Растерянный Яромир понятия не имел, что предпринять. Тут Селин, взревев, ухватилась обеими руками за лицо Антона. Тот судорожно вздохнул, и его кожа начала сереть. Яромир обнажил свой меч. *** Амели побежала в тот момент, когда рука Яромира потянулась к оружию. Она понятия не имела, как далеко он может зайти, защищая Антона… и у неё не было намерения выяснять это. Обогнав его по пути к Селин, она пролетела последние шаги и со всей силы врезалась в сестру, отбросив её от Антона и повалив на землю. Сестра кричала и боролась, пытаясь впиться пальцами в лицо Амели. Но та сгребла её запястья, удерживая их у земли, и постаралась уловить искру духа. Что-то, что могло остаться от Джаэлль. Она почувствовала искру души. Это был дух Джаэлль. Амели знала, что делать. Она сосредоточилась на прошлом: на последнем воспоминании, когда Джаэлль была по-настоящему счастлива. Двор исчез. Амели и Джаэлль устремились назад по коридору из белого тумана, всё дальше и дальше. Ясновидящая крепко удерживала другой дух рядом с собой. Туман исчез. Она обнаружила, что стоит в лагере Мондьялитко рядом с Эверфеном. В этот раз она не смотрела на всё глазами Джаэлль. Она была всего лишь наблюдателем, а призрак Джаэлль стоял рядом с ней. — Где мы? — спросила девушка. — Дома, — ответила Амели. — Дома, в безопасности. Её составленный в спешке и панике план заключался в том, чтобы успокоить Джаэлль на достаточное время, позволив Яромиру успеть уничтожить картину. Это всё, что она смогла придумать. В видении настоящая Джаэлль стояла у костра в окружении небольшой группы поклонников. Она была прекрасна с сияющей кожей и вьющимися блестящими волосами. Девушка начала петь, и её весёлый, пробирающий до глубины души голос поплыл в ночи. Призрак вздохнул: — Это была я. Оставив Амели, она направилась к толпе, но никто не увидел её. Подойдя к себе живой из прошлого, она вошла в тело. Призрак исчез, а песня не прервалась ни на мгновение. *** Яромир затормозил, когда Амели отбросила Селин от Антона. Сёстры начали бороться. Антон упал на землю, но глаза его были открыты. Княжич изо всех сил старался подняться на колени. Внезапно Амели во время противоборства с сестрой смогла перехватить руки Селин и прижать её к брусчатке. Обе женщины замерли. — Что происходит? — задыхаясь, спросил Антон. Яромир не знал ответа. Он стоял с мечом наготове, ожидая любого развития событий. Рюрик встал рядом с ним, держа клинок. — К Селин не прикасаться! — приказал Антон, всё ещё стоя на коленях. Яромир не знал, сможет ли он подчиниться этому приказу, знал только то, что должен быть решительным. Ситуация складывалась очень противоречивая. То, что призрак овладел Селин, бесспорно. Его первоочередная задача — защита Антона. Что, если она станет угрожать жизни княжича? Но вот чёрно-белое пятно поднялось из тела Селин, и перед ними снова предстал призрак Джаэлль. Никаких всхлипов и стенаний — девушка была на удивление спокойной, её взгляд излучал светлую грусть. Она прошлась по двору, словно была живой. Потом остановилась возле костра и, к изумлению Яромира, начала петь. Как же красив был её голос! Когда он посмотрел на костёр, то взгляд его упал на картину. Она сгорела где-то наполовину. Тут только Яромир понял, чего добивалась Амели: она удерживала призрак в стороне, пока портрет не будет полностью уничтожен. Он вспомнил, что всё ещё сжимает в левой руке полупустую флягу с ламповым маслом. — Оставайся с князем, — приказал он Рюрику. Выронив меч, он развернулся и побежал к огню. Джаэлль не видела его. Она вела себя так, будто находится где-то в другом месте. Но он не медлил. Снова схватившись за флягу, он расплескал всё, что мог на картину и отбросил сосуд. Затем он начал топтать холст сапогами, загоняя его в огонь. Даже помогал себе руками, отрывая небольшие куски, чтобы ускорить сгорание. Пение разносилось над пламенем. Он опалил руки и ногу, но продолжал топтать холст, пока последний его кусок не был предан огню. Джаэлль перестала петь. Она медленно повернулась к нему. *** Лагерь Мондьялитко вокруг Амели исчез. Она снова была во дворе: стоя на коленях, Амели сжимала руки сестры. Отпустив руки Селин, она оглянулась назад как раз вовремя, чтобы увидеть, как Яромир ломает и топчет последний фрагмент портрета в пламени. Зрелище было ужасным. Одну его штанину охватил огонь, но он не обращал внимания и всё продолжал втаптывать остатки портрета в пламя. Голос Джаэлль затих, и она тоже посмотрела на Яромира. — Нет, — сказала она, когда последний кусок холста поглотил огонь. Она снова взвыла, издав оглушительный вопль. Её ступни начали рассеиваться в воздухе, исчезли лодыжки. Она таяла: всё выше и выше от ног к талии. Яромир выпрыгнул из огня, обожжёнными руками сбивая языки пламени с штанин. Джаэлль растворялась в воздухе, пока от неё не осталась одна голова. Вскоре исчезла и она. Джаэлль ушла. Только эхо её плача задержалось на мгновение… Потом наступила тишина. Антон подполз к Селин, которая кашляла и пыталась подняться, и помог ей сесть. Но Амели не могла отвести взгляд от Яромира. Он точно знал, что делать. Каким-то образом он знал. Глава 17 Селин работала в саду на заднем дворе аптечной лавки. Она обрезала кусты лаванды: отсекала жёсткие сухие ветки, давая возможность прорасти новым нежным побегам. Амели отправилась к пекарю за хлебом и свежими булочками. Прошло около двух недель после поспешного отъезда сестёр из замка. Обе они по-разному приходили в себя от событий, произошедших там. Время пролетело быстро, а погружение с головой в работу помогло излечить некоторые душевные раны. В первую очередь Селин и Амели вычистили дом и проверили всё, что могло пригодиться для работы: горшки, кувшины, флаконы и инструменты. Они спасли все растения в саду, какие смогли. После того, как девушки привели клумбы с травами и цветами в порядок, то принялись за огород. Было ещё не поздно посадить картофель, морковку и лук. Покидая отведенные им покои, сёстры не взяли с собой ничего, кроме вещей, с которыми прибыли туда. Исключением стали деньги, которые Амели выиграла в карты. Лавка рядом с замком Сеон была обещанной платой, и ни одна из сестёр не имела намерений требовать что-то ещё. Когда монеты стали подходить к концу, это вызывало беспокойство. Но Селин смогла собрать достаточно трав и цветов, чтобы изготовить простые сиропы от кашля и мази от порезов и боли в мышцах. Нехитрые снадобья быстро раскупили, поскольку в Сеоне уже некоторое время не было аптекаря. Селин договорилась с Хельгой, чтобы та незаметно вернула миниатюру леди Бетани в спальню Антона. Сам этот портрет так и оставался загадкой. Прежде всего, как он оказался в их комнате? Каким образом перемещался из выдвижного ящика на туалетный столик, словно дожидаясь, когда Амели возьмёт его в руки? У Селин не было ответов, и она решила не гадать понапрасну. Достаточно того, что они столкнулись с призраком Джаэлль. Сёстры подружились с ближайшими соседями, и Амели вскоре узнала, какой мясник предложит куски говядины посвежее и какой пекарь продаёт самые свежие и хрустящие булочки. Селин и Амели чувствовали себя желанными гостями. У сестёр Фоу произошло ещё одно событие — прибавление в семье. Это случилось после визита Эрин на прошлой неделе. Когда Селин посетовала на мышиное засилье в лавке, пышнотелая дочь кузнеца отправилась домой и вернулась назад с огромным рыжим котом по кличке Оливер. Эрин настояла, чтобы Селин оставила его у себя, поскольку кошек в кузнице и так было хоть отбавляй благодаря сердобольной хозяйке. Оливер тут же приступил к своим обязанностям, и мыши притихли. Сёстры не могли нахвалиться на своего усатого кавалера. Только одна дурная привычка их огорчала: кот постоянно приносил свои мёртвые трофеи к порогу, чтобы хозяйки могли похвалить его за охотничье мастерство. Временами Селин с грустью вспоминала о жизни в своей родной деревушке. Травница скучала по некоторым жителям Шетаны, оплакивала сгоревшую лавку матери. Но она любила новый магазинчик, и ей с Амели нравилось чувствовать себя в безопасности. У сестёр сложились хорошие взаимоотношения с солдатами Антона. Несколько человек из городка подходили к Селин с просьбой сделать предсказание, но она вежливо отказывалась. Пока. Провидица ещё недостаточно оправилась, чтобы взять на себя смелость прикоснуться к тайнам чужой жизни. Возможно, со временем она сможет вернуться к этому. Обрезая очередной погибший стебель лаванды, Селин заметила, что Оливер играется с червяком, извивающимся на рыхлой земле. Кот ударил несчастного лапой, с большим увлечением наблюдая за тем, как червяк задвигался. — Прекрати, — строго сказала ему Селин. — Оставь червя в покое. Внезапно Оливер повернулся и вскочил на лапы. Не отрывая настороженного взгляда от чего-то позади Селин, кот зашипел. Шерсть на его спине вздыбилась как наэлектризованная. — Оливер! Да что с тобой? Она обернулась и увидела в открытом дверном проёме лейтенанта Яромира. Он стоял там, держа в руках большой деревянный ящик. Должно быть, мужчина вошёл в переднюю дверь и прошёл через всю лавку. Селин заметила, что он в перчатках. Как лекарю ей стало любопытно, как заживают его ожоги на руках и ноге. — Кажется, у вас появился новый защитник, — с усмешкой сказал Яромир. — А вот я пока низведён до роли посыльного мальчишки. Селин неторопливо поднялась: — Оливер, перестань шипеть. Всё в порядке. Она не видела Яромира и Антона с тех пор, как покинула замок. Сразу после отбытия она приготовила запас разбавленного макового сиропа для Антона. Затем отыскала листья дикорастущей кислицы, которые сварила и смешала с гусиным жиром. Из полученного снадобья, добавив ещё пару ингредиентов, травница сделала мазь, чтобы облегчить боль от ожогов Яромира и ускорить заживление. Потом она принялась за очищающее и тонизирующее средство из листовой капусты для Антона. Всё это Селин отправила в замок с местным мальчишкой, не желая тревожить обитателей замка. — Как поживает княжич? — спросила она. — Лучше, — сказал он неопределённым тоном. — У Антона есть всё необходимое, чтобы поправиться. Да, она это понимала. — Подойди и взгляни на это, Селин, — Яромир поставил ящик на землю. — Хельга довела до моего сведения, что вы многое оставили в комнате. Старая перечница была совсем не любезна и настояла на том, чтобы я всё принёс сюда. Селин подошла и заглянула в ящик. Всё, что подарила им леди Карина: платья, чулки, сорочки и новые штаны Амели — было уложено внутри вместе с серебряными щётками. Кроме того, на дне ящика оказались два аккуратно сложенных тёплых плаща, которых в гардеробе сестёр никогда не было.