Катя вспомнила, как соседка говорила им о том, что Регина Гришина назвала окружавших ее людей шакалами… Что же стало причиной ее смерти, так напугавшей свидетеля и столь встревожившей опытного эксперта-криминалиста? Гектор кашлянул за ее спиной. Она оглянулась – он поднял брови: sos, не врубаюсь, что к чему. Катя быстро перевела ему все дословно. – Кто-то еще ее навещал при вас? – спросила она Карлу. – Нет, больше никто. – А у вас с хозяйкой возникали конфликты? – Нет. Я очень старалась. Она мне платила аккуратно и порой даже давала сверх – бонус. Я очень дорожила этим местом. Пусть и дом большой, и работы много, но стабильность и доход. А теперь я его лишилась. – У вашей хозяйки имелись домашние питомцы, и они часто умирали, как мы выяснили. А почему? Вам что-то об этом известно? Карла пожала плечами. Выражение ее лица внезапно изменилось. – Они погибали. Не приживались. Мне ничего не известно. Приезжаю к ней – у нее новая птица в клетке. А в следующий раз ее уже нет. Сдохла. Потом приезжаю – еще одна, новый попугай. В среду, когда я была у нее, она… – Что, Карла? Что произошло в среду? – Она за ноутбуком искала по сайтам, как купить себе ворона. – Но вы же не читаете по-русски. – Я думала, она работает за ноутбуком. Когда работает, там всегда таблицы, графики, биржа. А заглянула ей через плечо – на экране картинки. Птицы на продажу. Она хотела купить себе ворона. Пауза. Гектор снова кашлянул. И Катя опять ему перевела все дословно. Он поднял брови. – То, что животные погибали… – Карла подбирала в своем ученическом английском слова осторожно, словно взвешивая. – Может, дом влиял так на них. – Как это понимать – дом влиял? – спросила Катя. – Обстановка. Аура. – Если вы, Карла, намекаете на привидения, то вы не правы, коттедж новый, ему не больше десяти лет, современный. Вряд ли он успел стать пристанищем для злых духов. – Разве вы не видели, что внутри? – спросила Карла. – Как вы могли этого не заметить? – Мы пока не заходили внутрь. А что там такое? – Все эти фотографии… – Карла помолчала. – Я старалась на них особо не смотреть. Потому что… я не знаю, у меня становилось как-то неспокойно на душе сразу. – А что не так с фотографиями? Объясните. – Вы их сами увидите в доме. Я не могу словами выразить. Сказала бы на родном языке. Но вы не поймете. Они там все на фото так смотрят… Когда мне надо было протирать на них пыль, я просто брала рамки и укладывала их изображением вниз. А мадам Регина потом расставляла фотографии сама. И еще вот что… – Что? – Когда я приходила, она всегда запирала маленький гардероб на ключ. Шкаф в ее спальне. Я убиралась всегда везде, во всем доме, но ни разу она мне не позволила вытереть там пыль или пропылесосить пол. – Она как-то объясняла вам, почему она запирает маленький гардероб? – Нет. Она делала вид, что все как обычно. – А вы как себе это объясняли? – Там хранилось нечто, что она прятала, скрывала. В том числе и от меня. – Может, там у нее стоял сейф? – Сейф у нее за телевизором – панель на стене на кронштейнах открывается, и внутри ниша и сейф, – тоном бывалой домработницы ответила Карла. – Нет, в гардеробе она скрывала что-то другое. Не предназначенное для посторонних глаз. – Удольфские тайны, серия первая, – хмыкнул Гектор, когда они, надавав полицейских ЦУ Карле насчет обязательной регистрации, ехали по шоссе назад к мосту. – Вы, Катя, по-английски говорите, как на родном. Я прям превратился в одно большое чуткое ухо, чтобы не ударить в грязь лицом, как необразованный неуч. Наша покойница полна загадок. Жаль, если сейчас, как приедем, окажется, что ее шарахнул второй инфаркт, а кровища оттого, что она упала и ударилась затылком о камень. – Она лежит на лужайке, на мягкой канадской траве, – заметила Катя. – Может, правда, декоративные валуны в траве разбросаны, мы же не видели с вами издали. – Дела делами, а надо подкрепиться, солнце еще высоко, работы невпроворот. – Гектор внезапно затормозил у придорожного автокафе, торговавшего возле автозаправки. Катя не успела его остановить. Он вернулся через минуту со стаканами кофе. – Мятного капучино здесь нет. – Он смотрел на Катю. – Вам просто двойной капучино, мне двойной черный без сахара. И сейчас плюшек накуплю. И горшочек с медом. Вам плюшку с корицей? – Гек, спасибо, но я… – Катя не брала картонный стаканчик кофе. – Я не ем ничего такого, я имею в виду – я не покупаю сейчас уличную еду. Я не могу… – Вас понял. – Гектор поставил свой стакан с кофе на приборную панель, вернулся к автокафе. Нарисовался уже с картонными стаканами. – Они у них стопкой, я сам взял два для вас, своей рукой. Защитная оболочка, которую трогал только я. Катя, покраснев, забрала у него капучино. Горячий, ароматный… – Так, надо как-то решать вопрос с фобиями насчет уличной еды. – Гектор отхлебнул свой черный кофе. – А то ослабеем. – Вы не ослабеете. Кто бы говорил, – хмыкнула Катя, протирая руки антисептической салфеткой. – У меня в машине бутылки с минеральной водой. И потом… вот что у меня есть! – она торжественно извлекла из сумки зеленую большую грушу, твердую как камень. – Пополам – подкрепиться вместо вашего горшочка с медом. Ох, только у меня ножа нет разрезать! – И я финку десантную не захватил, как на грех. – Гектор забрал у нее грушу. – Столько сразу мелких бытовых каверз выплывает. Прям голова кругом. Он провел по середине твердой зеленой груши указательным пальцем, словно чертя линию. А затем быстрым сильным движением разломил плод пополам. – Сладкая, – констатировал он, укусив грушу хищно. У дома Регины Гришиной, куда они подрулили спустя пять минут, уже не маячили тревожно микроавтобусы службы биозащиты. Зато стояла патрульная машина Полосатовского ОВД. Из нее выбрался кудрявый, как купидон, толстый приземистый парень в полицейских брюках и камуфляжной омоновской майке. Катя узнала начальника ОВД капитана Арсения Блистанова. Он наконец-то появился на месте происшествия. Глава 7. Чаепитие в саду С капитаном Арсением Блистановым Катя познакомилась в бытность его работы в управлении «К» – компьютерных технологий и противодействия киберпреступности, где он возглавил отдел интеллектуальной обработки информации. В управлении Блистанова именовали Человек-отдел, потому что он вез на себе титанический груз работы в сложных для полиции вопросах. Но на «земле» в полицейских кругах капитана звали не иначе как мать моя начальница – после того как он в свои двадцать шесть лет, получив капитана досрочно, был переведен на «подполковничью» должность начальника ОВД муниципального образования Полосатово – крошечного территориального подразделения, самостоятельного и независимого от соседствующих с ним Одинцова и Сколкова. Перевод состоялся, если верить полицейским сплетням, благодаря властной руке матери капитана Блистанова Раисы Максимовны Козловой, генерал-майора, всесильной начальницы Департамента по материально-техническому и медицинскому обеспечению, которой, говорят, сам министр порой в ноги кланялся, выступая в роли смиренного просителя. Мать свою, начальницу, капитан Арсений Блистанов постоянно поминал всуе. Внешне двадцатишестилетний капитан – толстый, кудрявый, веснушчатый и рыжий – напоминал Кате Вождя Краснокожих из старого фильма. Более того – в свои десять лет он снялся в пяти сериях журнала «Ералаш», играя там колоритного Плохиша-двоечника, смеша до слез и умиляя публику. Но приказом матери кинокарьера юного таланта была пресечена еще в детстве, и он не пошел по стопам своего родного отца – актера, происходившего из семьи корифея Малого театра, знаменитого трагика Хрисанфа Блистанова, бюстом которого могут и сейчас полюбоваться зрители в фойе театра. О родителях своих Блистанов рассказал Кате в первый момент знакомства шепотом на нудном совещании, где грозно требовали отключить смартфоны. Когда они вместе отправились в министерский буфет пить кофе, он досказал ей в подробностях «печальную повесть о капитане Джульетте из ментовки и актере Ромео – наркомане, плотно сидевшем на героине, о маме и папе, чей страстный роман так и не закончился браком». «Зато появился на свет я», – подвел итог Арсений Блистанов. И с тех пор они с Катей подружились, потому что она впечатлилась любовной драмой и расчувствовалась до слез. В полицейской среде каких только семейных историй не услышишь! Глядя на приятеля, Катя подумала – как, интересно, сейчас Шлемоблещущий Гектор начнет строить по струнке капитана Блистанова – этого раздолбая и умницу, которого и бейджем Совбеза не проймешь, а только раззадоришь пререкаться и ерничать. Однако все дальнейшее снова поразило ее несказанно. – О, какие люди к нам на огонек. Гектор Игоревич! Полковник, вы ли это? – воскликнул капитан Арсений Блистанов, всплеснув пухлыми руками. – Здравствуй, Сеня. Как это тебя угораздило в славном Полосатово начальником воцариться? Они стукнули друг другу кулак о кулак – Блистанов со всей ему отпущенной природой силой, а Гектор весьма осторожно, почти бережно. И Катя поняла – эти двое давно знакомы. Тесен мир! – Я здесь в бессрочной ссылке, – пожаловался капитан Арсений Блистанов, светло улыбаясь Кате. – Екатерина, приветствую вас от всего сердца! А насчет должности – мать моя начальница сослала меня в эту дачную дыру. Мол, некому работать на земле стало, сын. Времена тяжелые, пандемия косит личный состав, кадровый голод, а ей коллеги глаза колют – мол, ваш сын блатной в управлении «К» компьютерные ребусы на удаленке решает – программист, блин, хренов. Меня в Полосатово мать засунула – начальником. Все меня ненавидят, Гектор Игоревич. И тут я в блатных у них числюсь, во как! Да идите сюда все в Полосатово, берите должность мою, отдам не глядя! Садитесь, рулите, возглавляйте! Я трое суток без сна и отдыха пашу, дежурил по отделу, потому что оба зама мои на госпитальной койке, две трети личного состава больны. Домой после дежурств рванул поспать – так нет, трах-тибидох! Снова выдернули. Баба какая-то коньки откинула! Ну земля ей пухом. Идите – начальствуйте, раскрывайте, расследуйте. Что-то нет охотников. Одни сплетни и кляузы. – Сеня, не ори. Тут все свои. Мы тебя понимаем, – оборвал его Гектор. – В душе мы с тобой. Видишь, коллега из пресс-службы помогать тебе приехала бескорыстно. Ну и я тоже. – А вы, Гектор Игоревич, как здесь? Служба государева? – Блистанов прищурился ехидно – глазки-щелочки потонули в его толстых щеках. – Вы же, как я слышал, контору свою послали далеко. И шумное было ваше прощание с Лубянкой – окна повылетали, и не только они, как судачили мои френды в даркнете, но и еще кое-кто. Гектор показал ему свой бейдж. Блистанов его внимательно изучил. – Ничего себе… Полковник Гектор Борщов. Единственный и неповторимый. И уже не фээсбэшник, а «советник-референт, консультант Совбеза по вопросам тактики и специальных узкопрофильных операций», – он старательно прочел название должности Гектора на бейдже. – Да, мощно, Гектор Игоревич. Но в Полосатове-то вы как оказались? Зачем?! – Затем. Ты ведь знаешь – я не поощряю избыточного любопытства. – Гектор убрал бейдж в карман черного пиджака. – Тебе и пушку еще показать с глушителем, Сенечка? Чтобы пресечь все вопросы на корню – поясняю. Я консультирую больших шишек как референт время от времени. Сейчас я после госпиталя и официально пока на реабилитации. К коллеге из пресс-службы я нанялся в качестве ее личного советника и телохранителя. Короче… ты понял, Сеня? – Да. – Блистанов глянул на Гектора, потом на Катю, совсем расплылся в улыбке. – Ясненько все. О йессс! – Коллега из пресс-службы собирает материал о том, что здесь случилось. Тебе я, Сеня, если хочешь, тоже помогу разобраться. Потому что ты с твоими познаниями в уголовном праве, криминалистике и особенно в азах разыскной работы – сущее дитя, несмотря на свой айтишный гений. Можешь принять мою помощь или отказаться. На ситуацию это не повлияет.