Поначалу я переживала, строила мрачные предположения, боялась. А потом махнула рукой. Чего раньше времени расстраиваться? Попросят денег – отдам что есть. Квартиру продам, клинику. Родители сбережений не пожалеют. Если понадобится, кредит возьму – знания при мне, руки-ноги на месте, заработаю, не пропаду. Вот если что другое потребуют – сложнее. Закрадывались предположения, что попросят с ними остаться. За месяц ничегонеделания определила, что, кроме Лита и Фираны, в доме никто не проживал, но вот гости иногда появляются. В основном, чтобы справиться о моем здоровье. Кому же я так сильно понадобилась? С самого утра – а я уже как третий день перешла на нормальный режим – появился мастер Лит. Посмотрел, поводил руками, удовлетворенно крякнул. – Что же, Золана, ты здорова. Насчет шрамов уже говорил: поскольку ты долго лежала, то выправить смог только верхнюю часть. Чтобы со спины и ниже свести ожоги, еще четыре декады требуется. – Спасибо, мастер Лит, – искренне поблагодарила лекаря, – чем же отплатить вам? – За лечение уплачено уже, так что не бери в голову. А вот за спасение есть кому доброе слово сказать, – хитро улыбнулся дедок, – спаситель твой, почитай, через день прибегал да о здоровье спрашивал. – Правда? – Я растерялась. Вот точно чую подвох, а не пойму в чем. Лучше бы я Литу осталась должна, чем неизвестному благодетелю. – А как же… Чем я могу? Конечно. Под пристальным взглядом я смутилась. Впервые мастер смотрел оценивающе, как мужчина. Раньше у меня мысли не возникало стесняться – и так с ног до головы изучил, каждую клеточку, считай, восстанавливал, убирая шрамы. А тут… я погорячилась, когда назвала Лита дедушкой. Это из-за седой бороды. Морщинок на лице и не было почти, взгляд ясный, сила в руках громадная. Вон меня, как пушинку, ворочал. – Ох, заробела как! – хмыкнул мастер Лит. – Прямо невеста на выданье. Ладно уж, пойду, не буду смущать. Фирана сейчас подойдет, одежду принесет да зеркало. Давно, наверное, на себя взглянуть хочешь? – Ага. – Тут лекарь угадал. С тех пор, как очнулась, было желание посмотреть, во что превратилась. Со слов сиделки, то еще зрелище. Поэтому и не давали мне ничего, в чем могла отражение увидеть. – Спасибо вам огромное. – На прощанье я обняла мужчину и поцеловала в щеку. Тот снова хмыкнул, но не отстранился – приобнял, по голове погладил, как маленькую. – Ой, совсем забыла. Я же про нити не спросила, все откладывала на потом. – Какие еще нити? – Лит сдвинул брови. Он часто так делал, когда сталкивался с чем-то непонятным. – Ну, те, что у вас из пальцев выходят при лечении. После этого так хорошо становится. Это магия, да? – На последнем вопросе залилась краской еще сильнее. Глупо верить, что магия реальна. Энергетика там, аура – что-то такое слышала по телевизору. Некоторые люди накапливали в себе силу, чтобы потом ею лечить других. Интересно же! – Так ты видишь тэры? – Мастер Лит отстранился на расстояние вытянутой руки и, прищурившись, принялся меня изучать. – Ничего не понимаю. Ну-ка скидывай рубашку и ложись на кровать. Я же магическим взглядом и не осматривал, целительные плетения кидал. Да и что там рассматривать? Ведьма – она и есть ведьма, никаким диагностом не определишь, пока колдовать не начнет. Я внимательно прислушивалась к тому, что бурчал под нос лекарь, и тихо сходила с ума. Какой еще магический взгляд? Это шутка? И кого он ведьмой обозвал? Сам-то кто? Спорить или обижаться на мастера Лита не видела смысла. Ну с придурью оказался дедок, так и что? Вылечил ведь. На ноги поставил. А то, что не от мира сего, тоже мне новости. Я как раз чего-то подобного и ожидала. Чего теперь удивляться? – Одевайся. – Кинув мне рубашку, лекарь уселся на кровать. Задумчиво погладил бороду – очевидно, серьезное что удумал, потому как брови хмурил, хмыкал, затылок чесал минут пять. – Сядь-ка поближе, – похлопал по кровати. А что я? Села, конечно. Причин не доверять Литу не видела. Чувствовалась в нем некоторая правильность, стержень внутренний. Такой не обидит понапрасну. – Вот что я скажу, Золана. Дар у тебя имеется. Удивительно это. Хоть и дефектный, плохонький, но есть. Никогда такого не видел, чтобы ведьма магической силой обладала. Теперь убедился, что в мире случаются невозможные вещи. – Ух ты! Я что, тоже лечить смогу? – Каким бы скептиком ни была, а воочию убедилась: нечто сверхъестественное существует. И очень уж заманчиво, когда в тебе открываются необычные способности. – Ну, лечить ты и раньше могла. Вам, ведьмам, такое под силу. Только своими, ведьмовскими способами. А магия по-другому работает, да и к целительству особое призвание необходимо. Нет у меня возможности определить, какой из тебя маг выйдет. С этим только в академии помочь сумеют. Но я бы не стал радоваться раньше времени. Каналы у тебя сформировались – сами раскрылись, когда в них заряд пульсара угодил. А вот источник крохотный. Не сможет столько силы накопить, чтобы на полноценное заклинание хватило. Дефектный дар. Из таких магов только слабенькие зельевары да травницы получаются. – Что же делать? – Я вот даже расстроилась. В магию не верила, за шарлатанство принимала. А тут, когда сообщили, что сама являюсь слабеньким магом, – зацепило. – Ну, тех магов, что принимают в академию, заставляют с утра до ночи тренироваться – постоянно опустошать источник до донышка. Некоторым помогает на пару ступеней подняться, а некоторым – бесполезно. Думаю, это от лени. Если приложить силы и желание, все получится. – А я смогу так? С чего начать? И что это за академия? – засыпала лекаря вопросами. Времени почти не осталось. Фирана уже пару раз заглядывала и недовольно фыркала, когда ее выдворяли за дверь. – Ладно, научу тебя, как силу сбрасывать. Уже хорошо, что тэры видишь. В академии этому умению полгода обучают, и то не у каждого выходит. По-другому это магическим зрением называется. – Но у меня не всегда получается. Только когда прищурюсь сильно, а там глаза слезиться начинают, расплываются линии. – Главное, понять принцип. Захочешь – научишься. Глядишь, и мне польза, и тебе учение. Вот, держи. – Мастер Лит снял с пояса три крупные бусины. По внешнему виду из розового кварца изготовлены. Но я могла ошибаться. Дальше лекарь подробно объяснил, как сделать, чтобы энергия мага попала в накопитель. А еще посоветовал держать информацию о магических способностях в тайне. Вот если будет какой-то толк, тогда другое дело. А если нет – ни к чему внимание привлекать. Магов рождается мало, и каждый потом императору на верность присягает. А там уже и на учебу отправят за счет империи, и отрабатывать вложенные средства полжизни заставят. Оно мне надо? Вот и я подумала, что не надо. Тем более какая империя в России? Какие академии магии? Так что я покивала, соглашаясь хранить тайну – не хочу в психушку угодить, – приняла камешки, которые тут же на шнурок и на шею подвесили, и попрощалась с мастером Литом. Для камешков тот посоветовал сшить мешочек. Те, если энергией наполнялись, светиться начинали и привлекали внимание. Для Фираны и остальных мое украшение будет лекарским амулетом. Немаги ничего не заподозрят, если иногда Лит будет присылать пустой камень на замену. Так и я буду тренироваться, и с мастером Литом расплачусь заряженными накопителями. Глава 3 Тепло распрощавшись с мастером Литом, отдалась в руки Фираны. Та растопила баньку и подготовила чистую одежду, так что я с радостью попарилась и помылась. Ежедневные обтирания не давали той чистой свежести, которую чувствуешь после парной. А вот вещички хоть и новые оказались, но слишком старомодные. Ну кто в наше время вместо белья носит рубашку и панталоны? Юбка в пол еще куда ни шло, и безрукавка на шнуровке замечательно села. Только в этом одеянии сильно походила на саму Фирану, что мне категорически не нравилось. Вступать в одноименную секту не собиралась. Но не голой же ходить? Поморщилась мысленно, поскрипела зубами и надела, что предложили. Кстати, я хоть осмотрелась и увидела, что там, за пределами комнаты, которую успела изучить до каждой трещинки на потолке. Дом оказался большим: две спальни, обеденный зал, сени и летняя кухня. Во дворе, кроме баньки, пара сараев, загон для скотины – запашок стоял соответствующий, крепкий частокол деревянного забора и… лес. Порывы ветра доносили запах гари. Вероятно, пожар близко к этим местам подобрался, но его сумели остановить. Насторожило, что других домов поблизости не было. Не исключено, что это жилье расположилось на отшибе, да и ту часть, что скрывалась за строением, не успела рассмотреть. Но сильно в том сомневалась. Люди, занятые повседневными делами, создают характерный шум. Та же Фирана, когда возилась на кухне, гремела посудой, напевала песенки, разговаривала. Поутру петухи кричали, днем доносилось хрюканье свиней, блеяние коз и зычный голос женщины, подзывающей живность к кормушкам. Между прочим, если внимательно приглядеться, то на подворье чувствовалась крепкая хозяйская рука. На крыльце свежие доски – видно, недавно ремонтировали. Крыша заплатками сверкает, поленница доверху заполнена, и топор с длинной рукоятью торчит из колоды, – женщине с ним не управиться. А вот самого хозяина не видно. Когда мастер Лит меня выхаживал, то помогал по хозяйству, не отказывал Фиране. Однако утром уехал и ясно дал понять, что лишний раз навещать не собирается – будет кого-нибудь присылать за камнями. На вопрос, кто же здесь еще проживает, Фирана ответила уклончиво, мол, скоро узнаю. А пока следует подготовиться к празднику – отметить мое возвращение в мир живых – и принарядиться. Последнее состояло в том, что на лоб повязали ленту – похожую носил мастер Лит – и презентовали ожерелье из перламутровых бусин. Радость пришла, откуда не ждали! Сцепив зубы, выдавила из себя улыбку и пару благодарственных слов. Не посмела обидеть отказом ту, что заботилась обо мне, как о родной. Впрочем, о подарке и прочих подозрениях я забыла, как только принесли зеркало. Небольшое такое, овальное – сантиметров десять в поперечнике. Из него на меня смотрела незнакомая девушка. Ладно, я списывала странности того, что тело казалось неродным, на страшные ожоги – считай, заново скроили. Но тут – другой человек! От слова совсем. Я-то думала, объемы уменьшились из-за шрамов. Они стягивали кожу на спине и скрадывали положенные округлости. Так пышных форм отродясь не водилось, – я и в двадцать четыре выглядела лет на семнадцать. В магазинах постоянно паспорт спрашивали. Но зрелище в отражении явный перебор. – В чем дело, Золана? Как самочувствие? Белая как молоко стала, – забеспокоилась Фирана. – Это лицо… вы же знали меня раньше. Насколько я изменилась? Мастер Лит специально что-нибудь с ним делал? – Да что ты такое говоришь? – Женщина всплеснула руками. – Не сомневайся, ты в точности такая, какой и была до трагедии. Чтобы менять внешность, надо архимагом в целительском деле стать, и нет в империи таких специалистов. Разве что личный целитель его величества мог бы попытаться. Но где мы и где столица? – А где столица? – тихонько пискнула я, раздавленная пониманием того, что окончательно сошла с ума. – Бхирт? Так известно где – за тысячу верст отсюда. Пешком два, а то и три месяца добираться. На почтовом дилижансе быстрее – за месяц довезут, – машинально ответила Фирана и с любопытством посмотрела на меня, – и этого не помнишь? Жаль, мастер Лит не разумник, тот живо бы голову подлечил. А что вообще ты о себе знаешь? – О Золане – ничего, – ответила честно и ни грамма не покривила душой. Я уже давно поняла, что ложь здесь чувствуют на раз. Случались за прошедший месяц моменты, когда хотела схитрить, так Фирана живо меня на чистую воду вывела. Потому и сейчас отвечала так, чтобы только правда звучала. О Золане я действительно ничего не знала. Как и об этом месте. А может, и о мире? – Кто я? Показалось или в глазах женщины промелькнула радость? Во всяком случае, она не спешила с ответом. Впрочем, как обычно, – будто чего-то ожидала. Уж не того ли, что вспомню то, о чем лучше не вспоминать? И как тут быть? Говорить, кто такая Елизавета Сергеевна Чернова и как оказалась в лесу? Что-то подсказывало – не стоит. – Бедный ребенок! – Фирана нарочито громко вздохнула. – Может, и хорошо, что ничего не помнишь. Думаю, так ты пытаешься справиться с нашим общим горем. Я должна сказать, все равно скоро узнаешь: Рэллорнского леса больше нет. Он погиб – растерзан беспощадной армией имперских магов. Безусловно, сгоревший лес – малоприятное зрелище, жалостливое. Когда еще новый вырастет – не одно десятилетие пройдет. Но чтобы возводить пожар в ранг личной трагедии? Бред. Тут радоваться надо, что сама выжила и попала в руки мастеру Литу. Достаточно посмотреть на спину, чтобы осознать, какой подарок тот сделал. На мне ведь живого места не было – сплошной ожог. Обычная медицина бессильна. На реабилитацию ушли бы годы, а я за месяц восстановилась. Нет, что-то нечисто с лесом. И Фирана явно ждет определенной реакции на новость. А я что? Сочувствую, конечно. Однако убиваться по этому поводу не буду. Тут бы не свихнуться от того, что из зеркала на тебя другой человек смотрит. Хорошенький, конечно, человек, но собственная внешность меня устраивала – в меру симпатичная, улыбчивая, с россыпью конопушек. Видимо, не увижу ее больше. Так жалко себя вдруг стало, что на глаза навернулись слезы. – Да, поплачь, девочка. Поплачь. – Для Фираны моя слабина послужила сигналом к действию. Она усадила меня на кровать, устроилась рядом и притянула к себе, давая выплакаться. Ну и меня прорвало – с полчаса разводила сырость. Причины на то имелись серьезные. Во-первых, я – это уже не я. Страшно на самом деле узнать, что ты совершенно другой человек. Во-вторых, если на секундочку представить, что разговоры об империи, ведьмах и магии правда, то я точно не в родной России. Где, даже боюсь представить. Только самое невозможное – я попала в другой мир, а душа переселилась в чужое тело. Свихнуться можно. Собственно, из этого выливается в-третьих: я сошла с ума, и все, что происходит, плод больного воображения. Хуже было только в-четвертых: я нахожусь в коме, и это мой персональный кошмар. А если когда-нибудь и очнусь, то изуродованной калекой, чье существование зависит от медицинских препаратов и системы жизнеобеспечения. Истерика, сколько бы ни длилась, все же сошла на нет. За то, что удалось выплеснуть скопившиеся переживания наружу, я была благодарна Фиране. Она же и привела в порядок: умыла распухшую мордашку лечебным настоем, снимающим отеки, и напоила отваром с ромашкой. За это ей огромное спасибо, которое и высказала со всей эмоциональностью, на которую способна. Для себя я решила одно: унывать не нужно. Золана или Лиза в теле Золаны, а скорее последнее, потому как отчетливо помнила только свое прошлое, но надо жить и радоваться жизни. Я по-прежнему молода, полна сил, а вокруг столько интересного. – Вот и хорошо, что успокоилась, – похвалила Фирана. Она как раз отлучалась, чтобы встретить гостей, которые появились во дворе, и вернулась за мной. За это время я успела окончательно прийти в себя и настроиться на встречу со спасителем. Подозреваю, тот прибыл на телеге, что утром увезла мастера Лита и сейчас вернулась обратно. – Золана, знакомься, это мой старший сын Нейдан, – представила Фирана парня. – Это он нашел тебя в лесу и, считай, вырвал из лап смерти. – Рада познакомиться. – Я во все глаза рассматривала молодого человека, стараясь унять волнение, из-за которого подрагивали пальцы. Еще и краска к лицу прилила, потому что Нейдан тоже с интересом изучал меня. Возраст молодого человека я так и не определила. На вид – шестнадцать-семнадцать лет. Однако с тем же успехом можно спокойно дать и двадцать – двадцать пять. Не знаю даже, как и объяснить такой разброс. То, что парень физически развит, как взрослый мужчина, сбивало с толку. Кожа на лице гладкая, загорелая, ресницы густые – любая девушка обзавидуется, – такие же медные, как вьющиеся волосы, которые собраны в маленький хвостик на макушке. И только глаза густо-зеленые с медными крапинами светились умом. Именно они выдавали, что Нейдан старше, чем кажется. – И я рад. Очень, – сочным баритоном ответил Нейдан и улыбнулся. Мое сердечко ухнуло вниз и затрепетало. Помимо воли губы расползлись в ответной улыбке. Не подозревала, что такие мужчины существуют. На обложках модных журналов – да. Но не в этой глуши. – Давно дома не был, если б знал, что тут такая краса поселилась, еще месяц назад вернулся бы. А что, хозяюшки, найдется ли что-нибудь поесть? Устал с дороги да проголодался. – Все уже на столе. Иди руки сполосни, умойся, и обедать будем. – Фирана отправила сына во двор. Там, у колодца, стояла бочка с водой, используемой для хозяйственных нужд. – Ишь ты, месяц назад вернулся бы! Сам же нашел девочку и видел, в каком она состоянии. Излечение – процесс нелегкий, ненадобно тут лишнего взгляда, – пробурчала Фирана себе под нос. Но я так думаю, информация для меня прозвучала. Получается, пока я восстанавливалась, Нейдан вынужденно жил в другом месте. Выходило, что Фирана родного сына отправила неизвестно куда, чтобы целый месяц выхаживать меня? Почему? Не верится в такую бескорыстность. Проводив взглядом парня, неожиданно наткнулась на еще одно новое лицо. Сразу и не заметила – девочка, примерно моя ровесница. Медноволосая и зеленоглазая – кроме этих признаков, другого сходства с матерью не было. Подозреваю, что яркую внешность дети Фираны унаследовали от отца. Женщина имела приятные черты, но и только, красавицей, в которую со временем превратится дочь, не была. – Здравствуй! – обрадовалась возможной подруге. Тем более та открыто улыбалась и с интересом рассматривала меня, как ее брат недавно. – Меня Золаной зовут. А тебя? Девочка не ответила, продолжая улыбаться. Странно это. И Фирана молчала, хотя сына первым делом представила. Так в чем дело? Взглянув на женщину, сообразила, что та едва сдерживает слезы. Боль на лице выдавала застарелое горе. Вряд ли Фирана растрогалась из-за нашей встречи. Значит, причина в девочке. Улыбка у нее подозрительная. Не сразу, но сообразила, что не так: слабоумие. Отчетливо в глаза не бросается, но достаточно присмотреться, чтобы заметить характерные признаки. – Как ее зовут? – дрогнувшим голосом поинтересовалась у хозяйки дома. – Лелана, – подсказал Нейдан, который, оказывается, не ушел, а стоял на пороге комнаты и внимательно следил за нашим знакомством. Причем взгляд не обещал ничего хорошего тому, кто посмеет обидеть младшую сестренку. – Лелана – красивое имя. Привет, – подошла к ней и протянула руку, – давай знакомиться. Я Золана. Смотри, что у меня есть, – подцепив ожерелье, которым облагодетельствовала Фирана, показала девочке. На свету бусины переливались, завораживали перламутровым блеском. Может, это и не дешевая поделка – очень уж достойно смотрелось. Да и подружке новой – а я не собиралась менять планы из-за выявленного недуга – понравилось. Так что с чистой совестью сняла с себя бусы и повесила на шею Лелане. Та молча приняла подарок, села на пол, прямо там, где стояла, и стала с увлечением перебирать перламутровые шарики. Теперь я понимаю, почему Фирана заранее не предупредила о семье. Это значило рассказать о Лелане и трагедии, что с ней произошла. Да, именно трагедии. Будь девочка с рождения такой, мать бы так остро не реагировала. Она и сейчас утирала слезы, тогда как Нейдан всеми силами старался утешить. Вспомнив, что в спальне остался отвар, которым недавно отпаивали меня, сходила за ним и отдала в руки парня. Тот поблагодарил вымученной улыбкой, а я кивнула в ответ и, пользуясь моментом, вышла во двор. Все же я посторонний человек и потому ощущала себя лишней. – Ты Золана, да? – окликнул меня мальчишка лет десяти. – А я Игмар. – Привет, – невольно улыбнулась. Вихрастый мальчуган – уменьшенная копия старшего брата. Судя по хитрой мордашке, озорной и проказливый. – Познакомилась уже с нашей сестренкой? Ты смотри, не обижай ее, – предупредил он. – Нейдан никому не спускает насмешек в сторону Леланы. – И не собиралась. Наоборот, думала подружиться. Она славная. – Это да, – мальчишка тяжело вздохнул, – скучаю по тем временам, когда Ланка гоняла меня хворостиной. Пусть бы крапивой отхлестала или еще что, лишь бы прежней стала. Я стерплю. Шкура-то что? Заживет. А сестру жалко. – Да уж, – не нашлась что ответить, – и давно она такая?