– Нет, не очень. Он по-прежнему слишком занят своей новой девушкой, чтобы общаться с малышом. – Его зовут Малыш? – пошутил Мартин, хотя и знал, как зовут ее сына. – Нет, конечно же, нет, – рассмеялась Метте, бросив на сына полный любви взгляд. – Его зовут Йон, в честь моего отца, но я называю его Малышом. Важно вовремя прекратить, пока он не станет подростком. – Пожалуй, это будет лучше всего, – проговорил Мартин с деланой серьезностью. В животе у него защекотало, когда он увидел, как в глазах у нее сверкнули искорки. – А чем ты занимаешься? – спросила она. На мгновение ему показалось, что она говорит это кокетливым тоном – однако Мартин не мог понять, не померещилось ли ему это, оттого что очень хотелось в это верить. – Я полицейский, – сказал он и услышал, какая гордость прозвучала в его голосе. Мартин и вправду гордился своей работой. От него зависело многое в этом мире. Полицейским он мечтал стать еще с детства и ни разу не усомнился в выборе профессии. Работа стала его спасением, когда умерла Пия, а коллеги по работе стали не просто коллегами – это была его семья. Даже Мелльберг. В каждой семье нужен бесполезный член экипажа, и можно было сказать, что Бертиль Мелльберг с честью исполняет эту роль. – Полицейский, – проговорила Метте. – Круто. – А ты? – Я работаю бухгалтером в одной фирме в Греббестаде. – Ты здесь живешь? – спросил Мартин. – Да. Папа Йона живет здесь. Но если он не намерен участвовать в его жизни, то… даже не знаю… Она бросила долгий взгляд на сына, которого Тува обнимала и целовала. – Она еще не научилась проявлять такт, – сказал Мартин со смешком. – Некоторые из нас так этому и не научились, – ответила Метте, широко улыбаясь. Затем заколебалась. – В общем… Если ты не сочтешь это за дерзость… Что скажешь по поводу того, чтобы как-нибудь поужинать вместе? Казалось, она пожалела о своих словах, едва произнеся их, но Мартин снова ощутил радостное щекотание в животе. – С удовольствием, – произнес он, пожалуй, слишком с нажимом. – Но с одним условием… – С каким? – подозрительно спросила Метте. – Я угощаю. На ее лице снова обрисовались ямочки, и Мартин почувствовал, как что-то внутри его чуть заметно начало таять. * * * – Где Мартин и Паула? Они еще не вернулись? – спросил Йоста, садясь на стул у рабочего стола Патрика. Когда Анника попросила его зайти, он подумал, что на совещание соберутся все, – но пока пришел только он. – Я ненадолго отослал их домой. Мартин собирался забрать Туву, да и Паула хотела повидать своих, но потом они вернутся. Флюгаре кивнул, ожидая, что Патрик изложит ему суть дела. – Я снова переговорил и с Педерсеном, и с Турбьёрном, – начал тот. Йоста выпрямился на стуле. Ему казалось, что с того момента, как девочку обнаружили, они топчутся на месте, так что малейшая информация, позволяющая двигаться дальше, была бесценна. – И что они сказали? – Вскрытие проведено, и я получил предварительное заключение. Турбьёрн и его ребята еще не закончили, но я упросил его дать мне первичную оценку. – И что? – спросил Йоста, чувствуя, как сердце в груди забилось чаще. Ему от всей души хотелось дать родителям Неи какой-то ответ, внести хоть какую-то ясность. – С большой вероятностью девочку убили не на поляне. Это, предположительно, вторичное место преступления, и мы должны как можно скорее разыскать первичное. Йоста сглотнул. Он предполагал, что все произошло на поляне. То, что Нею убили в другом месте и затем перенесли туда, все меняло. Но пока они не знали точно, как именно. – Так где мы начнем искать? – спросил Флюгаре. И, едва произнеся вопрос, сам понял ответ. – Проклятье, – тихо выругался он. Патрик кивнул. – Да, логично начать именно там. Хедстрём смотрел на Йосту с тревогой, зная, как тот проникся к семье девочки. Хотя они и были чужими друг другу, Флюгаре с первой минуты прочувствовал их горе и сопереживал им всем сердцем. – Как бы ни хотелось, возразить мне нечего, это нужно сделать, – проговорил он и, почувствовав, как сердце у него упало, поднял глаза на Патрика. – Когда? – Ждем разрешения на обыск от прокурора из Уддеваллы. Но, думаю, проблем с этим не возникнет – лично я начал бы прямо завтра утром. – Да, – чуть слышно проговорил Йоста. – Что-нибудь еще? – Она умерла от травмы затылка. Возможно, при падении, или же удар был нанесен тяжелым предметом. В этом случае неясно, каким именно предметом, – в ране нет никаких следов, кроме грязи. – Ну грязь ведь можно сдать на анализ, – проговорил Йоста. Патрик кивнул. – Да, пробы переданы для детального анализа. Однако пройдет какое-то время, прежде чем мы получим результаты. Некоторое время оба сидели молча. Солнце за окном начало садиться, острые желтые лучи сменились мягкими оттенками красного и оранжевого. Температура в участке стала почти комфортной. – Еще что-нибудь я могу сделать сегодня? – спросил Йоста, убирая невидимую ниточку со своей форменной рубашки. – Нет, отправляйся домой и отдыхай; буду держать тебя в курсе по поводу завтрашнего. Мартин и Паула вернутся вечером и напишут протоколы сегодняшних допросов; к тому же я слышал от Анники, что ты уже написал свой протокол после разговора с родителями Неи. – Да, так и есть. Я помогаю Аннике просматривать все заявления по поводу сексуальных приставаний и всякого такого, но могу взять их с собой домой и продолжить работу, если ты не возражаешь. Он поднялся и задвинул стул. – Хорошо, – Патрик кивнул. Потом, вроде бы заколебавшись, произнес: – Ты слышал о телефонных звонках? По поводу центра для беженцев? – Да, – коротко ответил Йоста. Он вспомнил комментарии родителей Патрика, но не стал говорить об этом вслух. – В людях говорит страх. Страх неизвестного. Во все времена люди сваливали всё на тех, кто приехал из других мест. Так проще, чем представить себе, что преступление совершил кто-то из знакомых. – Думаешь, возникнут проблемы? – спросил Патрик, склонившись над столом и сложив руки. Йоста не спешил с ответом. Он подумал о черных заголовках вечерних газет в последние годы, о том, что «Друзья Швеции» набирают все больше избирателей, несмотря на скандалы. Он хотел бы ответить «нет», но вместо этого услышал свой голос, произносящий то, что Патрик, похоже, и так знал. – Да, проблемы возникнут. Хедстрём кивнул, но ничего не сказал. Выйдя от него, Йоста зашел в свой кабинет, чтобы взять с собой бумаги, над которыми собирался работать дома. Присев ненадолго у стола, он посмотрел в окно. Закат за окном напоминал пожар. * * * Вендела осторожно открыла окно, прислушиваясь к звуку телевизора на первом этаже. Хотя ее комната располагалась на втором, она давно проложила себе дорогу вниз. Крыша веранды находилась прямо под ее окном, так что Вендела могла перебраться на нее, а затем – на большое дерево, росшее возле дома. В качестве дополнительной меры она заперла дверь в комнату изнутри и включила музыку на полную громкость. Если маме вздумается постучать, она решит, что Вендела просто ее не слышит. Спускаясь с дерева, девушка заглянула в окно гостиной. Увидела затылок мамы, сидевший в полном одиночестве на диване и смотревшей какой-то тоскливый детективный сериал, с обязательным бокалом вина в руке. Снаружи было так светло, что мама заметила бы ее, если б обернулась, но Вендела быстро спрыгнула на землю и скользнула прочь. А мама все равно ничего не замечает, когда выпьет. Раньше она пила вино пару раз в неделю, сидя с фотографией Стеллы в руках. На следующий день всегда жаловалась на головную боль, словно не понимая, откуда та берется. Но с тех пор как в поселок вернулась Мария Валль, мама стала пить вино каждый вечер. Мария и Хелена. Эти две женщины, которые убили ее тетку и превратили ее маму в алкоголичку, без конца сосущую вино…