— Хорошо, хорошо… От стекавших с волос капель под ногами Коко уже была небольшая лужа. Роко решила пойти на поводу у Коко. Ей этот эксперимент и самой стал интересен, ведь в глубине души она понимала, что сама до такого дошла бы с очень большим трудом. Будни. 1.5 — Коко и Роко От первых попыток на потолке остался обугленный круг. Коко нашла это интересным способом графики, но Роко долго расстраивалась, что плохо получается контролировать температуру и разгон воздуха, потому что не хотела поджечь подруге волосы или диван. Впрочем, около десяти минут стараний дали достаточно стабильный результат, и приёмная комиссия Коко способ сушки утвердила. Роко устроилась на стуле, преставленном к дивану спинкой к спинке, и по прихоти Коко вооружилась ещё и расчёской в другую руку. Разве что Коко не просила ухода за ногтями, так как и сама справлялась. И в принципе не имела каких-то аристократических замашек. Но Роко попросила разрешения остаться переночевать, поэтому и считала своим долгом не отказывать в просьбах Коко, поэтому и Коко не думала, что поступила с Роко как-то несправедливо. — Я сначала решила, что пришла Локо. Она была злой на меня, и я хотела спросить, почему. — А я хотела спросить про неё у тебя — когда мы были в поле… не поссорились, нет… в общем, и она каталась по траве и шептала какие-то глупости, а потом успокоилась… А я забеспокоилась, — Роко взяла расчёску в зубы. Коко говорила, не прекращая орудовать маникюрными ножничками: — Она к тебе прямо из лаборато-ории прилетала? Я как раз ходила к ней за линзой, а линзы не было, — начала Коко, погружаясь в воспоминания с задумчиво-грустноватым видом. — Просто когда я положила её на стол, я представляла, будто я разговариваю с Локо, и подумала, что это так было на самом деле, так и запуталась. А сначала я хотела вообще по другому поводу к ней идти… — А что она тебе сказала? — спросила Роко, продолжая расчёсывать. — «Линза не здесь, ты её уносила» сказала и улетела. А я тогда как раз вспо-омнила, что линзу дома оставила… А я как раз говори-ила с ней о горах, как там живут… Как у них князя зовут длинно — Заремчичак… Нет, оно было длиннее… — Она что-то ответила? — перебила её Роко. Хотя Коко никогда не злилась на то, что её перебивают. Это даже не всегда было поводом остановиться. — Нет, я не говорила, а хоте-ела, вот и представляла… Они там без мётел летают! — Глупость. — Не глу-упость! — Не может такого быть, чтобы они могли летать без воздушной тяги. Им нужно отталкиваться от чего-то. — А как некоторые ведьмы зависают, когда метла горизонта-ально? — Выталкивающее поле это, но вперёд же оно не двигает! Коко! — А ещё они долго живут и могут летать верхом на больши-их птицах, — продолжила Коко невозмутимо. — А зачем им летать на птицах? — Так быстрее! — А по-моему, они так делают, потому что не могут летать сами, потому что это — неправда. — А дворец их князя — ходя-ачий. Коко решила избегать спора, прыгая с темы на тему, так что разбить её фантазии аргументами стало практически невозможно. — Даже если бы ходил, то не по горам! — А князь настолько старый, что помнит, что было о-о-очень давно. А от воинов его отскакивали заклятия самых могучих волшебников, и ходили они в набеги на импе-ерию и на земли герцога, который правил восточнее… И имя у него было, но забылось. — Не забылось оно. — Без ра-азницы, мне больше нравится так думать. — Всем плевать, что ты думаешь, — вяло отмахивалась Роко. — А в землях западнее находится крепость, где жил герцог, страшный он был человек! И вокруг самой крепости до сих пор бродят солдаты без душ. — Нет там ничего! — ворчала Роко, кончившая расчёсывать Коко. — Всё сгнило. — А внутри ещё больше ловушек — отравляющий газ, бомбы, мины, я-амы с шипами, катающиеся по коридору валуны, проваливающийся пол, колья из пола, гигантские собаки и гигантские пауки… А представляешь, какие там охраняют богатства… Ведь зачем иначе столько ловушек, если они не охраняют сокровища? Тут Роко взъерошила обжигающим воздухом шевелюру Коко, то ли случайно, то ли в эмоциональном порыве. — Ой… И встала, выронила расчёску, а потом незаметно улыбнулась. Прерванная Коко тоже вскочила. — Ну вот… Она собрала волосы и как смогла разгладила их рукой, придерживая другой полотенце. Потом взяла расчёску и начала приводить себя в порядок уже основательнее, что, впрочем, заняло не очень много времени. Молчание заставило Коко задуматься о своём месте и о своих ориентирах. И о том, стоит ли продолжать рассказ. — Роко, — повернулась к ней Коко. — Я, кажется, должна извиниться… У Роко промелькнуло удивление, потом она обиженно отвела глаза. — Ты заигралась. — Я поняла. Тогда я лучше буду молчать. Коко произнесла это так непринуждённо и без задней мысли, что Роко тут же захотелось убедить её, что лучше пусть уж рассказывает всё… но она промолчала. — А я поняла, почему. Почему Локо злилась. И теперь я должна что-то сделать. Будни. 1.6 — Коко и Локо Коко разбудил гром. Она забыла закрыть окно. Капли барабанили по металлу и крыше, редкие вспышки света немного пугали. Воздух пах свежестью, без гнили или кислинки — на этот раз туча пришла из чистых краёв. Дождь лишь немного захлёстывал в комнату. Коко неспешно подошла по холодному паркету к окну, забралась на стол и потянулась к ручке, ведь створка открывалась наружу. Вдали была размытая полоска, где тучи перетекали в деревья и загибались обратно наверх. А внизу, прямо за рамой, был покатый металлический лист. По нему стекало большинство капель, хотя кое-что доставалось Коко. Она уперлась в раму коленками и протянула руку туда. Она схватила ручку, отпрянула назад и захлопнула окно. Ничего плохого не случилось. В деревяшку стола намертво въелись краски, даже через лак. Ветер разбросал лежавшие до этого здесь листы по полу, поэтому ничего не промокло. Коко поставила опрокинутую чернильницу, которая, впрочем, и до опрокидывания была пустой, и стала собирать бумагу. Для Коко граница со сном всегда была размытой, сколько себя помнит. Поэтому она очень легко засыпала и очень легко её можно было разбудить, но каждый раз будто не до конца. Почти всегда сон был прямым продолжением какой-то дневной фантазии, а новая дневная фантазия на самом деле была продолжением того сна. Часто Коко управляла сном как фантазией, а понимала, что не спит, только если вдруг появлялся объект совершенно внешний. Хотя образы подруг настолько въелись ей в память, что она могла и не замечать их инаковость в сравнении с фантазиями, ведь воображаемая Роко или Локо вела себя не хуже оригинала. Мир в голове был не хуже этой реальности гигантской вогнутой чашки, накрытой мутной крышкой.