Вчера, когда позвонила Диане, чтобы объяснить ситуацию, она взвизгнула, сказала, что ненавидит меня, а потом потребовала, чтобы я не смела заменять ее какой-нибудь самозванкой, пока не получу ответа. С тех пор ее звонка ждала с тревогой. Нажимаю кнопку приема вызова на руле. – Скажи, что у тебя хорошие новости? Я затаиваю дыхание. – Готовь джакузи, потому что твоя подружка невесты прилетает в следующий понедельник вечером! – раздается голос Дианы из динамиков джипа. – Серьезно? У тебя получилось? Боже мой! – кричу я, чувствуя, как меня охватывает восторг. – Аляска, дважды за год! Это просто безумие! Слезы застилают мои глаза, а в груди все сжимается. – Ты не представляешь, как я счастлива! Мне была просто ненавистна мысль о свадьбе без тебя! – Калла, сбавь скорость! – кричит мама, перекрикивая нашу возбужденную болтовню. Я чувствую, как мои шины теряют сцепление с дорогой, когда мы огибаем поворот. Инстинкт заставляет меня резко ударить по тормозам, и мы вылетаем с трассы. Глава 9 – Что значит, ты не будешь ему звонить? – Мама, счищающая налипший снег с джинсов, замирает, а потом смотрит на меня. – Что еще нам остается делать? – Она вскидывает руку к переднему бамперу моего джипа, едва выглядывающему из кювета, с решеткой радиатора, обращенной в небо. – Вызвать эвакуатор? В тот момент, когда я вцепилась в ставшим бесполезным руль и мы заскользили вниз по крутой насыпи, я уже приготовилась к тому, что перевернемся или врежемся в дерево. К счастью, машину закрутило настолько, что мой джип с грохотом и треском приземлился на все четыре колеса в снег, оставив нас лишь с гулко стучащими сердцами. После нервного хора «Все в порядке? Я в порядке. А вы в порядке?» и успокоив запаниковавшую Диану, которая с ужасом слушала все происходящее, мы проверили двери. Покинуть машину оказалось непростой задачей. Выбраться из оврага по колено в снегу – почти гомерическим адом, который привел маму в уныние из-за испорченных замшевых сапог. – Если бы ты хоть немного слушала меня… – Так, стоп. – Поднимаю руку. – Дай мне минутку подумать, хорошо? Чувствую себя полной идиоткой. Я слишком быстро повернула на повороте, учитывая снежный покров. Отвлеклась. И совершила типичную ошибку новичка, выжав тормоз так, как выжала. И я ни за что не расскажу об этом Джоне. Мама делает глубокий, успокаивающий вдох. – Знаете что? Никто не пострадал. Мы всего в паре километров от дома. Сегодня канун Рождества. Потом еще посмеемся над этим. Судя по всему, она пытается убедить саму себя, так что я оставляю ее в покое. – Насколько все плохо? – обращаюсь я к Агнес, которая копошится в кювете, изучая ситуацию. Ее короткие ноги с каждым шагом увязают в сугробе все глубже и глубже. – Этого явно не узнаем, пока не вытащим машину отсюда, но мы точно не справимся сами. У Джоны есть лебедка? – Не знаю. Может быть. А что такое лебедка? Фил оставил так много инструментов в своей мастерской. – Сомневаюсь, что трос на вашем старом грузовике окажется достаточно прочным. Она выглядит совсем как ребенок, упакованная в эту огромную безразмерную куртку и ползущая по снегу на четвереньках в своих рукавицах, чтобы выбраться на дорогу. – Келли уже едет за мной, – объявляет Мейбл, быстро набирая сообщение и отправляя его новой лучшей подруге – четырнадцатилетней девочке, с которой она познакомилась на фермерском рынке прошлым летом. – Ее дом в двух минутах пути отсюда. Агнес хмурит брови. – А разве ты не хочешь провести время с… – Я вернусь к ужину. Спустя мгновение Агнес молча кивает. Возможно, она и недовольна дочерью, но ни за что не станет ее ругать при всех. И это легко может стать ее родительской ошибкой, ведь Агнес воспитывает упрямую девочку-подростка в одиночку. Она снова переводит взгляд на меня, моргая от шквала снежинок, от которых ее не может защитить даже надвинутый капюшон. – А у Макгивни есть лебедка? – Может быть, но мне кажется, что я и так в последнее время слишком часто обращаюсь к ним за помощью. Не хочу выдергивать Тоби из дома в канун Рождества из-за этого. Ситуация все хуже и хуже. Порывы ветра становятся настолько сильными, что снежинки больно бьют по глазам. Я опускаю голову вниз и протяжно стону. – Мне очень жаль. Это моя вина. – Мы со всем разберемся. – Агнес хлопает меня по руке. – Но лучше бы нам вернуться домой. Уже темнеет, и, думаю, прежде чем какой-нибудь грузовик проедет здесь, пройдет немало времени. – Похоже, я больше не могу тянуть, да? Агнес сочувственно улыбается мне. – Джона может быть заноза в заднице, но это лишь потому, что он очень о тебе заботится. Покорно я достаю телефон из кармана. – Алло, Саймон? – раздается сзади голос мамы. – Нужно, чтобы ты приехал за нами. Мы на дороге. Калла посадила свой джип в кювет… – Ну отлично. Теперь Джона будет злиться, что узнал об этом не от меня. Все становится только хуже и хуже! Агнес кивает в сторону. – Кто-то едет. Вдалеке вижу свет фар. Это точно не Келли, поскольку она едет сюда на снегоходе. Не Джона и не Саймон, ведь они дома с нашим единственным оставшимся транспортным средством. За нами в этом направлении живет только один человек, и к нему никто никогда не приезжает. Когда большой черный грузовик останавливается рядом с нами, мы прижимаемся к обочине. – Ты его знаешь? – спрашивает мама. – Это Рой. – Тот самый Рой? – Мама удивленно смотрит на меня. – Что бы он ни сказал, не принимай близко к сердцу, – предупреждаю я, хотя уже давным-давно объявила ему, что могу смириться с его дерьмом, но если он попробует вылить его на моих близких, то навсегда умрет для меня. – Это нужная нам лебедка, – перекрикивает Агнес рычащий двигатель, кивая на радиаторную решетку, на которой закреплено нечто, похожее на катушку с тросом. – А это – гринч собственной персоной, – тихо парирую я, и Мейбл хихикает. Водительская дверь со скрипом открывается, и Рой выскакивает наружу, натягивая на голову енотовую шапку Дэви Крокетта, которую так не любит Джона. Он огибает капот своего грузовика. Его обветренное лицо выглядит не очень-то довольным, пока оценивает наше положение. Решаю начать объяснение с шутки. – Моя первая поездка по бездорожью прошла не так, как планировалось. Уголок рта Роя приподнимается. – Я вижу. Агнес широко улыбается. – Еще раз здравствуй, Рой. Не знаю, помнишь ли ты нас. Я – Агнес. Это моя дочь, Мейбл. Мы познакомились в августе. Он издает хрюкающий звук, который можно расценить как подтверждение, а затем добавляет: – В ту ночь, когда Калла застрелила медведя. Агнес кивает. – Та еще выдалась ночка. Я делаю жест в сторону матери.