– С каких это пор высшие платят низшим?! Радуйся, что вообще снизошли до общения с тобой, червь! – зарычал Нараккет, и его аура вдруг окрасилась красным, а между пальцев замелькали, сплетаясь в сложную конструкцию, струйки Крови. – Где-то это я уже слышал, – пробормотал К’ирсан, принимая сразу десяток Стрел на подготовленный Щит и еще две разрубая плетью Нергала. Однако одним залпом Нараккет не ограничился, и следом за первым десятком полетел второй, третий, четвертый. Крайне затратное, как и всякое заклинание Крови, оно применялось древним эльфом с возмутительной легкостью. И если Кайфата, дико истощенного управлением рукотворным Вероятностным Штормом – он поначалу даже не понял, насколько магия Логов его утомила, – противостояние с каждым мигом ослабляло все больше, то Погонщик Зверей, наоборот, становился только крепче. Словно… словно он был связан с персональным Источником Силы, который только и делал, что накачивал Длинноухого потребной ему магией. У М’Ллеур имеется Источник Крови?! Или это один из тех необратимых шагов, когда ради победы приходится извращать собственную природу? – Дерись, червяк, сражайся! – продолжал выкрикивать Нараккет. – Мне тебя даже убивать не придется. Достаточно сковать твои силы, и за меня это сделают обычные воины! Ждать осталось недолго… Судя по обеспокоенным взглядам бойцов, М’Ллеур не лгал. Сосредоточенный на магическом противостоянии К’ирсан плохо ощущал, что происходит вокруг, зато другие все слышали прекрасно. И происходящее им явно не нравилось. – Владыка, я попробую накрыть Длинноухого Чашей Мрака. У меня для этого все готово, – зашептал на ухо К’ирсану Гхол. – Но надолго меня не хватит… – Понял, – одними губами ответил Кайфат. – Начинай! Чаша Мрака, заимствованная Владыкой в арсенале некромантов и Темных магов и как следует переделанная, была идеальным оружием против всех магических созданий, подпитывающихся Силой из внешних источников. Демоны, могущественные духи, колдуны, связанные с каким-нибудь Кругом магов, – поединок с любым из них, если не было надежды расправиться одним ударом, следовало начинать именно с атаки Чашей. И именно ее сейчас и планировал использовать Гхол. Кайфат, полностью доверяя мастерству гоблина, даже не стал отслеживать нападение на Длинноухого в Астрале, полностью сосредоточившись на собственной волшбе. Малый запас энергии сильно ограничивал его возможности, поэтому Кайфат предпочел не городить лишних сложностей и попросту изменил уже имеющееся у него плетение Щита. Обычный барьер трансформировался в небольшую Стену Шипов, разве что К’ирсан постарался усилить атакующий сегмент заклинания и убрал чрезмерную прямолинейность нападения. Большего он сделать просто не успел. Гхол перекрыл канал связи Нараккета с Источником Крови, и К’ирсану следовало срочно атаковать противника. Пока тот, привыкший к изобилию энергии, не успел справиться с растерянностью и не перешел на использование собственных сил. Стена Шипов Кайфата моментально вспухла ворохом извивающихся жгутов зеленой энергии, которые со всех сторон принялись вонзаться в плотную, словно броня, ауру Нараккета. Обычные чары быстро такую защиту бы не пробили, но К’ирсан слишком хорошо разбирался в аурных техниках. И его Шипы стали лишь проводниками для разъедающих тонкие оболочки мага плетений. До победы оставался один шаг… Внезапно внимание Кайфата привлекла прилетевшая откуда-то слева стрела – неожиданно длинная, с удивительно массивным наконечником. Лучник целился не в К’ирсана, иначе ее бы отклонила наложенная на императора Сардоура защита, не в Нараккета, а куда-то между ними. Отвлекшись от противника, Владыка проследил взглядом траекторию полета вражеского снаряда и… обнаружил его там же, где и лежал Череп Некронда. Стрела оказалась привязана к тончайшему шнуру и снабжена захватом, который благополучно вцепился в артефакт. Другой же конец шнура тянулся к переставшим прятаться среди очередных развалин эльфам Ночи, в руках одного из которых уже начала сматывать шнур миниатюрная лебедка с магическим движителем… Быстрота реакции К’ирсана должна была сильно удивить Длинноухих. Разорвав контакт с почти додавившим Нараккета плетением, он метнулся к Черепу, на ходу вытягивая из ножен меч и уже в движении понимая, что он не успевает рассечь шнур. Великий артефакт ускользал из его рук, и тогда, ведомый наитием, Кайфат рубанул клинком по самому Черепу. Не получит он, значит, не получит и никто другой! И творение Кайфата отозвалось на желание своего создателя. Обычный зачарованный клинок, сначала ставший узилищем для сущности Ловчего, а затем переродившийся в нечто большее, вдруг озарился зеленым светом и… рассек головную часть Великого артефакта. Словно то был не Череп Некронда, а поделка из бумаги и картона. Но то лишь внешняя сторона произошедшего. В момент разрушения Черепа сущность теперь уже меча вдруг ожила и с жадностью истинного Ловчего принялась пожирать дух разрушенного артефакта. И пусть ей удалось захватить лишь малую часть тонкого тела, этой части хватило, чтобы энергетическая структура меча встряхнулась до основания и впала в нечто вроде спячки. Спячки, что превратила оружие К’ирсана из артефакта в обычную остро заточенную железку. Из обломков же Черепа Некронда, даром что самую длинную его часть эльфы все же утянули к себе, в воздух поднялся призрачный жезл – внешне копия Великого артефакта. Сначала цельный, а затем точно так же распавшийся на две неравные части. Верхняя тотчас втянулась в «заснувший» клинок К’ирсана – без особой, правда, реакции, – а нижняя, словно живое существо, издала вой такой мощи, что от него трескались камни, а оказавшиеся без защиты разумные падали замертво. К’ирсана и его людей спас Гхол. Потратив последние крохи Силы, едва ли не иссушая собственный Дар, он накрыл сардуорцев куполом из эфира и держал защиту до той поры, пока не миновала угроза. И даже потом, когда его, неспособного больше поддерживать призрачное существование, уже начало затягивать обратно в тело, он нашел в себе силы задержаться и предупредить об уходе своего Владыку… Так К’ирсан остался без магической поддержки, без колдовского меча и почти полностью лишенный Силы, зато в окружении озлобленных потерей недавних союзников, среди которых особенно выделялся Нараккет. Едва не погибший Погонщик Зверей жаждал отмщения и не собирался отпускать К’ирсана живым! Пока Кайфат отвлекся на уничтожение Черепа Некронда и последовавшую затем попытку понять случившиеся в верном мече изменения, Нараккет сосредоточился на восстановлении сил после атаки. Едва перестала действовать Чаша Мрака, отсекавшая его от Источника Силы, как он сразу же принялся тянуть через открывшийся канал энергию. Восполняя опустошенные запасы и спешно латая поврежденную ауру. Как ни странно, сопровождавшие гибель Великого артефакта эффекты практически не оказали на него никакого влияния – видимо, как-то повлияла магия Крови, – и потому, когда локальный катаклизм завершился, древний Погонщик уже был готов к продолжению боя. Дико заорав, он словно бы толкнул от себя невидимый ком. Из центров ладоней тотчас выплеснулись потоки энергии Крови, сформировавшие в воздухе перед Нараккетом шарообразное облако в сажень диаметром. Кроваво-красная туча неподвижно зависла в локте над землей на несколько ударов сердца, а затем… как-то непонятно свернулась в смутно знакомого К’ирсану зверя. Не настоящего, всего лишь бледную копию, но, судя по наливающейся Силой ауре, обладающего многими способностями оригинала. Кайфату понадобилось несколько мгновений, чтобы узнать призванного М’Ллеур монстра, а узнав его – похолодеть от ужаса. Нараккет создал из магии Крови клона мархуза! И К’ирсан понятия не имел, как с его нынешним состоянием противостоять этому ожившему кошмару из былых времен. Впрочем… кто сказал, что он должен драться сам?! – Гро’валь’дье, не хочешь списать часть долга? – Кайфат мысленно обратился к высшему духу и легонько потянул за связавшие их узы договора. В барьеры разума немедленно толкнулась чужая воля и пришло ощущение согласия. Даже показалось, что гро’валь’дье уже истомилась ожиданием и была только рада помочь магу. Через секунду перед Кайфатом замелькали пятна золотистого цвета, которые почти мгновенно слились в фигуру крылатой женщины с пламенеющим мечом. Призрачный воин отсалютовала клинком своему господину и устремилась навстречу кровавой копии главного жупела Торна. – Уходим! – рявкнул К’ирсан прикрывавшим его сардуорцам и первым ринулся прочь с поля боя. Удирать от врага было не в его стиле, однако сейчас был не тот случай, когда надо драться даже без надежды на победу. Дайте ему хотя бы половину дня на восстановление иссушенного контролем над Штормом тонкого тела, и Кайфат не побоится сразиться даже с несколькими магами уровня Нараккета. Пока же… пока надо засунуть гордость подальше и бежать. По возможности не теряя бойцов. Нараккет их не преследовал. Копия мархуза не обладала самосознанием, поэтому управлять ею приходилось самому Погонщику Зверей. И гро’валь’дье оказалась достаточно грозным противником, чтобы древний эльф даже не помышлял о погоне за сардуорцами. Скорее ему приходилось думать о собственном выживании. Крылатый Светлый дух медленно, но верно переламывал ситуацию на поле боя в свою пользу. Даже несколько эльфийских лучников, присоединившихся к драке на стороне Нараккета, ничего, по сути, не меняли – гро’валь’дье побеждала. И это сильно повышало шансы людей Кайфата на успешное отступление. Впрочем, сражение за Череп Некронда, и без того отличавшееся непредсказуемостью и хаосом, напоследок преподнесло императору Сардуора еще один сюрприз. Они уже собирались скрыться в лабиринте завалов, когда К’ирсан краем глаза заметил появление Миноша за спиной Нараккета. Варрек выглядел не лучшим образом – левая рука висит плетью вдоль тела, вся одежда покрыта кровавой грязью, половина лица закрыта гигантским отеком, а аура страшно обожжена магией Смерти. Однако на ногах Длинноухий стоял твердо, а сжимающая обсидиановый нож рука ничуть не дрожала… Как не дрожала она, когда Минош принялся раз за разом вонзать каменный клинок в спину своего древнего сородича. В сердце, в наиболее крупные энергетические узлы, раскиданные по всему телу, в район шеи и снова в сердце – варрек сделал все возможное, чтобы убить даже столь могучего чародея, как Нараккет… и у него получилось! Спустя несколько десятков ударов сердца адепт магии Крови умер, а вслед за ним распался и сотканный из Силы мархуз. Последнее, что Кайфат видел, это то, как Минош отрубает голову уже мертвому Нараккету неизвестно где добытым хх’рагисом и показывает ее остальным эльфам Ночи. И не было похоже, что хоть кто-то из Темных Перворожденных не одобряет случившегося. Истинных причин расправы К’ирсан не знал, но догадывался. Выживание расы, Великий артефакт, неизвестно откуда обретенный Источник Крови – слишком высокие ставки на кону и слишком большую жертвенность показали Темные, чтобы проигравшему лидеру простили неудачу. Если же вспомнить о плохо скрываемой ненависти Миноша к Нараккету, иной платы за впустую отданные жизни и быть не могло. Как не могло не измениться и отношение к К’ирсану. Можно не сомневаться: у М’Ллеур найдется что предъявить императору Сардуора, и первым в этом списке будет разрушение Черепа Некронда. Потеря слишком велика, чтобы вспоминать про былые договоренности и союзы. И это тоже имело свою цену! Так что даже несмотря на гибель Нараккета, рассчитывать на помощь М’Ллеур в уходе из охваченного хаосом Талака Кайфат со своими людьми не мог. Все, что ему оставалось, это полагаться на свои силы да на толику удачи, надеясь проскользнуть незамеченным между рыщущими по городу отрядами тлантосцев, не увязнуть в драке с вдруг полезшей отовсюду низшей нежитью и не попасться на пути также отступающих воинов эльфов Ночи. И все это на фоне понимания, что охота на Фердинанда не принесла ничего хорошего. К’ирсан потерял людей, что-то странное случилось с его мечом, он рассорился с М’Ллеур и… не получил так необходимого ему оружия против Рошага – вот итоги вояжа в Тлантос. Так что если им все-таки удастся вырваться из Талака и добраться до дома – не важно, на пузыре или через вновь построенный портал, – то К’ирсану точно будет о чем подумать. И пожалеть. Глава 7 В Нолд после операции по возвращению Скипетра Власти Олег приехал в состоянии если не шока, то полнейшего морального и физического истощения. Слишком много всего произошло там, по ту сторону океана, чтобы можно было остаться прежним. Такого, о чем не говорят не то что чужакам, а даже родным внукам рассказывают, лишь прогнав историю через сито строгой цензуры. Страну Истинных магов покидал сводный отряд «Рольт» из полусотни бойцов Наказующих и четырех звезд Безликих, вернулось же… вернулось всего пять человек, считая Олега и Айрунга. Пять! Одномоментная потеря такого числа элитных бойцов нанесла немалый урон военному потенциалу Республики, и Чимир даже примерно не представлял, что станет с Нолдом, если такими потерями будут сопровождаться и другие боевые операции Истинных! Страшные потери, просто страшные… Но при всем при том Олег прекрасно понимал, что это еще невысокая цена за сорванный куш. За обладание Великим артефактом принято платить кровью: хорошо, если удастся ограничиться чужой, но чаще приходится проливать свою. Это был случай из последних. И ведь дело не только в масштабности той заварушки, в которой нолдцам пришлось участвовать ради захвата Скипетра. Из битвы между силами Рошага и Альянсом Света – после того как Айрунг заполучил в руки артефакт, а Олег вместе с парой Безликих на время лишил Рошага подвижности – вырвалось двадцать Наказующих. Понятно, что немного, но и не абсолютная катастрофа. Встретившись в заранее оговоренной точке, нолдцы направились на восток, в сторону Фиора, где их должен был ждать торговый пузырь. Командование в группе взял на себя один из Безликих: он оказался единственной подходящей кандидатурой. Олег не обладал должным авторитетом, Айрунг же был целиком сосредоточен на подчинении строптивого Скипетра – под завязку накачанный магией жезл категорически отказывался окончательно признать власть нового хозяина и периодически взбрыкивал, так и норовя испепелить наглеца вместе со всем его окружением, – и ни на что другое сил у него уже не оставалось. Поначалу все складывалось неплохо. После многочасового бегства у нолдцев появилась надежда, что они оторвались от возможного преследования и дальше можно будет двигаться в более спокойном темпе. Разбили лагерь, устроились на ночлег… а к утру их нагнала толпа нечисти. Костяный Гончие и ожившие скелеты с огромными двуручными мечами с ходу проломили поставленную защиту и набросились на чересчур расслабившихся магов. С неожиданно напавшим врагом нолдцы справились быстро, но двое коллег ночную схватку не пережили. И что особенно отвратительно, погибшие оказались единственными бойцами в группе, специализирующимися на истреблении Бестелесных. Так что позже охотники за Скипетром Власти дорого заплатили за их гибель! После той схватки пришлось снова удариться в бегство, однако помогало это мало. Нежить, духи, мелкие демоны и их собратья рангом постарше – на уходящих прочь от Козьих гор нолдцев нападали все. Причем сами Наказующие так и не поняли причин столь пристального внимания к ним со стороны сил Бездны. Рошаг то ли желал наложить лапу на Скипетр Всех Стихий, то ли хотел отомстить за нападение Олега, то ли еще имелась какая-то причина – для островных чародеев это так и осталось загадкой. Главное, что в какой-то миг тяжесть противостояния с самыми трудно убиваемыми миньонами дракона-лича – переродившимися Бестелесными и всамделишными демонами из глубин Бездны – легла на плечи Олега. Магия Света в сотню раз эффективнее в сражении против нечисти, чем власть Стихий, так что увлеченность Чимира Первостихией сыграла добрую службу. И именно его стараниями к исходу первой седмицы бегства половина нолдцев все еще была жива. Затем давление на отряд заметно снизилось, и пару дней марш-броску нолдцев по бездорожью никто не мешал, пока в полусотне верст от Фиора их не вынудили вступить еще в один бой. Последний. Правда, на этот раз врагами оказались не всяческие твари, а люди. Неведомым образом их обогнала группа дезертиров с магом во главе, и мархузовы ублюдки не нашли ничего лучше, чем напасть на нолдцев. Уже на пузыре, вспоминая случившееся, Олег понял, что причина скорее всего крылась в желании бежавшего с поля битвы чародея завладеть Скипетром. Точнее, даже не самим Скипетром, а просто источником могучей ауры, которую у Наказующих так и не получилось толком скрыть. Соблазн был велик, да и островитяне после забега наперегонки с нечистью и нежитью не внушали уважения, вот воины коалиции и не устояли. В итоге еще пятеро коллег Чимира отправились к предкам, Олег потерял голема и заработал ожог левого предплечья, Айрунг заполучил стрелу в бок, а из полусотни солдат Альянса не выжил никто. Особенно не позавидуешь судьбе вражеского чародея: Олег загнал его в земляную ловушку, переломал все кости и лишь затем сжег Плевком Вулкана. Погибших товарищей это не вернуло, но жажду мести Чимира удовлетворило… И вот теперь выжившие в настоящем аду нолдцы прибыли домой. Впятером. Израненные, измотанные, полностью опустошенные, но при всем при том испытывающие удовлетворение от до конца сделанной работы. Потому как Олег и остальные знали – они полностью выполнили свой долг и вернулись на Родину с победой. Скипетр Власти снова был в руках своих исконных хозяев, и на этом фоне меркло все остальное. Ведь они вернули в Республику не просто оружие страшной разрушительной силы, они вернули символ. Символ страны, символ нации! Мостик, соединяющий нынешние поколения с великим прошлым и ведущий в не менее великое будущее. Зримое олицетворение власти Архимага, потерю которого ни один из правителей Нолда так и не смог официально признать, предпочитая громоздить горы вранья и разливать океаны лжи. Но теперь… теперь Скипетр у Истинных, и естественный порядок вещей восстановлен! Что может быть важнее? Во всяком случае, именно эти слова Олег сказал встречающему на пузырной переправе, когда на правах помощника командира полусотни докладывал о результатах операции. От него ждали громких слов, и Олег их произнес. О том, что лично он рассчитывает громкой победой вернуть расположение льера Бримса, Чимир промолчал. Не обо всем можно говорить и не все мысли уместно озвучивать, что-то надо всегда держать при себе. Как, например, он вряд ли кому скажет, что только теперь окончательно понял суть игры ныне покойного льера Виттора и льера Бримса вокруг личности Айрунга… Умение перехватить контроль над любым артефактом само по себе редкость, а уж способность подчинить Великий артефакт и вовсе казалась ранее невозможной. И если изначально, когда наличие Скипетра у Маллореана лишь подозревали, Айрунга просто поддерживали как обладателя удивительного таланта, то, когда подозрения перешли в стадию абсолютной уверенности, могущественные маги стали воспринимать его как свой козырь на черный день. Секретное оружие, способное обезоружить пришедшего на порог и стучащегося в дверь врага. Не зря же сдавший Светлым все и вся Виттор утаил сведения об Айрунге. Даже предатель не хотел расставаться со всеми козырями! А еще Олег никогда и никому не расскажет, что в его понимании Свет окончательно проиграл Тьме. Причем не какой-то конкретной Тьме, а Тьме вообще. Союз стран, разделяющих общие идеалы Добра и Света, ядро цивилизации на Торне, проиграл не силам Бездны, не павшим во мрак государствам, а… тьме в своих душах. Теперь каждый стал за себя, и… сияние Света погасло. Для Олега это было особенно важно, потому как Нолд он полюбил не сам по себе, а как флагман той самой цивилизации, как передовую часть того самого Света. И К’ирсана Кайфата Чимир не любил в том числе и за то, что его стараниями варвары, те, кто вне Света, медленно, но верно оттесняли цивилизацию… Понимание, пришедшее к много повидавшему и пережившему Олегу, не принесло ему радости и не добавило веры в будущее, но разбило последние иллюзии. А еще заставило понять, что же является истинной ценностью в этом дерьмовом мире. Для Олега таковыми стала семья, и он собирался держаться за нее как за спасительный якорь. Сегодня, сейчас и все последующие дни!.. Снизошедшая на Чимира ясность была столь неожиданна, что он поначалу даже заподозрил влияние какого-то заклинания, но быстро отбросил данную мысль. Свет неизбежно искажает мышление своих адептов, так что замеченные им трансформы сознания вполне могут быть связаны именно с этим. И не важно, что Олег к Первостихии едва-едва прикоснулся… Об этом обязательно следовало хорошенько поразмыслить, но позже. Сегодня Олег возвращался домой, а значит… значит, все остальное могло катиться к мархузу! С таким настроем прямо от пузырной переправы он и направился домой, благо на развернутый доклад к новому Архимагу тащить его никто не пытался. Потом, конечно, вспомнят и об Олеге, но сейчас все внимание сосредоточено на Айрунге и Скипетре Власти. И этим следовало воспользоваться… До поместья Олег добирался на двухколесном экипаже, по пути успев заснуть. Да так крепко, что, когда кучер высадил его у главного входа, Чимир еще не меньше пары минут приходил в себя, пытаясь прогнать липкую дремоту. И наверное, именно поэтому он поздно заметил странную красную лужу, вытекающую из-под ворот. Но когда все же заметил, сонную одурь как ветром сдуло. Что-то случилось! Бывает, конечно, всякое, но свежая кровь на пороге поместья не та вещь, от которой можно просто отмахнуться. Что-то было явно не так. Олег с разбегу вскарабкался на стену вокруг родового владения Чимир и, перевалившись через гребень, рухнул в заросли шиповника. Весь искололся, исцарапался, но этого даже не заметил. Едва выбравшись из кустов, он побежал к воротам, чтобы спустя несколько мгновений практически споткнуться о тело одного из охранников. Бедолага умер от ранения в горло – убийца одним махом разрубил ему шею почти до позвоночника. Но, судя по кровавому следу на камнях, произошло это не здесь, а у ворот. Погибшего просто отволокли подальше, чтобы не бросался в глаза, да так и бросили. Однако маскировать пролитую кровь любитель резать глотки не стал. Чувствуя, как все внутри холодеет, Чимир заспешил по центральной дорожке ко входу в дом. И почти сразу обнаружил новую жертву – из кустов торчали чьи-то ноги. Сразу за кустами начиналась дорожка к флигелю для прислуги, и там тоже обнаружились следы крови. Несколько кровавых отпечатков небольших стоп в обуви без каблуков вели в сторону от флигеля. И можно было не сомневаться, что трупы есть и там. Кажется, Олег нашел, где начиналась тропа смерти! Внезапно Чимир вспомнил, что именно в доме для прислуги поселили Селерея. За перипетиями охоты за Скипетром он как-то совсем забыл про сына Насти… И кажется, зря! Сердце внезапно защемило от дурного предчувствия, и Олег побежал в сторону особняка. Мархуз с этим Селереем, как он мог забыть, что где-то в доме находятся Аливия с Тураном?! В распахнутые настежь двери он вбежал уже в откровенной панике. Всклокоченный, раскрасневшийся, с бешеными глазами. И почти сразу наткнулся на очередного погибшего. В прихожей, в проходе, ведущем в небольшую гардеробную, на спине лежал один из братьев жены. Причем лицо его было так залито кровью, что Олег даже не разобрал, кто это был. Только по фамильному перстню и понял, что кто-то из родичей. Погибший явно пытался сопротивляться: вдоль одной из стен тянулась полоса растрескавшегося камня, как после попадания Луча Силы, но на этом разрушения заканчивались. Сделать что-то большее родственнику просто не дали и прервали колдовство на середине. И это заставляло иначе взглянуть на способности убийцы. Потому как одно дело резать слуг, и совсем другое – расправиться с Истинным магом, да еще без подходящих для этого инструментов. Насколько смог понять Олег, убийство было совершено обычным оружием: не артефактом и не клинком из обсидиана, а ничем не примечательной остро заточенной железякой. Рядовой головорез на такое не способен… как, впрочем, и многие знакомые Олегу Наказующие. Здесь чувствовалось мастерство и особая школа! Все эти мысли промелькнули в голове у Чимира за какой-то миг. Он даже шаг почти не сбавил, а когда понял, что окровавленный родственник мертв, и вовсе ринулся в глубь дома. Бегом миновал несколько коридоров, лестниц, крытых галерей – ни мертвые, ни живые слуги или обитатели поместья ему не попались, – пока не оказался перед входом в спальню Турана. Там он замер на секунду, собираясь с духом, а затем рывком распахнул прикрытую дверь и ворвался внутрь… Чтобы застать сцену, увидеть которую он не хотел бы и в страшном сне. Непохожий на себя Селерей с застывшим лицом и заледеневшим взором именно в этот миг вонзал короткий клинок в грудь Аливии. Происходящее было настолько шокирующим, что Олег словно бы впал в ступор. Когда ты все видишь, все понимаешь, но не можешь пошевелить и пальцем. Бессильно наблюдая, как убивают твою любимую. У него на глазах клинок в руке сына Насти зажегся тусклым оранжевым пламенем и его острие погрузилось в возникший на пути амулетный Щит. Олег даже оружие узнал – однолезвийный меч с изукрашенным драгоценными камнями эфесом висел на стене в оружейном зале и всегда считался парадной никчемной железякой. Однако в руках Селерея «никчемная железяка» словно преобразилась, стала живой, хищной, смертоносной. И вполне подходящей для того, чтобы пробить магический барьер вокруг Аливии. Сильнейший в своем классе амулет оказался недостаточно хорош, чтобы противостоять способностям гостя с Сардуора.