Она сняла штаны и сапоги, оставшись в длинной, темно-синей рубашке, которая достигала до половины бедра. Затем она расшнуровала Селин одолженное платье, и она позволила платью упасть на пол, так что на ней осталась только ее удобная хлопковая рубашка. Обе они заползли под одеяла, и вскоре постель согрелась. Обе молчали некоторое время, а затем Селин произнесла: — Леди Эдит нужен сироп от кашля из лепестков роз. Если бы у меня был доступ к саду и необходимое оборудование, я могла бы сделать ей флакон. — Ты действительно хочешь тот магазин, не так ли? — прошепталаАмели. — Да, хочу. — Селин больше не произнесла ни слова. Все ещё обеспокоенная, непривычным чувством, что сестра отгородила ее от своих планов, Амели, слушая мягкое дыхание Селин, укуталась плотнее одеялом. Но сон не приходил к Амели. Ее тело было слишком уставшим, а ее разум был слишком занят, такое сочетание никогда не приносило ничего хорошего. Сомнения часто приходили к ней по ночам, и она не могла не думать. Что же будет, если они с Селин потерпят неудачу здесь? Время тянулось, а она все равно не могла уснуть. Она просто лежала, думая и беспокоясь. Должно быть, до рассвета оставалось немного времени, когда громкий крик внизу коридора заставил ее выскочить из-под одеяла, и уставиться в сторону двери. Крик следовал за криком и чередой ударов. — Селин, — сказала она, но ее сестра уже проснулась. Вставая с кровати, Амели схватила свои штаны. Пока она натягивала их, Селин выбежала за дверь в одной только хлопковой рубашке. — Селин! Застегивая на ходу брюки Амели побежала, и они обе увидели, как Яромир открывает дверь комнаты, где разместил Сибил. Рядом с ним было еще двое солдат, но Амели никого из них не знала. Стук изнутри продолжался. Как только он открыл и распахнул дверь, Инна выскочила наружу, задыхаясь: — Она мертва! Мертва! Яромир вбежал в комнату, Амели и Селин следовали за ним по пятам. Там, на постели лежала высохшая оболочка, то что было когда-то Сибил. Ее прекрасные каштановые волосы раскинулись на подушке, но лицо ее было лишь сморщенной кожей, облипившейкости. — О, нет, — прошептала Амели. Ничего из этого не имело смысла. Селин подошла к кровати и посмотрела на желто-красное в клеточку одеяло. — Инна! — она почти кричала. — Откуда это? Амели моргнула. Одеяло? Почему Селин волнуется об этом? — Что это? — Яромир спросил, его взгляд буровил одеяло. — Раньше его здесь не было, — сказал Селин. — Откудаоно взялось? Ее голос звучал раздражённо. Один из солдат втащил Инну обратно внутрь, и она просто указала на сундук в другом конце комнаты. — Нам было холодно. Я достала его оттуда. Селин закрыла глаза: — Раньше его здесь не было, — прошептала она. Яромир повернулся к Инне, он выглядел мрачно, почти угрожающее. — Что случилось? Никто не мог войти в эту комнату. Напуганная, одетая только в ночную рубашку, с прилипшими к лицу прядями серовато-русых волос, Инна подняла руку, как бы защищаясь. — Я не знаю. Я спала, а потом я просто… Я почувствовала что-то неладное. Я прибавила огня в лампе и… увидела ее! — Дверь была заперта, — холодно ответил Яромир. — И здесь нет окон. Ты единственная, кто был в комнате. — Я спала! — сквозь слезы сказла Инна. — Я ничего не слышала. — Ищите пару перчаток, — сказала тихо Селин. — Пару длинных черных перчаток. Возможно, осознав, что он не добьется ничего вразумительного от Инны, Яромир позвал еще своих людей, и они начали обыскивать комнату. Следующие полчаса или около того прошли в суматохе и энергичной работе. Селин стояла на краю постели, уставившись на одеяло, в то время как охрана обыскивала комнату, — не находя никаких черных перчаток. Скоро прибыл Мастер Феодор. Амели была удивлена, увидев его одетым в шелковую тунику, в которой он был на ужине. Он казался немного недоволен, увидев Селин там, ничего необычного, просто вспышка неприязни промелькнула на его лице, когда он вошел. — Ну? — Яромир спросил, но вопрос был излишним. Феодор быстро осмотрел тело Сибил и вздохнул: — Да. Как и все остальные. — Кто-то должен разбудить Антона, — сказала Селин, это были ее первые слова за долгое время. Нет! — плакала Инна. Феодор взглянул на нее и сказал: — Инна права, мой Господин нуждается в сне и его не нужно беспокоить. Это может подождать до утра. Яромир поднес руку ко рту, как бы раздумывая, а потом кивнул. — Я сам сообщу родителям девушки. — Если не Антон, то Леди Карина должна быть тем, кто сообщит им это, — прошептала Селин. — Это должен быть член королевской семьи. Она посмотрела на Яромира: — Ты обещал…защищать Сибил. Это не твоя вина, но родителям девушки должны сообщить Антон или Карина. Мускулы на его челюсти дернулись, и Амели поняла, Селин была права. Яромир сдержанно кивнул: — Я разбужу ее. Охранник в дверях нерешительно приблизился: — Сэр, что нужно сделать с телом? Если это возможно, Яромир напрягся еще больше. — Положите его в погреб к другим. Решив, что этого было достаточно, Амели направила Селин к двери. В проходе она спросила: — Как ты узнала? — Я не могла изменить этого, — прошептала Селин. — Я должна была изменить это. — Сибил была добрая. Она хотела от жизни большего, чем выйти замуж за чужака, которого ей выбрали родители. Сестра снова замолчала, и Амели захотелось вернуться на день раньше, чтобы Селин могла сказать Рианнон выйти замуж за Дамека, тогда бы «Лаванда и чабрец» не загорелась бы, а она и Селин никогда бы сюда не пришли. *** Через час после рассвета, Яромир проснулся голым в постели с Бриджит, спящей у него на груди. Глядя на ее закрытые глаза и грудь, как она поднималась и опускалась, он испытывал чувство стыда за то, позвал ее к себе ночью, но после тягостной задачи рассказать Леди Карине новость о смерти Сибил — а затем просить ее проинформировать родителей Сибил — он не мог справиться с мыслью, что придется отправиться в кровать в одиночестве, лежать там и обдумывать всё, что он видел в этой небольшой комнате без окон. Поэтому он искал забвения в Бриджит, используя ее, как способ освободиться от тягостных мыслей. Но это не помогло. Она была очень красива, с кремовой кожей и даже приличными формами. Но между ними было мало общего и еще меньше того что нужно чтобы разговаривать друг с другом. Он не мог сказать ей того, что он пережил — и она, конечно, не была заинтересована услышать это. Теперь он жалел, что позвал ее сюда. Осторожно, стараясь не разбудить девушку, он освободился от ее головы и выполз из-под одеяла. Пол под его босыми ногами был холодным, он надел одежду, сброшенную накануне, как будто он не мог выйти из своей комнаты достаточно быстро даже если потратит время на одевание в свежий наряд. Он хотел побыть наедине со своими мыслями, со своими собственными угрызениями совести. Выйдя в коридор, он закрыл за собой дверь и сделал глубокий вдох. Он подвел Антона прошлой ночью. Ему не удалось спасти Сибил, и тем самым, он выглядел перед Антоном не эффективным лидером — тем, кто не может защитить своих людей. Яромир хотел сделать что-нибудь для Антона. Никто возможно не мог бы понять, за что он был в долгу перед Антоном…никто. Яромир не любил рассматривать себя, как человека, который находиться в нужде или хочет, чтобы его спасали. Но Антон спас его.