Джона напрягается. – Ладно. Ты хочешь знать, что я думаю? Так вот, я думаю, что мы должны пожениться сейчас. Сегодня. Или через три дня, если к этому времени мы сможем оформить документы. Черт, да я был готов подписать эти бумаги в тот же день, когда надел кольцо тебе на палец. – Он протягивает левую руку, и его большой палец касается моего обручального кольца. – Все, кто мне дорог, уже здесь или приедут через несколько часов. И я не хочу провести весь следующий год своей жизни, переживая из-за какой-то грандиозной вечеринки, чтобы кучка чертовых людей, с которыми я никогда не общался и, скорее всего, никогда не буду, поздравила меня и вручила мне конверт с наличкой. Я не хочу выслушивать, что хотят от нас другие. Я не хочу жениться ни в Торонто, ни в Осло. Я хочу стать твоим мужем здесь, сейчас. На Аляске, где я тебя и встретил, где я в тебя влюбился, где я строю с тобой свою жизнь. Джона глубоко выдыхает, словно испытывая облегчение от того, что наконец-то смог откупорить эту бутылку и выпустить наружу все накопившиеся эмоции. Когда он снова открывает рот, то говорит уже гораздо медленнее и спокойнее. – Но я понимаю, что не единственный в наших отношениях и что свадьба – это большое событие для многих женщин, так что, если ты хочешь большой праздник, шикарное платье и толпу гостей, я не против. – Не хочу. И едва мне стоит произнести это, как сразу понимаю, что это правда. Думала, что хочу пышную свадьбу и то, что должна ее хотеть. Но я бы предпочла провести следующий год, наслаждаясь нашей совместной жизнью с Джоной, а не планируя какой-то один день. Брови Джоны ползут вверх. – Не хочешь? – Я хочу чего-то прекрасного и особенного. Не общественный центр с многократно использованными рождественскими украшениями, – уточняю я. – Хочу красивое платье, но оно не обязательно должно быть заказано за полгода до свадьбы. Хочу, чтобы через пятьдесят лет могла вспоминать день нашей свадьбы как один из лучших дней в моей жизни, но мне не нужно дорогущее шоу с собаками и пони. – Улыбаюсь, вспомнив слова Роя. – Все, что мне нужно, – это ты. И люди, которые рядом с нами уже сейчас. У Джоны перехватывает дыхание. Он поднимает руку, чтобы заправить прядь волос под мою вязаную шапочку. – Так что именно ты хочешь сказать? Изо всех сил сдерживаю глупую ухмылку, которая грозит появиться на моем лице, а волнение так и выплескивается наружу. – Рой сказал, что я в силах вытащить свадьбу из задницы за неделю и слепить из дерьма конфету. Джона нахмуривается. – Ты говорила об этом с Роем? – Я хотела услышать беспристрастное мнение. Он заливается хохотом. – Ну да, Рою определенно наплевать, поженимся ли мы. – Джона наклоняет голову и прижимается ко мне лбом. – Значит, мы сделаем это? По-настоящему? Я улыбаюсь, несмотря на то, что в животе у меня появляются нервные мурашки. – По-настоящему. Если ты действительно этого хочешь. – Мы бы не были здесь, если бы я не хотел. – Он делает медленный, дрожащий вдох. – Думаю, нам стоит съездить в Уасиллу и получить разрешение на брак. – Да. Сразу после того, как забросим Саймону яйца и жестоко разочаруем мою маму. И мою лучшую подругу. – Мне становится грустно. Моя мать будет не единственной, кто расстроится. Еще я огорчу Диану. – И, наверное, мне стоит позвонить Мюриэль, чтобы сообщить ей хорошие новости. – Она все еще у нас. – Что? Ты оставил ее с нашими родителями? – Мюриэль сказала, что уходит, но все еще не уехала. – Джона хмурит брови. – С ними все должно быть в порядке, ведь там Саймон. Я протяжно стону и, схватив его за руку, тяну к двери. Глава 8 Не знаю, чего я ожидала увидеть, но точно не Мюриэль, мою маму и Астрид, смеющихся за кухонным столом. Свадебные журналы закрыты и сложены в аккуратную стопку, разбитая кофейная чашка убрана, как будто ее и не было. Саймон все еще возится у плиты. А Бьерн стоит у раковины и сосредоточенно моет посуду. – Что, черт возьми, произошло, пока нас не было? – бормочет Джона, пока мы тихонечко снимаем ботинки и верхнюю одежду. – Должно быть, это Саймон. Он всегда рассуждает здраво, хотя я и понятия не имею, что можно такого сказать, чтобы так резко изменить ситуацию. Я протягиваю ему коробку с яйцами. – Рой дал дюжину. – О! Вы вернулись. Великолепно. Думаю, завтрак еще не остыл. – До сих пор одетый в фартук Саймон поспешно забирает у меня яйца и тайком подмигивает. – Это ваша свадьба. Скажи нам, чего ты хочешь, и мы с радостью подчинимся. – А как же мам-зилла? – шепчу я. Он отмахивается. – Даже она. Может быть, не с такой радостью, как остальные, но у нее были уже две собственные свадьбы. И если она хочет третью, то сначала ей придется развестись со мной. Мюриэль на своем табурете разворачивается к нам и улыбается широкой, преображающей ее лицо улыбкой. – Я как раз рассказывала о том, как Тоби встретил гризли за «Пивным домиком». У него не было с собой ничего, а медведь не отступал, сколько бы он ни кричал. Тогда он сделал единственное, что пришло в голову, – исполнил «Знамя со звездой». – Плечи Мюриэль трясутся от смеха. – И что произошло потом? – с любопытством спрашиваю я. Судя по всему, ничего ужасного, потому что мой друг жив и здоров. – Ты что, ни разу не слышала, как этот мальчик пытается петь? Бедное животное удрало оттуда без оглядки. – Мюриэль с усмешкой слезает с табурета. – Думаю, нам стоит накрыть стол к завтраку. Она огибает стойку и уверенно направляется к шкафчику, где хранится посуда. Иногда мне кажется, что она знает эту кухню даже лучше, чем я. – Держи, Бьерн. Мне бы очень пригодилась твоя помощь. Мое правое бедро уже не то, что раньше. С бедром у Мюриэль все в порядке. И прежде чем Бьерн успевает сообразить, что происходит, она уже вручает ему стопку тарелок. – Давай. Их нужно расставить вон на том столе, который смастерил для них Рой. Им уже давно пора воспользоваться по назначению. Даже не взглянув в сторону Джоны, Бьерн идет накрывать на стол. Астрид манит Джону к себе. – Я живу так, как хочу, и я счастлива, – шепчет она, касаясь его щеки. – Так, как позволено и тебе. Он тяжело вздыхает. – Прости меня, я вел себя просто как придурок. Моя мама тоже ловит мой взгляд. Ее брови сходятся, и она произносит: – Прости. Я слишком увлеклась. Улыбаюсь и отвечаю: – Знаю. Мама закатывает глаза, но потом тоже улыбается. Иногда, когда ею руководят эмоции, она ведет себя крайне неразумно, но еще хуже, когда у нее в голове зарождается какая-то идея. По крайней мере, мама всегда это признает. – Во сколько приезжают Агнес и Мейбл? – спрашивает Мюриэль, расставляя столовые приборы. – Они будут здесь около часа. Бросаю взгляд в сторону Джоны и вижу, что он внимательно наблюдает за мной. Его губы трогает легкая улыбка, которая всегда была моей слабостью. Подхожу к нему, и он прижимается, обнимая меня за плечи. Я смотрю на него – единственного, кто действительно имеет для меня значение, – и добавляю: – У нас с Джоной будет как раз достаточно времени, чтобы съездить в здание суда и подать заявление на выдачу свидетельства о браке. Мы решили, что больше не хотим ждать. Раздается звон столового серебра – это Мюриэль бросает их на стол, чтобы освободить руки для громкого хлопка. – Ну и ну, черт возьми! Нам предстоит организовать свадьбу! – восклицает она, и в ее голосе звучит несвойственное ей ликование. * * * – Калла? Ты там? – С верхней ступеньки лестницы раздается глубокий голос Джоны. – Да! – Ты звонишь Диане? Черт. Это тоже мне нужно не забыть. – Дай мне десять минут.