Стучится кто-то. Опять. Нет, не привиделось. Не в дверь стучится, в окно! Нет объяснений: в галлюцинации и многократные совпадения не верю, и реальность происходящего сомнений не вызывает. Пойти с утра к врачу, провериться? Он выпишет направление в шестую палату на встречу с Наполеоном, Пушкиным и прочими знаменитостями, с интересными людьми пообщаюсь! Но слышал же я, слышал! В глазах муть и чернота, и чертовщина какая-то происходит. Дышим, читаем мантру «Ом мани, подме хум» и успокаиваемся. Ом-м-м-м-м… Еще и грушу поколочу больно, а то висит в спальне без дела, скучает. Помогло немного. Отпустило. Вернемся к нам, людям занятым проживанием срока отпущенного и бытовым реальностям. Есть и для нас хорошая новость! Что бы ни случилось, расстраиваться не надо – все мы пришли из звездной пыли, туда и уйдем! Все же. Напрягают внезапные резкие звуки, которых не слышал я ранее и колотит от предчувствия беды. Я бы изменил свое отношение к жизни с помощью коньяка, но нет более Арарата. И он, оказывается, не вечен… Грустно. Полюбуюсь тогда Луной, необыкновенная она сегодня. Дописано на обложке. Строки наискосок и рваный почерк: «Скрипачка, похоже, настоящей ведьмой оказалась – ключом к миру страшному, неведомому. Открыла мне бездну, и бездна эта безостановочно смотрит на меня. Приближается и поглотит, без сомнения. А показалась ангелом. И на одной волне, одних вибрациях, одними глазами на мир смотрели. А оно – вот как… Дрожат руки и ноги подгибаются, скорей бы утро, к дьяволу все…» Алекс почувствовал резкий приступ тошноты, ноги подкосились и он упал на четвереньки. – Какая ненастоящая настоящесть, такой не бывает. Чужая Матрица, хоть и реалистичная до чертиков. Слабость неимоверная, И тело, всегда мне послушное и никогда не подводившее, вдруг, отказывает. И дышать трудно. Так и приходит кирдык. Вчера пил в меру, паленый коньяк, наверное, – удивился он. – Переволновался? Еще немного и того… Надо прилечь. Это не со мной происходит, и я не здесь. Я не умру. У меня большие планы. Сегодня надо еще отжаться двести раз и над грушей поработать, заскучала. Он медленно, словно опасаясь, опустился в постель, и дрожащей рукой облокотился на стену. Она растворилась, и рука провалилась в нее. Потолок сдвинулся, начав едва заметное вращение. Все быстрей и быстрей, пока не превратилось в крутящийся бешеный водоворот. Потолок обвалился и придавил. – А-а-а, – хрипел Алекс цепляясь за кровать, но постель с чавкающим звуком уже поглотила лежащее на ней бессильное тело. Сознание схлопнулось, и растворилось в темноте. Время. Оно исчезло. И ход его остановился. Для человека. Постепенно водоворот замедлился, и остановился. Сознание медленно возвращалось, и мало-помалу он пришел в себя. Он открыл глаза и удивился – его окружала кромешная тьма. На уши давила тяжелая тишина. – Не видно ни зги. Будто ночью в нигде. Он лежал на чем-то жестком, явно не в комнате, и вокруг было ничто. Ничего. Совсем ничего не было. Густая, непроницаемая темнота. Абсолютная, и ничем не ограниченная давящая слепота и тишина. Ситуация складывалась мерзопакостная. Тело пробила холодная дрожь. Как в страшном кошмаре, он начал поэтапное возвращение в сознание. – Я у себя в квартире, на шестом этаже. Это просто дурной сон. Шел-упал. Ударился головой об угол и угол оказался крепче. Сейчас открою глаза, и проснусь в своей постели. Он напрягся, выдавливая себя из сновидений, и снова открыл глаза. Медленно, бесконечно медленно глаза адаптировались. Он напряг зрение, пытаясь разглядеть детали, но так и не смог: они ускользали и таяли в темной мгле. Прошли бесконечные минуты, прежде чем глаза привыкли к темноте, и он увидел едва видимые очертания странного, неосвещенного туннеля, уходящего под крутым углом вниз и вверх, и пропадающего в темноте. Сферической потолок, переходя в стены, упирался в земляной пол. Мутные круги перед глазами. Подташнивало. Воздух пропитывался страхом и чем-то неестественным, от чего волосы вставали дыбом. Саня никогда еще не чувствовал опасность так остро. – Допился до чертиков, алкаш долбанный, – пробормотал Алекс. – Где я? Это, наверное, и был туннель одним концом исчезающим вверху, другим – где-то глубоко внизу. Парень осторожно, держа руки перед собой, начал подниматься, туда, где, как он думал, должен быть выход. Неожиданно почувствовал, как вдруг, поверхность под ногами стала рыхлой, и идти стало намного труднее. Она хлюпала и превращалась в зыбучую трясину, засасывая ноги. Подавив тошноту и головокружение, парень кое-как собрался, и по стремящемуся проглотить его болоту, шатаясь, с трудом брел вверх. С земной корой, видимо, происходило что-то неладное. С каждым шагом, поверхность становилась вязче, глубже и обхватывала ноги все плотнее. Шаги – короче и тяжелее. Он остановился переводя дыхание. – Не понимаю… Провалов памяти никогда не было, выпивал всегда в меру, как и какого дьявола, я здесь оказался? Последнее что помню – футляр, скрипку и глаза, алмазы в небе обещающие. И… постель. Но здесь? Каким образом? Прибей, не помню. Он изо всех сил пытался идти, вновь и вновь с трудом вытаскивая ноги из засасывающего песка, шаг за шагом поднимаясь вверх. Силы ушли в землю, он опять остановился ловя дыхание. Посмотрев вверх, увидел тупик. Темный тупик. – Опять наврали. Всякие библии нам обещали свет в конце тоннеля, а там – тупик. Все кончено. Глуха стена и… выхода, похоже, нет. Живешь, и думаешь, что еще успеешь искупить свою вину перед близкими, а оказывается – нет, – выдохнул он надежды. Предчувствие чего-то нехорошего, потустороннего, дрожью пробежали по спине. Снизу, нечто, спрятавшееся в непроницаемой тьме, затаилось, и наблюдало за ним из глубины, поджидая момента. – Нужно успокоиться и собраться… Какое здесь спокойствие, к дьяволу? Из такой тьмы не может появиться ничего хорошего. Напрягшись всем телом он рванулся вверх, пытаясь добраться до конца. А там, там видно будет… Внезапно, все изменилось. Что-то, пока еще неясное и неочевидное, надвигалось, и это что-то, не обещало ничего хорошего. По стенам потекли тени. Они ожили и двигались подчиняясь чьей-то воле. Их повелитель оставался невидимым. Повеяло ледяным, могильным холодом. – Привыкай. Ты здесь насовсем, – послышалось ему. Ноги неожиданно задрожали. Рыхлая почва заходила волнами, засасывая вглубь. Как цементом цепко обхватила ноги и обездвижила перепуганного человека. Густела мгла. Черная точка в глубине туннеля становилась рельефной и увеличивалась на глазах.