— Я не могу посвящать тебе все время, — пояснил Дэниель, уловив мое недоумение. — У меня и свои заботы есть. Заботы? Какие у него могут быть заботы в деревне? Коз доить, что ли, собрался или грядки полоть? Но, естественно, вслух я ничего не сказала, хотя мне было очень любопытно, чем же таким собрался заниматься Дэниель. — Не скучай без меня, — обронил он. Подумал немного и с нажимом добавил: — И на сей раз не смей за мной подглядывать или следить! — Да я даже не думала, — пролепетала я, мысленно выругавшись. Ишь ты, догадливый какой! Ведь именно это я и намеревалась сделать. Дэниель неполную минуту сурово смотрел на меня, как будто желая убедиться, что я верно поняла его предупреждение. После чего развернулся и неспешно вышел со двора. Я тяжело вздохнула. Интересно, конечно, что за дела у него вдруг образовались. Но, похоже, на сей раз мне придется умерить свой пыл. В самом деле, не по кустам же ползти вслед за магом, силясь остаться незамеченной. И я ушла к себе. Часть четвертая СЛИШКОМ МНОГО ЖЕНИХОВ ГЛАВА 1 В животе голодно бурчало. Я лежала на кровати и хмуро смотрела в потолок, очертания которого лишь смутно белели во тьме, плескавшейся в комнате. Окончание вечера прошло для меня очень скучно и как-то бестолково. Верина и Ларс из дома больше не выходили, и я понимала, чем эта парочка занималась все это время. Только одно обстоятельство мешало мне искренне и от души порадоваться за их второй медовый месяц: отсутствие хоть какой-нибудь еды у меня в избе. Естественно, сначала это и не пришло мне в голову. Я прибралась после сеанса так называемого зельеварения. Отправила котелок на его законное место за печной заслонкой, оттерла сажу со стола. Правда, кувшин, в котором на дне еще плескались какие-то остатки, не стала мыть. Я понимала, что поступаю неосмотрительно, но почему-то казалось кощунственным выплеснуть итог своего столь на редкость удачного колдовства. Я успокоила себя мыслью, что сделаю это на следующий день. Когда развеются последние сомнения в том, что у Верины и Ларса все в порядке. Вдруг первой порции окажется недостаточно? В общем, кувшин я поставила на полку с посудой. Вряд ли кто-нибудь начнет хозяйничать у меня дома. Точнее сказать, на такую наглость способен только Дэниель, а он прекрасно знает, что в этом кувшине. К тому моменту, как я завершила уборку, солнце уже садилось за горизонт. На полнеба полыхала вечерняя заря, а у меня в животе все чаще подозрительно бурчало. Я села на завалинку и вперилась немигающим взором в дом Верины, отмахиваясь от надоедливых комаров. Перед мысленным взором то и дело непрошенно всплывали пироги с капустой, приготовленные утром Дэниелем. А ведь тогда я даже первый не доела. За уроком зельеварения и обед проплыл мимо меня. Но, увы, староста не торопилась звать меня на вечернюю трапезу, видимо, занятая гораздо более приятным делом, чем прозаическая готовка. И, тяжело вздохнув, через некоторое время я отправилась к себе, спасаясь от назойливого гнуса. Эдак меня заживо сожрут комарье да мошкара. Решив, что утро вечера мудренее, я пораньше легла спать. Будем надеяться, хоть к утру Верина натешится и вспомнит про свои обязанности. Но сон бежал от моей кровати. Мягкие сиреневые сумерки давно сменились непроглядной тьмой. В животе опять что-то забулькало, и я издала тысячный, наверное, по счету тяжкий вздох. Пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей о еде, я постаралась сообразить, куда делся Дэниель. Адвертаун — маленькая деревушка. Какие, ну какие у него могут быть тут дела? Неужели в гости к кому-то зашел? Да ну, бред какой-то. Так и представляю Дэниеля и какого-нибудь местного мужика, сидящих и обсуждающих качество навоза, к примеру. Я сердито заворочалась на постели, едва не сбросив подушку на пол. Плевать на этого Дэниеля! Почему я постоянно о нем думаю? Напротив, чем дольше он меня не беспокоит, тем лучше. В этот момент во входную дверь кто-то негромко постучал. Я резко села и щелчком создала магическую искорку. Кого еще нелегкая принесла? Время к полуночи уже. Стук повторился, теперь громче и настойчивее. А вот не буду открывать! Добрые люди по ночам в гости без предупреждения не ходят. — Оливия, — раздался со двора тоненький, испуганный девичий голосок. — Ты дома? Так, ничего не понимаю! Кого нелегкая-то принесла? Явно не Дэниеля. Он бы не стал утруждать себя иллюзиями. Куда скорее сорвал бы дверь с петель, если бы я ему срочно понадобилась. Здравый смысл подсказывал мне притаиться. Кто бы ни явился ко мне в столь поздний час — пусть уходит и возвращается уже утром. Но тут мой взгляд упал на плавающую под потолком магическую искру, и я шепотом ругнулась. Отблески этого света прекрасно видны через окно. То есть не получится сделать вид, будто дома никого нет. — Оливия, прости, что я тревожу тебя, — не унималась незваная гостья. — Но я просто не знаю, к кому еще обратиться. Мне сказали, что ты наша новая ведьма. Получается, ты должна всем помогать. В последней фразе девушки проскользнула нескрываемая претензия. Я раздраженно скрипнула зубами. Ишь какая! Понятия не имею, кто ты, но ты мне заранее не нравишься. В конце концов даже у ведьмы по распределению есть рабочие часы. Я не круглосуточная спасательная команда. — Ну пожалуйста! — Голос девушки неуловимо изменился, из требовательного превратился в молящий. Она прерывисто вздохнула, лишь каким-то чудом не сорвавшись на рыдания, и добавила: — Мне очень, очень нужен твой совет. Я уныло вздохнула и встала. Накинула поверх ночной рубашки халат, который перекочевал ко мне из гардероба щедрой Верины, туго подпоясалась и отправилась открывать, подметая полами не по размеру длинного одеяния пол. Искорка послушно двинулась за мной, выплыла в темные сени и замерла над моим плечом. Я с усилием отодвинула тугой засов, распахнула дверь и лицом к лицу оказалась с девушкой, уже знакомой по краткому визиту к Шае. — Ох ты! — вырвалось у меня, когда я как следует рассмотрела позднюю гостью. Помнится, она жаловалась мне на шрам, идущий через всю щеку почти незаметной тонкой белесой ниточкой. Но теперь ее лицо было все располосовано крупными ссадинами с уже засохшими каплями крови, а левый глаз угрожающе заплыл, превратившись в один набрякший лиловый синяк. Волосы несчастной в беспорядке падали на платье, чей ворот был кем-то порван в клочья. Одной рукой она силилась стянуть его, другая безжизненной плетью висела вдоль тела. — Кто тебя так? — спросила я с ужасом. — Можно войти? — всхлипнув, попросила Риона. — Да-да, конечно. — Я отпрянула в сторону, пропуская ее внутрь. Затараторила, отойдя от первого шока: — Быть может, кликнуть на помощь? Верину, например… — Нет-нет! — Риона, едва успев сделать шаг внутрь сеней, попятилась, как будто намеревалась бежать, если я начну настаивать. — Не надо! Никого не надо звать! Это же… Это же позор, если меня в таком виде увидят. Я стану посмешищем для всех! Посмешищем? При всем своем богатом воображении я не могла представить, что Верина начнет смеяться над жестоко избитой девушкой. А то, что Риону именно избили, сомневаться не приходилось. Но я не стала спорить, разумно решив сначала выяснить все обстоятельства дела. В избе Риона даже не села — бухнулась на табурет, как будто ноги отказались держать ее. И горько расплакалась. Нет, не напоказ. Такие рыдания не сумела бы сыграть даже самая талантливая актриса. Я плеснула из чайника воды в кружку и поставила ее рядом с девушкой. Опустилась на стул напротив и терпеливо принялась ожидать, когда Риона окажется в состоянии говорить. — Это все Барн, — выдавила в перерывах между приступами отчаяния Риона. Взяла кружку и сделала несколько глотков, отчетливо стуча зубами по ее кромке. Барн? Ах да, это же ее муж. Тот самый, которого она вынуждена постоянно поить приворотным зельем, из-за чего превратилась чуть ли не в рабыню Шаи. — Тебя избил Барн? — спросила я. Дождалась утвердительного кивка и в негодовании всплеснула руками: — Тогда я не понимаю, почему нельзя идти к Верине! Она староста деревни. Она обязана поставить этого урода на место. — Нет, это я, я виновата. — Глаза Рионы опять наполнились слезами. Она прикрыла лицо здоровой рукой и вновь расплакалась. Ничего не понимаю! Чем можно оправдать то, что здоровый, сильный мужчина избил хрупкую девушку? Или Барн узнал, что жена периодически опаивает его приворотным зельем, и взбесился по этому поводу? Да даже если так. Это не повод для такой жестокости! Ну устроил бы скандал, наорал бы на Риону, ушел бы, хлопнув дверью. Зачем бить? А самое главное, чем я могу помочь в этой ситуации? Боюсь, в отместку накостылять этому самому Варну я не смогу при всем своем горячем желании. Хотя и хочется, что скрывать. В самый разгар нового приступа слезной истерики в дверь опять постучали. Риона мгновенно затихла. Уставилась на меня круглыми от испуга глазами. — Это он, — пролепетала чуть слышно. — Ищет меня. Скажи, что не знаешь, где я! И прежде чем я успела вымолвить хоть слово, скользнула с табурета на пол, спрятавшись под столом. Да уж, ну и влипла я! Что же за напасть такая: только и делаю, что в чужих семейных разборках участвую. Я взглянула в окно, за которым было темным-темно, и в очередной раз выругалась. Занавески! Я так и не последовала совету Дэниеля и не повесила их. То бишь со двора прекрасно видно, что происходит в комнате, поскольку тут-то светло. Первым моим порывом было погасить магическую искру, но я сразу же отказалась от этой идеи. Глупо. Если за дверью стоит муж Рионы, то он наверняка видел, что я разговариваю с его женой. А с другой стороны, если в гости пожаловал именно Барн, то стук был какой-то очень вежливый. Впрочем, что гадать? Надо открыть и посмотреть, кто это еще заявился. Естественно, прежде я решила вооружиться. Взгляд упал на чугунную сковородку. Чем не оружие? Такой по голове огреешь — мало не покажется! Главное, сил бы хватило замахнуться как следует. В душе забурлила жгучая злоба на Варна. Пылая законным негодованием, я отправилась открывать, не забыв прихватить с собой сковородку. Если это действительно он в гости пожаловал — то не знаю, что сделаю! Пару ласковых от меня он точно услышит. И с такими мыслями я резко распахнула дверь, сделав грозный замах своим импровизированным орудием самозащиты. — Ой, — вырвалось у меня, когда я нос к носу очутилась с незнакомцем, в столь поздний час пожаловавшим ко мне в гости. Это точно был не Барн. Потому как на мужчине лет тридцати на вид красовался очень дорогой камзол угольно-черного цвета, рукава и лацканы которого были украшены серебряной изысканной вышивкой. Темные волнистые волосы, перехваченные на лбу тонким кожаным шнурком, спускались чуть ниже плеч. Темно-карие, почти черные глаза смотрели с едва уловимой насмешкой. — Ой, — повторила я, невольно застеснявшись своего простенького халата и неубранных волос. — А вы кто такой? — А вы всех гостей встречаете со сковородкой на изготовку? — вопросом на вопрос ответил мужчина, и на дне его зрачков запрыгали веселые искорки. Я растерянно опустила сковородку и зачем-то спрятала ее за спину. — Нет, только тех, кто приходит без приглашения и поздно вечером, — ответила с вызовом и повторила: — Так кто вы такой?