с вами видели табуляграмму и нашли бланк заказа. Хорошо, допустим, что так, продолжал рассуждать уже про себя Виталий. Но на этой чёртовой станции должен быть какой-нибудь дежурный, диспетчер или кто-то в этом роде. Разговор кого-либо из работников станции или вагоновожатых с другим городом не мог пройти мимо его внимания. И скорее всего он ещё не успел это забыть, прошло всего шесть дней. Ну а посторонний человек вообще не получит разрешения звонить в другой город по служебному телефону. Да, но Николай не был ни вагоновожатым, ни работником станции. Значит, диспетчер ему был знаком, - возможно, он у него и остановился на те два дня, которые провёл в Москве. Воображение уже рисовало Виталию, как вечером в прошлую среду Николай пришёл к знакомому диспетчеру на работу; тот как раз садился пить чай, посторонних людей на станции не оказалось, и Николай беспрепятственно сделал заказ на разговор. Его, наверное, дали быстро, приятели даже не успели выпить чаю. И диспетчер, наверное, поторапливал Николая, пока тот говорил с Валей. И дело тут было, конечно, не в чае, который остывал, а в том, что диспетчер всё-таки побаивался: как-никак за государственный счёт разговор шёл, вдруг да начальство обратит внимание. Кстати, этого диспетчера установить будет совсем несложно. Немного их там, на станции, вероятно, да и в большинстве это, конечно, женщины. Утешая себя этими вполне разумными соображениями, Виталий наконец покинул телефонную станцию. Голова гудела, и всё тело наливалось тяжёлой, вязкой усталостью. Виталий заехал в больницу за Светкой. Она немного приободрилась: был профессор Красиков и вполне оптимистично оценил состояние Анны Михайловны. - Сейчас мама заснула, - наверное, до утра, - сказала Светка. - Мы можем ехать домой. Ещё надо в молочную зайти и в булочную. Дома ничего у нас нет. Светка выглядела осунувшейся и бледной. «Так она долго не выдержит», - с беспокойством подумал Виталий. А утром Светка снова уехала в больницу. Она выпросила себе неделю в счёт отпуска. Виталий обещал, что тоже заедет туда среди дня. Особых хлопот на трамвайной станции ожидать не приходилось. Хотя установить того диспетчера надо было осторожно: вполне возможно, что это он проживал в том самом подъезде и скрыл от Виталия свою связь с убитым. Трамвайную станцию Виталий обнаружил, однако с немалым трудом. И тут его ждало новое неприятное открытие. Небольшой деревянный домик, одиноко стоявший посередине тихой площади, среди путаницы трамвайных путей, оказался заколоченным и брошенным. Станция не функционировала. Ошеломлённый Виталий даже зачем-то подёргал толстую шершавую доску, которой наискосок была забита дверь станции. Доска под его рукой даже не шелохнулась. Прибита она была намертво дюймовыми гвоздями. Так же добросовестно были заколочены и окна. Нет, решительно никто не мог туда проникнуть, чтобы поговорить по телефону. И тем не менее разговор состоялся! Виталий, озадаченный и сердитый, дважды обошёл маленький домик. Со стен его местами уже обвалилась штукатурка, и под ней проступили потемневшие от времени брёвна. Этот замшелый гриб давно надо было бы убрать с площади, и вот теперь этим, вероятно, и решили заняться. Но в домишке этом был телефон, звонить по которому могло разве только привидение. Впрочем, кто-то должен отвечать за всё это хозяйство, кому-то оно пока что принадлежит. Что же предпринять? Куда-то надо было двинуться за информацией. Присев на ступеньку, Виталий выкурил сигарету и наконец принял решение. Причём самое простое в создавшейся ситуации. Он сел в первый же трамвай, который остановился на площади недалеко от бывшей станции. Молоденькая девушка-вагоновожатая в лихо сдвинутой набок форменной фуражке и пёстром платьице очень бойко и охотно отвечала на его вопросы. Виталий узнал, что станция на площади принадлежит одному из отделений службы пути и не работает уже месяца три, если не больше. Так вот и стоит заколоченная, и ни разу туда никто не заходил. Одновременно Виталий получил адрес отделения вместе с приглашением проехать часть пути на этом же трамвае. Приглашение Виталий принял, но от дальнейшей болтовни с девушкой благоразумно воздержался, заметив, какой непомерно большой процент внимания постепенно переключался на его персону. Через некоторое время Виталий уже поднимался на второй этаж невзрачного старого дома в одном из тихих переулков. Длинный коридор первого этажа Виталий уже прошёл. На втором этаже он довольно быстро обнаружил кабинет начальника отделения. - Нет, - сухо ответил ему маленький, седоватый, чем-то, видимо, раздосадованный человек в белой рубашке. - Мы эту станцию законсервировали. Будем сносить. И, понятно, ею никто не пользуется. Соответственно телефоном тоже. И вообще его уже давно выключили, к вашему сведению. - Что вы не пользуетесь станцией, это понятно. Но вообще-то туда проникнуть можно было? Она давно так основательно заколочена? - А вы как думаете? С первого дня заколотили. И, я повторяю, телефон там выключен. Да, с телефоном этим происходило что-то непонятное, даже таинственное. Им могли воспользоваться и в самом деле одни привидения. Откуда же звонил Николай? На междугородной телефонной станции, очевидно, произошла ошибка. А раз так, то теперь уже ничего не найдёшь. Ниточка оборвалась. Что же делать дальше? И всё же Виталий решил, хотя бы ради перестраховки, наведаться в бухгалтерию службы движения и узнать, когда они последний раз платили за этот злосчастный телефон. Но для этого предстояло ехать по новому адресу. Между тем ноги уже изрядно гудели. Солнце палило нестерпимо, и рубашка давно прилипла к мокрой спине. И дышать на знойных, пробензиненных улицах было нечем. Давно Москва не знала такой невероятной жары. Время близилось к обеденному перерыву. Надо было спешить. И тут Виталию подвернулось такси. Шофёр предупредительно распахнул дверцу, даже предварительно не выяснив, куда, собственно, Виталию требуется ехать. Жара, видимо, действовала на людей по-разному. В огромной комнате бухгалтерии, уставленной столами, между которыми двигаться можно было только боком, а уж разойтись с кем-нибудь представлялось задачей почти невыполнимой, Виталий мыкался довольно долго, слегка оглушённый непрерывным тарахтением совершенно сбесившихся, как ему казалось, арифмометров, истеричным стуком пишущих машинок и звонким щёлканьем деревянных пуговиц счётов. Наконец он добрался до нужного ему стола в самом дальнем углу комнаты, возле какой-то двери. Здесь было относительно тихо, и Виталий смог, уже не напрягая голоса, в десятый раз сформулировать свой вопрос. Какая-то пегая розовощёкая женщина в очках сочувственно выслушала его и, предупредив, что у них скоро начнётся обеденный перерыв, тем не менее обещала сейчас же всё выяснить. Попросив Виталия минуту подождать, она с деловым видом скрылась за соседней дверью. Виталий благодарно посмотрел ей вслед и принялся с интересом оглядываться по сторонам. Вскоре, однако, он начал нетерпеливо постукивать пальцами по столу и поглядывать на дверь рядом с собой. В это самое время до него донёсся знакомый голос из соседней комнаты. Розовощёкая женщина говорила кому-то по телефону: - Федя? Придёт Нюра. Отдай ей старую скатерть. Ну ту, с цветами, красную. Что?.. Ну погляди. Я подожду… - Пауза, по расчёту Виталия, продолжалась минуты три. - Нашёл?.. А ты погляди на кухне, знаешь, в том ящике. Ну с чёрной ручкой. Ага. Давай… - И снова пауза. - Нашёл? Ну всё тогда. А ты поел?.. Ещё кефир возьми. Ну ничего, стаканчик выпей… Ну я тебя очень прошу. Ну скорей, скорей, мне же некогда, я с работы звоню… Ну молодец. Женщина, как ни в чём не бывало, появилась за своим столом, деловито взглянула на часы и покачала головой. Потом она осведомилась, что же Виталию требуется узнать. Скрывая досаду, Виталий повторил. Женщина достала какую-то книгу, полистала её, затем достала из деревянного ящика разграфлённый лист, заполненный непонятными цифрами, и, наконец, поправив очки, снисходительно объявила Виталию, что этот телефон находится у них на балансе и плата за него, в том числе и за междугородные разговоры, производится регулярно и своевременно. За истекший месяц, например, уже уплачено, в том числе за четыре междугородных разговора. - Но позвольте! - воскликнул до крайности удивлённый Виталий. - Ведь помещение там уже три месяца как заколочено. И никого там нет. Никто телефоном не пользуется, уверяю вас. - Меня не надо уверять, молодой человек. У нас есть документы. Я им больше верю. - Вы знаете, это уже какая-то мистика, - понижая голос, сказал Виталий. - Я только сегодня был на этой станции. Представляете? Она со всех сторон заколочена. И звонить оттуда может только нечистая сила. - И, перегнувшись через стол, ещё тише спросил: - Вы верите в нечистую силу? Женщина слегка вздрогнула, сняла очки и внимательно посмотрела на Виталия: - Вы что, серьёзно это говорите? - А может быть, этот телефон параллельный с каким-нибудь другим? - спросил Виталий. - Да нет! - Женщина раздражённо пожала плечами и, надев очки, скользнула глазами по лежащей перед ней ведомости. - Плата была бы совсем другая. - М-да… Ну извините. Виталию ничего не оставалось, как распрощаться. Женщины за соседними столами, побросав дела, уже торопливо хватали сумки и устремлялись к двери. Виталий вслед за ними вышел на улицу. Оглядевшись, он решил, что, пожалуй, быстрее всего он поест у себя на работе, отсюда это не так уж и далеко. Заодно он расскажет Игорю или любому из ребят, кто окажется на месте, эту странную историю. «Интересное кино, - размышлял по дороге Виталий. - Что бы это всё могло означать? Ну хорошо. Допустим, этот телефон действительно может числиться на балансе службы движения, и бухгалтерия в этом случае автоматически переводит плату за него, хотя трамвайная станция там уже давно не работает. А раз идёт плата, то телефонный узел аппарат не выключает. Всё это вполне вероятно. Но откуда берутся междугородные переговоры по этому телефону? Кто-то каждый раз отдирает доски, проникает в помещение, пользуется телефоном, а потом прибивает доски снова? Чушь какая-то! Но тогда что же происходит?» Этот же вопрос Виталий задал через полчаса Игорю Откаленко и Пете Шухмину, когда они уплетали гуляш в соседней диетической столовой. - Я думаю так, - авторитетно объявил с полным ртом Петя Шухмин. - Ясное дело, произошла путаница. На междугородной телефонной станции. Вот пусть они и ищут концы. Надо заставить. Что это за работа, чёрт их побрал бы! - Не люблю скандалов, - поморщился Виталий.